В рабочем поселке Муромцево Омской области в течение 20 лет жил и работал в районной больнице человек необычайной судьбы – Виктор Алексеевич Лекомцев.Он родился 4 февраля 1909 года в г. Уфе, в семье железнодорожника.После окончания школы работал чернорабочим, землекопом, молотобойцем, бетонщиком. Пришлось потрудиться на торфоразработках около г. Шатура Московской области, строить кожкомбинат в Москве, заливать бетон на станции «Смоленская» в московском метро. Затем поступил во 2-й Московский медицинский институт и в 1936 году успешно окончил его. Начинал трудовую деятельность врачом Рязанского артиллерийского училища. С 1939 по 1941 год военврач третьего ранга Лекомцев находился в должности врача медсанчасти  7-го отдельного автотранспортного батальона, 7-ой танковой дивизии Центрального фронта. Медсанчасть располагалась в белорусском городе Волковыск Гродненской области. В апреле 1941 года, находясь в отпуске, военврач Лекомцев привез из Рязани жену и четырехлетнюю дочь к месту службы.21 июня, в субботу, будучи заядлым рыбаком, Виктор Алексеевич накопал червей для воскресной ранней рыбалки. Но разбудил его не будильник, а гул самолетов, взрывы бомб. Выбежав во двор, он увидел, как черные самолеты с белой свастикой бомбили и обстреливали городок. Горели дома, склады, стонали раненые.К офицерским домам подошли автомашины, поспешно погрузили семьи и отправили на станцию Белосток.Виктор Алексеевич получил от командира приказание: всех раненых отвезти в волковыский госпиталь. Несколько часов спустя Лекомцеву на дороге сообщили, что эшелон с офицерскими семьями разбит гитлеровцами недалеко от Белостока, и его семья погибла.Дивизия, в которой служил военврач Лекомцев, оказалась в окружении. 24 июня 1941 года, при сопровождении раненых в тыл, Лекомцев попал в плен. Пленных привезли в город Ружаны, затолкали в церковь и заперли (всего было более 600 человек). Пять суток мучились они там без хлеба и воды. Пробовали стучать в двери, но фашисты ответили автоматными очередями. Семнадцать человек было убито, сто двадцать умерло от ран и голода.Виктор Алексеевич вместе с фельдшером Аркадием Пилипенко оказывал помощь раненым. Затем их несколько раз перевозили с места на место и окончательно разместили в брестском лагере для военнопленных. Лекомцева направили врачом в лазарет.Виктор Алексеевич решил бежать из немецкой неволи. План побега долго разрабатывали с лазаретными врачами. Решили бежать по паропроводу, расположенному под землей. Удалось установить, что паропроводная линия выходит из зоны лагеря под проволокой и шоссейной дорогой, неподалеку от гауптвахты. Дальше – кустарник, а там лес и желанная свобода. В течение двух месяцев перепиливали двухдюймовые доски, которыми был перекрыт проход. Когда назначили дату побега, двое из врачей вдруг неожиданно испугались и отказались уходить. У третьего создалось затруднительное положение. В лагере вместе с ним находилась жена, тоже врач. Она была беременна, и ей было не под силу вместе со всеми пробраться по трубе. Муж не мог оставить ее одну.  Лекомцев все равно решил бежать. Не отказался  от этой мысли и молодой фельдшер Аркадий. Оставшиеся отдали им свой дневной паек хлеба. Побег был совершен с 9 на 10 ноября 1941 года и увенчался успехом.Пробираясь от деревни к деревне, от хутора к хутору, все дальше и дальше уходили Лекомцев и его юный спутник от места своей неволи. Рискуя жизнью, им помогали белорусские крестьяне: пускали на ночлег, снабжали продуктами, одеждой, предупреждали о появлении немцев или полицаев.Дня через два после побега крестьяне направили Виктора Алексеевича и Аркашу к местному учителю Гаврилюку. У него жил врач Ильин, который помогал советским людям, убежавшим из плена. Он снабдил беглецов документами, удостоверявшими, что они являются медицинскими работниками.Наконец Виктор Алексеевич и Аркадий добрались до села Куриловичи Мостовского района Гродненской области и здесь остались на зиму, обслуживая жителей этих мест как медики. В это время произошла встреча Виктора Алексеевича с его будущей женой  Верой Петровной.Вера Петровна в июне 1941 года поехала в гости к своей тете Фене Латош, жившей в деревне Малые Озерки Мостовского района Гродненской области. 21 июня 1941 года в 10 часов вечера она пришла со станции в деревню к тете. Утром она поехала на станцию Зельва, чтобы взять из камеры хранения свой тяжелый чемодан. Подъезжая к станции, девушка увидела горящие пассажирские вагоны, цистерны с бензином.Затем в Малые Озерки пришли немцы. Девушка старалась не выходить на улицу, боясь угона в Германию. Но трудно все время сидеть под замком. Однажды Вера пошла по воду и только вытянула ведро из колодца, как возле нее появилось несколько пьяных немцев. Один схватил ее: «А, комиссарова женка!» В это время другой немец поднял ведро и вылил ледяную воду на девушку под дикий гогот фашистов. У Веры поднялась температура и не спадала много дней. На одном из хуторов скрывались семь вышедших из окружения бойцов и старший лейтенант Михаил Годунов. «Может среди них есть врач», - предположила тетя Феня и встретилась с ними. Они рассказали ей о враче из соседней деревни.Ночью врач приехал. Им оказался Виктор Алексеевич Лекомцев.«Воспаление легких, - сделал заключение он, послушав Веру. Лекомцев несколько раз наведывался к больной, привозил лекарства. Тетя заметила, что Виктор Алексеевич по-особому нежно и заботливо относится к Вере. Однажды к тете Фене пришел полицай и стал расспрашивать про Лекомцева. Она сказала, что врач – штатский человек и никаких разговоров о политике не ведет. Полицай возразил: «Нет, не штатский ён, а военный и, наверное, имеет офицерский чин. Ты только побачь, ён ходит прямо, шаг размерный и вся выправка войсковая».Вера эти слова передала Виктору Алексеевичу. Он понял, что к нему подбираются – надо уходить в лес к партизанам. После долгого обсуждения решили уйти вместе так, чтобы не вызвать подозрений. На другой день ушли в лес, южнее Слонима, в так называемые  Волчьи Норы, где встретились с разведчиками отряда имени Щорса Николаем Докучаевым, Константином Казаковым и Леонидом Ковшиковым. Отряд действовал в Брестской области. Им командовал бывший учитель Павел Васильевич Пронягин. Виктор Алексеевич и Вера не раз ходили на задания с оперативными группами, участвовали в боевых операциях. Врач Лекомцев делал операции, ухаживал за ранеными и больными. Вера ему помогала, стирала бинты, наводила чистоту в землянках, кормила с ложечки больных.В августе 1942 года Виктор Алексеевич и Вера перешли в отряд Антона Петровича Бринского. Взвод пехоты и десяток бронемашин, возглавляемых 35-летним комиссаром, оказали отчаянное сопротивление гитлеровцам в районном центре Граево. Позже были сражения под Рудой, при обороне крепости Осовец…Семнадцать бойцов во главе с Бринским, продираясь сквозь лесные дебри, сквозь непролазные топи и болота, обходя стороной густонаселенные пункты, продвигались к важнейшим железнодорожным узлам и коммуникациям, находившимся уже под пятой врага. В конце июля отряд объединился с отрядом Василия Нелюбова. С того времени объединенный отряд стал называться Гурецким, по имени деревни, в которой расположился. После гибели Нелюбова его возглавил Бринский.В октябре Гурецкая группа влилась в состав отряда особого назначения под командованием Бати – инженера-полковника Григория Матвеевича Линькова, уроженца Оренбургской области.Весной 1942 года под его командованием сформировалось семь отрядов.С согласия Центра Батя решил увести свои отряды в Западную Белоруссию к важнейшим железнодорожным узлам: Молодечненскому, Барановичскому, Брестскому,Лунинецкому и Калинковичскому.Переход предстоял нелегкий. Партизанам надо было совершить 600-километровый рейд через болота, глухую лесную чащобу, через районы, забитые гитлеровцами, и в целях безопасности отряд должен был двигаться только ночью. После перехода Батя со штабом расположился у Червоного озера, в урочище Булевого болота, а Бринский – возле Белого озера.Когда в конце июля самолет, посланный Центром, сбросил в районе Булевого болота очередную порцию тола, Батя решил отправить Бринского к Выгоновскому озеру, чтобы его отряд поработал там.Отряд Бринского в первых числах августа прибыл на Выгоновское озеро. Уже на следующий день недалеко от станции Буда партизаны пустили под откос эшелон с танками, а вскоре загрохотали взрывы на железных дорогах Лида-Барановичи, Брест-Барановичи, Белосток-Барановичи, Брест-Лунинец…Какие только меры не принимали гитлеровцы, чтобы покончить с народными мстителями! На прочесывание лесов и болот, где укрылись партизаны, бросались регулярные части, самолеты бомбили лесные массивы, сбрасывали зажигательные бомбы, чтобы выкурить их из леса. Под видом бежавших военнопленных к партизанам засылались шпионы и провокаторы.Так в середине 1942 года в отряд Бринского проник агент гестапо, предатель Рагимов. Рагимов знал, где находится партизанский госпиталь и донес фашистам. Во время облавы тяжелораненый лейтенант Криворучко и двое врачей были захвачены и замучены карателями. Отряд остался без медицинского обслуживания в самое тяжелое время.Поблизости находился отряд имени Щорса. Командир Пронягин узнал о затруднениях в отряде Бринского и предложил выбрать врача. Приехав к Пронягину, Антон Петрович вместе с ним ознакомился со списком врачей и свой выбор остановил на Лекомцеве.В отряд Бринского Лекомцев ушел с Верой, так как к этому времени между ними уже сложились супружеские отношения.В работе партизанского врача есть свои особенности и трудности. Все медикаменты, медицинские инструменты, перевязочные материалы приходилось получать не со склада, а добывать в бою. Спасая жизнь человека, партизанский врач не имел возможности даже посоветоваться с кем либо, всю ответственность брал на себя. Через все это прошел и Лекомцев. Он постоянно экспериментировал, что-то придумывал. Так вместо ваты пробовали использовать просушенный мох, стволы молодых дубков заменяли шину Крамера, а из парашютных строп Вера готовила сшивательные средства.Кроме своей профессиональной деятельности, Лекомцев интересовался работой разведчиков-подрывников и с увлечением изучал минное дело.Вера работала санитаркой, научилась стрелять из винтовки и стремилась, как и ее муж, принимать участие в боевых операциях.В ноябре 1942 года Бринский получил новое назначение на Украину. Лекомцевы остались в белорусских лесах на Выгоновском озере, в отряде, которым стал командовать Цыганов.С осени 1942 года до весны 1943 года отряды Антона Петровича Бринского пустили под откос свыше 300 эшелонов и два бронепоезда гитлеровцев, взорвали 12 железнодорожных мостов, 32 шоссейных моста, сбили два военно-транспортных самолета, вывели из строя 16 военно-промышленных предприятий врага, уничтожили несколько тысяч фашистских солдат и офицеров…За голову Бринского гитлеровцы предлагали баснословное вознаграждение, но он был неуловим. «Дядя Петя» - так любовно обращались к нему партизаны. Он же свои сообщения подписывал секретным именем «Брук».После перевода Бринского на Украину, его отряд, теперь уже под командованием Цыганова, испытал много трудностей.В начале 1943 года фашисты захватили старшину отряда Николая Велько. В это же время была устроена большая облава на партизан. Отряд, вынужденный бросить лагерь, скрылся в заметенных снегом лесах. Ночевали под открытым небом у костров. Рыли землянки на новом месте. И Лекомцевы наравне с остальными переносили эти трудности. Вере это было особенно тяжело, так как в недалеком будущем ей предстояло стать матерью. Решили оставить ее на попечение крестьян в деревне Свентица или на одном из ближайших хуторов. А Виктор Алексеевич по распоряжению Бати должен был перейти из отряда Цыганов в соединение Ковпака. Дело казалось уже решенным, и только случайность заставила Цыганова пойти наперекор Батиному решению.21 февраля в Свентицу, где находился отряд Цыганова, привезли тяжелораненого командира одного из соседних партизанских отрядов Кирилла Орловского.Кирилл Прокопьевич Орловский – участник Первой мировой войны, унтер-офицер царской армии. Вернувшись в 1917 году домой с фронта, он организовал партизанский отряд, который боролся с польскими панами и немцами, оккупировавшими земли родной Белоруссии.В 1936 году этот беспокойный человек – в рядах испанских республиканцев, сражающихся против кровавого режима Франко.С начала Великой Отечественной войны Кирилл Прокопьевич настойчиво добивается направления в тыл гитлеровцев. И вот Орловский, спустя двадцать лет, снова в белорусских пущах. Базой своей избрал глухие, непроходимые машуковские леса под Барановичами, куда десантировался с группой боевых товарищей. Вечером 16 февраля 1943 года к Орловскому в землянку пришел лесник. Он сообщил, что рано утром на кабанью охоту поедет немецкий генерал, гебитскомиссар Фридрих Фенс, заместитель гаулейтера Белоруссии, хорошо известный местному населению своей жестокостью. Лесник должен встретить его в своем урочище. Может быть, «встречу» приготовят и партизаны? Кирилл Прокопьевич задумался. Людей в лагере было мало, потому что основные силы отряда выполняли боевое задание и были вдалеке, а Орловский остался потому, что заболел. Упустить же удобный случай «поохотиться» на гитлеровского высокопоставленного наместника было нельзя. С утра пораньше, выбрав на дороге участок с крутыми откосами, Орловский расположил пятнадцать своих бойцов по обеим ее сторонам, распределил обязанности и строго приказал не стрелять без его команды.В шестом часу утра на дороге показалось одиннадцать розвальней. Сани, на которых сидели в боевой готовности автоматчики, - Орловский насчитал их более сорока, - следовали впритык друг к другу. Кирилл Прокопьевич понял, что силы неравны, что рисковать людьми в такой обстановке нет смысла. У командира созрел новый план: напасть на немцев, когда они будут возвращаться с охоты уже подвыпившие, уставшие, и бдительность охраны наверняка будет ослаблена. Часов через двенадцать произошло все так, как предполагал Кирилл Прокопьевич. Обнаружив  Фенса,  швырнул толовую шашку.Взрыв был сигналом атаки. Партизаны открыли по обозу огонь из автоматов. Орловский привстал, чтобы бросить еще одну шашку. Но только он поднял руку, как она разорвалась над головой. В детонатор попала вражеская пуля. Больше партизанский командир ничего не помнил. Уничтожив всех, кто был в обозе, партизаны скрылись в лесу. Хусто Лопес, бережно уложив командира в сани, помчал на ближайшую партизанскую базу, к врачу. Медлить было нельзя – у Орловского повреждены обе руки и большая потеря крови. Чтобы спасти ему жизнь нужно сделать операцию. Но быстро найти врача не удалось.Шесть или семь дней товарищи Орловского были в поиске. Врачи-то, собственно, были, но не было у них инструментов, необходимых для такой сложной операции. Оставалась одна надежда – Лекомцев. Когда Кирилла Прокопьевича привезли в Свентицу, Виктор Алексеевич был за тридцать километров от деревни, в лесу, в лагере. За ним сразу же отправили посыльного.Лекомцев осмотрел Орловского: ранение головы с повреждением глаз, разбито предплечье и локтевой сустав, истощение, большая потеря крови. К тому же началась гангрена – ведь неделя прошла в поисках хирурга. Спасти человека можно было только ампутацией руки, но настоящих инструментов, необходимых для этого, по правде сказать, не было и у Виктора Алексеевича. У него сохранился один пинцет, один кохер (кровоостанавливающий зажим), вместо скальпеля – бритва – вот и все.Лекомцев понимал, что жить Орловскому оставалось недолго. Но в его глазах он увидел не следы страданий от физической боли, а только грусть от предчувствия близкой смерти и, одновременно, сопротивление, не мольбу, а требование спасти. Это удивило хирурга. Он понял, что перед ним очень сильный человек. Сам Орловский произнес: «Это же глупо и даже обидно помирать. Делайте, что хотите, доктор». Впоследствии Лекомцев не мог вспомнить, кто же подал мысль о ножовке, может быть, он сам спросил.Принесли ножовку, она была очень старая, половина зубьев выломана. Ее начистили, прокипятили. Но как такую сложную операцию проводить без наркоза?! В полном сознании ампутацию не выдержит ни один человек, даже такой, как Орловский. Пришло очередное решение…«Водку здорово пьете? - спросил хирург у Кирилла Прокопьевича. – Небось, буяните тогда?»«Нет, – последовал ответ, – как выпью, так смертным сном сплю».«Вот это мне и надо», - обрадовался Лекомцев.Когда все было приготовлено к операции, послышалась стрельба. Разведчики сообщили, что немцы приближаются к деревне. Пришлось все свернуть и уходить в лес, в партизанский госпиталь, который находился на острове. Дорога к нему шла через болото. Только через два дня, 23 февраля, можно было приступить к операции. Она проходила в землянке, обтянутой изнутри парашютным шелком.Налили стакан самогона (в отряде не было ни водки, ни спирта) и дали выпить Орловскому. К этому времени был приготовлен перевязочный материал,ножовка снова прокипячена, бритва наточена и продезинфицирована. Кирилл Прокопьевич уснул быстро. Врач поднял веко, зрачки сужены, на свет не реагируют, чувствительность потеряна. Вера ассистировала мужу. Они обработали руки щелоком из золы. Перетянули магистральные сосуды, перевязали прокипяченными суровыми нитками. Руки Орловского во время операции держал журналист Анатолий Седельников, а в голове стоял Хусто Лопес. Больше в землянке никого не было. У Виктора Алексеевича была уверенность, что все будет хорошо. Только когда дело дошло до работы ножовкой, где-то мелькнуло один раз: только бы не сломалась пила, уж очень старая. От этой мысли врача бросило в жар, и с него побежал пот. Кирилл Прокопьевич же крепко спал и даже храпел. Когда врач уже надпилил кость, послышались выстрелы, и кто-то крикнул: «Немцы идут! Заканчивайте!»… Но Лекомцев был полон решимости довести свою работу до конца. Он не отошел от раненого, пока не закончил все, что требовалось.

Сразу же после операции в землянку вбежали партизаны, погрузили Орловского в сани, под выстрелами повезли дальше в болота. Лошадей гнали, сани перевернулись на всем скаку, больной выпал в снег и повредил культю. С ним в санях был Хусто Лопес, он плакал навзрыд, видя страдания своего друга.После всех этих событий, Цыганов, не щедрый на похвалы, сказал Лекомцеву: «Вот ты, оказывается, какой доктор! Теперь я тебя не отпущу к Ковпаку». И не отпустил – благо Батя, распорядившийся судьбой врача, уже сдал дела, и место его занял Черный – Иван Николаевич Банов, кадровый военный, командовавший на фронте батальоном. Во время операции Вера еще помогала мужу и могла ухаживать за беспомощным Орловским, но уже через полмесяца за ней самой пришлось ухаживать. Восьмого марта в этой же землянке, где проходила операция, у нее родился сын. Крестным отцом стал Кирилл Прокопьевич. Он дал мальчику имя Владимир. Через десять часов после родов на Свентицу пришли каратели, и отряд Цыганова опять пошел в лес, на острова, в болота уже надолго. Орловского и маленького Володю везли на одной повозке под охраной бойцов с автоматами. Орловский жил с партизанами Цыганова и поправлялся. Именно в это время у него зародилась мысль председательствовать в родной деревне. 17 апреля Кирилла Прокопьевича отправили на Большую землю. С января 1945 года Орловский – председатель колхоза «Рассвет» в родной деревни Мышковичи Могилевской области. В 1958 году Кириллу Прокопьевичу было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Именно этот человек послужил прототипом главного героя фильма «Председатель» Егора Трубникова, которого так талантливо сыграл актер Михаил Ульянов, уроженец села Бергамак Муромцевского района Омской области. В начале 1944 года отряд, в котором воевал Лекомцев, получил приказ уходить дальше на запад, в Польшу. С отрядом уходил и Виктор Алексеевич. Веру Петровну и Володю с группой раненых, которых она сопровождала, отправили за линию фронта. После освобождения территории от немцев, она приехала к тете в деревню Малые Озерки. Виктор Алексеевич партизанил на польской земле. С приходом Красной Армии он стал врачом в медсанбате и дошел со своей частью до Чехословакии, воевал в Берлине, на Эльбе. За ратный труд Виктор Алексеевич Лекомцев награжден двумя орденами Отечественной войны, польским орденом «Крест партизанский», медалями «За взятие Берлина», «За взятие Кенигсберга», «Партизан Отечественной войны», «За победу над Германией».

После войны армия сокращалась. Много дум передумали Лекомцевы о будущей своей жизни и решили ехать в Сибирь. Так бывший военврач второго ранга майор медицинской службы Лекомцев стал главным хирургом в районной больнице в селе Муромцево Омской области. За двадцать лет работы в муромцевской больнице каких только трудностей не было в его жизни! Как прежде в партизанском отряде и армии жил в ожидании сигнала тревоги, так все эти годы ждал телефонного звонка или стука в дверь. Военная привычка быть в постоянной готовности так и осталась у Лекомцева. А Вера Петровна всегда была при нем, растила двоих детей (в 1946 году родилась дочь Надя), создавала житейский комфорт, которого так не хватало в годы тревожной молодости. Виктор Алексеевич по-прежнему любил посидеть с удочкой на берегу реки, побывать в кино: новую картину он никогда не пропускал. Бывали случаи, что в кинотеатре в середине сеанса раздавался голос: «Врач Лекомцев, на выход! Врача Лекомцева срочно просят в больницу!» В зале начинался скрип стульев: зрители пропускали торопливо выходящего и всем им хорошо знакомого доктора. До 1957 года Виктор Алексеевич был единственным хирургом в больнице. Как и в партизанском лагере, ему во врачебной практике часто приходилось единолично принимать решение, всю ответственность брать на себя. Имя Лекомцева было одним из самых популярных в районе. Но Виктор Алексеевич всегда был очень скромным человеком. Никогда не выставлял на всеобщее обозрение героические факты своей биографии. Являясь профессионалом своего дела, обладал многими другими знаниями и умениями: хорошо владел немецким языком, увлекался шахматами, наизусть читал Евгения Онегина, цитировал многих философов. Его интересовало все новое, что происходило в жизни. Он не пропускал ни одного нового фильма в кинотеатре, занимался в читальном зале районной библиотеки, вел переписку с боевыми товарищами. Лекомцев был прекрасным общественником, лектором. Часто выступал перед школьниками, молодежью. Министерство культуры СССР наградило Виктора Алексеевича Почетной грамотой за столь важную работу с подрастающим поколением. С Кириллом Прокопьевичем Орловским Лекомцевы вели переписку, высылали друг другу фотографии. Встретились в 1958 году в Москве. Орловский в это время приезжал в столицу для участия в работе очередного съезда депутатов Верховного Совета СССР. В 1968 году супруги Лекомцевы ездили в Белоруссию. Побывали в тех местах, где воевали. В городе Коссово посетили место массового расстрела и захоронения жителей города. Вместе с ними была соратница по партизанскому отряду Докучаева. В числе захороненных были и ее родители. Сама она чудом избежала расстрела и пришла в отряд. В Минске на киностудии Виктора Алексеевича и Веру Петровну снимали в фильме. Инсценировали ставшую легендой операцию с их участием. Снимали ножовку, бритву, которые заменили Лекомцеву хирургические инструменты в партизанском госпитале. Они в это время были еще целы. Бритву взяли в военно-исторический музей в Ленинград, а ножовка пропала. Вера Петровна вспоминала: «Дружно жили, никогда не ссорились, но частенько чувство одиночества охватывало: вроде, как и не мой он, и не детей наших, а вот этого поселка, или вот этого больного или больной». Она всегда жила с постоянной тревогой в сердце, понимая, что нельзя быть все время на пределе, нельзя без последствий так всего себя отдавать людям. И эта тревога Веры Петровны за мужа оправдалась. Не выдержало сердце Виктора Алексеевича. 27 октября 1970 года на шестьдесят первом году жизни он умер от инфаркта на рабочем месте. А мог бы еще жить и жить, если бы щадил себя хотя бы чуть-чуть.

Виктор Алексеевич похоронен на муромцевском кладбище. Могила Заслуженного врача РСФСР В.А. Лекомцева Постановлением Главы Администрации Омской области от 17.10. 1994 года объявлена памятником культуры и принята на государственный учет и охрану. Вера Петровна Лекомцева ушла из жизни в 1999 году. Она так же похоронена в Муромцево, на том же кладбище, где покоится ее муж.