В мае 1941 г. мне исполнилось 9 лет.
Я окончила 1 класс 478 Московской школы, а брату было 6 лет.
Каждое лето мы отдыхали в Белоруссии под Витебском, в деревне Замочек. Так было и в 1941 году, в начале июня нас с братом увез дедушка в деревню, а родители остались работать в Москве.
Через несколько дней началась война, деревню оккупировало немцы. Они поселились в школе и начались зачистки. Убивали коммунистов, евреев, многих забирали в плен и увозили в Германию. Жители деревень стали уходить в леса, организовывались партизанские отряды. Партизаны минировали дороги, подрывали вражеские воинские эшелоны. В ответ фашисты стали свирепствовать, я помню как женщин и стариков запрягали в бороны, чтобы они очищали дороги от мин.
Но партизанское движение росло, отряды укреплялись, создалась партизанская зона. Появились каратели, особенно свирепствовали бандеровцы – это были «нелюди», а звери они не жалели ни детей ни стариков.
Я помню, как нас ранней весной под проливным дождем выгнали в поле на расстрел, хлестали палками, в которых были вплетены гильзы и ими били нас. Тех, кто плакал, гнали на поле, где они должны были быть расстреляны. Было очень холодно и страшно. Но эти звери ничего не понимали. Бабушки молились и просили отпустить детей. Бандеровцы искали партизан, но в это время их в деревне не было и нас отпустили, только всё в домах ограбили и разбили в окнах стекла.
В нашем доме размещался партизанский штаб Заслонова и еще Смоленский полк.
1943 г. наш дом обстреляли и сожгли, мы чудом успели выскочить. Был сильный бой между карателями и партизанами. Жить было негде, жили в партизанских землянках.
Каратели навещали нас много раз. Дедушка очень за нас с братом боялся и как только, появлялись каратели-бандеровцы, он прятал нас на пожарище под печкой.
Мы дети тоже помогали партизанам, стирали белье, носили воду, но не из колодца, а из родника, так как все колодцы были отравлены. Сообщали партизанам, в какой деревне уже появились каратели. Было много горя и слез, люди подрывались на минах. Помню, как одна наша соседка истекала кровью - она подорвалась на мине, и ей оторвало ноги, помочь мы ей не могли так она и умерла. Людей очень много погибло. Все мы видели смерть и горе, по ночам боялись спать. Мучили страхи, очень ждали лето, когда появится крапива и лебеда, варили супы, хлеба, соли тоже не было. Очень хотелось есть.
Однажды в нашу деревню прилетел самолет, как мы говорили, с «Большой земли». Летчики остались ночевать у нас и дедушка рассказал, что мы из Москвы и родители о нас ничего не знают. Они предложили забрать нас, но дедушка не решился на это, а только передал письмо маме. Как потом оказалось, она все время разыскивала нас, но отовсюду приходили отрицательные ответы.
Мама работала на московском заводе, в эвакуацию не поехала. Она работала под обстрелами, рыла окопы.Мама награждена медалями за "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг." и "Оборону Москвы".
Папа в сентябре 1941 г. был отправлен на фронт. Он воевал в должности старшего бригадира танковой бригады № 256. В его наградном листе, было написано, что он показал себя на этой должности, как преданный патриот Родины.
Нас освободили в июле 1944 г. Все жители деревни встречали наших освободителей, а там где останавливался полк, была полевая кухня и мы первые бежали покушать. Мой брат встретил солдата из Москвы и привел к нам в землянку, он подарил нам одеяло, буханку хлеба и два куска колотого сахара размером с кулак. Дедушка написал письмо маме в Москву и отправил его через полевую почту.
Мамочка получила и обрадовалась, что мы живы, а затем стала хлопотать пропуск, чтобы забрать нас. Все железные дороги были разбиты. Поезда шли только на Запад и она доехала до города Толочин. До деревни надо было идти 40 километров. Идти было опасно, немцы отступали и бросали своих собак, которые нападали на людей.
В городе маму на ночь приютила женщина, а утром посоветовала сходить на рынок, где может встретит знакомых. Чудом в этот день на рынок в Толочин, пришел мой дедушка с крестной, и они встретились с мамой!
Я её сразу узнала, а вот брат долго сомневался и не признавал её.
В Москву мы вернулись в санитарном поезде под ноябрьские праздники. Папа был еще на фронте.
День Победы мы встретили уже дома в Москве. Я помню, сколько было радости и слез. Вся Москва салютовала, по небу пускали аэростаты и прожектора.
Для меня день Победы это самый большой праздник и не дай бог видеть, то, что видели мы дети войны!