(Деева)Анна
Гавриловна
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Мою бабушку зовут Лазарева (Деева) Анна Гавриловна.
Она родилась 27 ноября 1922 года в деревне Какуй Топкинского района Кемеровской области - на Кузбассе. Её родители, отец - Деев Гаврил Григорьевич родом из Запорожья, мать - Евдокия Степановна родом из Орловской губернии, с 4-мя детьми в 1914 году по аграрной реформе Столыпина поехали осваивать Сибирскую малонаселённую землю - так бабушка уже родилась в Сибири и её младший брат Фёдор.
Анна Гавриловна росла крепкой, смелой и весёлой девушкой с густой и длинной косой - помогала родителям, нянчилась с младшим братом и даже подрабатывала нянькой в зажиточной семье.
У неё было 4 класса образования – хорошо писала, читала и считала, продолжить образование не хватило времени.
В начале Великой Отечественной войны моя бабушка работала на зернозаготовительном хлебокомбинате и у неё была бронь, но пошла на курсы водителей, а после окончания курсов - ей пришла повестка на фронт – бронь сняли .
Пели про махорочку, думали про хлеб .
Шоферить их учили по макетам и плакатам. Считай, «на пальцах» объяснял инструктор правила вождения. Уже перед самой сдачей на права откуда-то пригнали полуторку. Села Анна в деревянную кабину, завела мотор. И нескольких метров не проехала, как инструктор требует остановиться. Все, мол, ты на права сдала. Дай это и другим сделать.
Призвали Анну Гавриловну 6 февраля 1943 года из города Омска.
Провожатых было немного. К концу 1942 года пришли похоронки на подруг Анны: «... пали смертью храбрых». Уже никто не говорил, что война вот-вот закончится. Если даже с девчонок снимают бронь, значит, все очень серьезно.
... Из Омска команду новобранцев женского пола привезли в Горький (Нижний Новгород). Там формировался автомобильный полк. Их заново учили шоферскому ремеслу. И машина была уже трехтонная. А все равно смеялись девчонки: «Четыре палки и мотор». Хотелось скорее на фронт. А их все учат и учат. Уже три месяца прошло, даже петь неохота. Но петь их заставляли. В столовую - непременно строем, непременно с «Махорочкой». Песня такая была популярная.
Запевала всегда Маша. Ох, и голос у нее был - звонкий, чистый, сильный. Хлеб доверяли резать Анне Гавриловне . Одну булку на двенадцать человек. Кастрюлю супа тоже на двенадцать человек. Картошки в супе всегда было мало. Странно: когда Анна дежурила на кухне, казалось, что картошка, которую надо было почистить, никогда не кончится.
Но не столько вечный голод мучил Анну Гавриловну , сколько требование командиров отрезать косу. Ту самую корону, которая так её красила и которой она так гордилась.
Пришел день - упала коса на пол, задев американский ботинок. В американские ботинки обули Анну Гавриловну. Когда сапожки девчонкам выдавали, её размера не досталось. Вот и заменили сапоги на ботинки. Вначале от обиды чуть не плакала, а потом ничего, привыкла. Ох, и крепкими были те ботинки.
По машина-а-м!
Перед самой отправкой на фронт приехали девочки из Иванова. Красивые, нарядные и... смелые.
Напарником у девушки-водителя должен быть водитель-мужчина. Военные дороги - не улица в городе. Мужская сила в любой момент могла потребоваться. Так вот, ивановские девчата оказались шустрее сибирячек, уселись в кабины к молодым. Молодость она и на войне молодость: хотелось нравиться, хотелось любить и быть любимыми. Вот и Анна Гавриловна найдет свое, как ей тогда казалось, счастье на фронте.
Помнит Анна Гавриловна все трудные километры. А услышит по радио «Песенку фронтового шофера» «... не страшна нам бомбежка любая», только грустно улыбнется. Это неправда, что не было страшно. Еще как страшно!Фашистские летчики, издеваясь,
чуть ли не крыльями самолетов «бороздили» их машины. И бежать было некуда. Анна выскакивала из кабины и ложилась ближе к колесам. Бывало, что от колес оставались только диски. Шины разрывало на кусочки. А она, слава Богу, живая. Хотя Бога тогда не вспоминали. Какой Бог, если ты - комсомолка, боец Советской Армии.
А все равно, прячась у колес, шептали: «Господи, спаси!» Ну, и маму, конечно, вспоминали…
За здравие, за упокой .
Вот так въехала Анна Гавриловна со своим 645-м отдельным батальоном в отбитый у фашистов Киев. Было это 7 ноября 1943 года.
По стрелкам-указателям отыскала своих. В одном из дворов с большими тесовыми воротами поставила машину. Теперь можно и прогуляться по городу.
Только Анна вышла на улицу, видит - женщина идет навстречу. Поравнялись.
- Как зовут тебя, милая? - спрашивает женщина.
- Анной, - отвечает.
- Аннушка, пойдем со мной в церковь.
Растерялась Анна, округлила глаза, слова вымолвить не может. Она - атеистка, в воде с машиной тонувшая, в огне горевшая, пулями-дурами обстрелянная, и вдруг - церковь. Как можно? А что командир скажет?!
- Пойдем, - уговаривает женщина, назвавшаяся тётей Ниной.
А-а, была не была. Интересно все-таки, что там, в церкви? И почему она выстояла, когда разбомбили Киев, чуть ли не с землей сравняли.
Но все-таки отпросилась Анна у командира, слукавив, что останется ночевать у доброй женщины. У нее и помоется, и белье постирает...
В общем, пошла Анна в церковь. В чем была, в форме то есть. К той поре и американские ботинки ей сменили на сапожки.
Как только вошла Анна с тетей Ниной в церковь, так все прихожане стали смотреть не на батюшку и иконы, а на них. До сих пор не появлялся в церкви человек в военной форме. Три свечки поставила тогда Анна Гавриловна - Иисусу Христу, Божьей Матери и Николе. Поставила свечи и тетя Нина. Война унесла у нее и мужа, и сына. Им - за упокой. И еще была свеча за здоровье Анны . Она после церкви еще больше поверила, что живой останется.
Моя бабушка на фронте встретила моего прадедушку Петра Кузьмича Лазарева – он из Пензенской области - гвардии старший лейтенант - командир автобатальона.
Они даже расписались на Рейхстаге в Берлине – ознаменовав тем самым победу в Великой Отечественной войне.
Анна Гавриловна начала свой боевой путь рядовой, а закончила старшим сержантом .
Вот такая она - простая и святая, скромная и храбрая – моя прабабушка Анна Гавриловна Лазарева.
Долгие годы работала в УВД по Кемеровской области, а когда ушла на пенсию, то работала администратором в гостинице УВД г.Кемерово, её фотография украшает доску почёта ветеранов в ГУВД г.Кемерово.
Для моей бабушки самый главный праздник – 9 мая - День Победы!
И всегда к этому святому празднику готовилась тщательно – причёска и самочувствие приводилось в порядок…. Ведь надо выглядеть на все 100 %!
Почёт и уважение к ветеранам было всегда и везде!
Накануне праздников всех бывших солдат Отечественной фотографировали. Женщин среди них совсем немного. И Анна Гавриловна всегда на переднем плане,как на передовой ... «А умирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела...»
Ушла от нас Анна Гавриловна на 86 году жизни - тихо… с молитвою…за нас…чтобы у нас - у её внуков и правнуков никогда не было войны, и небо над головой было чистым и безоблачным…
Воспоминания
Вот, что бабушка Аня нам рассказывала: Кто говорит, что на войне не страшно? А я не так обстрела, как плена боялась, - вс
Вот, что бабушка Аня нам рассказывала:
Кто говорит, что на войне не страшно?
А я не так обстрела, как плена боялась, - вспоминает Анна Гавриловна. - Не забуду, как было в Житомире. Три раза брали его то немцы то наши. Когда наш батальон там оказался, картина была жуткой. Все наши орудия остались без боеприпасов. А тут разведка доложила, что наступление идут вражеские «тигры». Тогда мы на машинах включили фары: сирены и - навстречу.
А батальонный писарь-старшина просил, чтобы мы помогли ему сжечь документы: нельзя, чтобы они достались фашистам. В общем, ко всему нас готовили.
Жутко, страшно мне стало. Писарь водки мне налил: «Выпей, дочка».
Выпила и - ни в одном глазу. Только зубы стучат. Еще налил. Ещё выпила. Но так и не опьянела. Будто не водку, а воду выпила. А тут слышим:
Отбо-о-о-й!
Пронесло, значит.
Трофейная посылка
Забавные истории тоже были. Отправляют нас однажды с напарником в штаб. С каким-то важным донесением.
Пока светло было, машину вела я. А потом за руль сел напарник. Я задремала... Лошадь мне привиделась. Будто по дороге навстречу нам идет. Но почему-то лишь с одной оглоблей - дышлом.
Я снова глаза закрыла. А когда открыла - закричала. Потому что прямо в кабину, сквозь стекло, смотрит на меня лошадь... Оказалось, что напарник мой задремал. Еще бы немного, и это дышло пробило стекло. Но пакет мы все равно доставили.
А вот за наградой я однажды не успела.
Говорят, что сам маршал Жуков отдал приказ срочно доставить снаряды. А у меня, как назло, мотор забарахлил. Пока ковырялась в нем, пока завела - наши вернулись. С медалями. Наградили их сразу же, как только боеприпасы доставили. А надо мной посмеялись. Мне только посочувствовали. Но мне ведь тоже сам командующий армией медаль «За отвагу» вручал. И еще у меня награды есть. Так что не обижена. Рада, что и на Рейхстаге расписалась. Осталось там для меня местечко...
Ах, какие же страшные бои были под Берлином. Но как только взяли его, наши ребята как дунули туда. И - по магазинам. Продавцов там не было, а товаров - тьма. Трофеи, одним словом.
А я ничего не брала. Меня ругали, заставляли: «Бери, дурочка, заслужили ведь». Но куда мне все это? Зачем?
Кто-то додумался машину занарядить, чтобы посылки домой отправить.
Аня, двадцать минут в твоем распоряжении. Собирай посылку, - говорит мне шофер.
Смешно мне стало: «Как же без почты-то их отправить?»
В общем, помогли мне собрать посылку. Адрес сестры я указала. Она жила здесь, в Кемерово. Детей у нее много. Но я не надеялась, что дойдет посылка: людей вон сколько потеряно, а тут посылка, мешок с адресом.
Но ведь дошла посылочка-то!
Мы их не забудем, фронтовых изъезженных дорог .
Помню, в Германии нас привезли в какой-то замок. Там стоял большой диван. Я решила прилечь на него. А то все время меня часовым ставили у машин. Караулили мы их.
Сменил меня другой водитель.
Стала я засыпать и вдруг слышу его крик:
- Аня, Аня, вставай скорее. Войне конец!
А я думаю, что это во сне. И глаза не открываю. Не хочется с таким сном расставаться. Растормошил он меня:
- Победа, Аннушка, наша Победа!
Какие же мы были тогда очумелые от счастья!
Военно-полевой роман
Я про старшего лейтенанта Лазарева еще на Украине слышала. Говорили, что погиб он... Началась бомбежка, и он забежал в какой-то дом, чтобы укрыться. Но следующая бомба попала туда. Когда затихло, все солдаты фуражку его нашли. Одну лишь фуражку. А сколько тогда смертей было: на Орловщине, под Курском, на Днепре. Однажды машина с ранеными под лед ушла.
Расписали нас с Петром, сначала в штабе армии, а потом в Российском посольстве - по закону. Прятаться ни от кого не приходилось. Я, жена офицера, понимала, что теперь буду с ним служить.
Не сразу ведь после окончания войны офицеров увольняли в запас. Вот и мы служили в Австрии ещё 3 года.
Первого ребенка – дочку, мы назвали Светланой. Но я стала не только мамой, а еще и мачехой. Был Петра дочка от первого брака - Раечка. С нами она жила. Мамой меня называла. Да и мне она как родная была - любила я ее и жалела.Потом нас перевели в Казахстан, в г.Семипалатинске родился у меня сын Володя- замечательный и добрый мальчик …
