Так получилось, что среди моих ближайших родственников почти нет непосредственных участников боевых действий в Великой Отечественной войне. Дед отца, участник Гражданской, впоследствии служил в милиции Архангельского района, а когда «грянуло», был переброшен руководить местным колхозом с соответствующей бронью. В том числе по возрасту и… по отсутствии отрубленного в бою пальца на одной руке. Старшего дядю отца война застала на дальневосточных рубежах, где поредевшей армии было приказано прикрывать границу от возможного нападения японцев. Другой дядя, со стороны матери отца, моей бабушки, пришел в действующую армию только в 45-м, в Кенигсберг, но так как к тому времени был уже конструктором перспективных двигателей, тоже на передовую не попал. Кто-то из родни работал в Аше, Миньяре, Симе на военных и оборонозначимых предприятиях... 
 
Признать факт гибели невозможно… 
Кроме... Кроме непосредственного деда моей мамы — Ларионова Павла Нестеровича (по другим документам — Несторовича). Он действительно воевал, но... пропал без вести. В августе 44-го, как в книжке Богомолова. В свое время об этом говорить было не принято. Более того, стыдно: ни жив, ни мертв, ни плен — неизвестно что и как. Без вести. Сгинул и все. Думай, что хочешь, и то — шепотом. 
 
Тем не менее вдова Павла, Надежда, слала запросы, на которые приходил один и тот же стандартный ответ: «На основании имеющихся данных признать факт гибели невозможно. Участь: пропал без вести». 
 
«Без вести, без вести...» В конце концов сына Юрку растить было надо! А без мужика как? И она-таки получила стандартное, но юридическое признание смерти отца своего ребенка. И вторично вышла замуж. 
 
Это не стало большим облегчением для Юрия — теперь уже Павловича — Ларионова. Он продолжал и продолжал по крупицам собирать любые сведения о судьбе своего отца. Но отыскал по доступным тогда архивным данным и воспоминаниям некоторых однополчан отца немногое. 
 
Мол, пропал под Витебском в июне 44-го. Ушел в разведку и не вернулся. Сгинул где-то в белорусских болотах. А может, и захоронен где в братской или безымянной могиле. Разведчики, ведь, документы, уходя на задание, с собой не брали, оставляли командиру, как и награды, знаки отличия, личные вещи, по которым можно было определить их принадлежность к той или иной части. Безвестная смерть — участь многих разведчиков. 
 
Косвенно это подтверждалось тем фактом, что последнее его письмо с фронта семья получила как раз в июне предпоследнего года войны. 
 
И только теперь, когда дополнительно рассекретились многие архивы Министерства обороны*, я, его правнучка, сама взялась за поиски хоть каких-то сведений о прадеде (многие из старшего поколения просто не владеют компьютером). 
 
Связной, разведчик, рядовой 
И вот что удалось выяснить. 
 
Красноармеец Ларионов Павел Нестерович, уроженец села Новосиницино Благоварского района, был призван из Сталинского района г. Уфы в последнюю, предновогоднюю ночь 
43-го года, на фронт попал в январе 44-го. За эти восемь боевых месяцев участвовал (хронологически) в Витебской наступательной операции, Белорусской операции «Багратион», Витебско-Оршанской, Минской, Вильнюсской, Каунасской наступательных операциях, в форсировании Днепра и Немана. 
 
В его личном деле в графе «воинско-учетная специальность» стоит цифра 1. Это значит Павел Ларионов был либо связным, либо разведчиком, либо и тем и другим (до войны он служил в частях НКВД). 
На середину июня 44-го Ларионов еще значился в списках части, и в июле значился, и в начале августа, а вот 1 сентября — уже нет. 
 
Когда и где это случилось? 
По моим подсчетам, пропасть без вести он мог либо 5 — 6 августа, либо с 14 по 25 августа. Именно в эти дни, судя по журналу боевых действий его полка, особенно активно работала разведка. Таким образом, Павел Нестерович пропал без вести при проведении Каунасской наступательной операции, длившейся с 28 июля по 28 августа 1944 года. 
 
Теперь — где именно это произошло. В том же полковом журнале боевых действий записано: «5 августа. Полк оборонялся на занятом рубеже. Разведпартии действовали в трех направлениях с задачей разведать силы противника.
6 августа. Противник, не выдержав натиска, отступил от д. Сернетка в направлении Тоболово, оставлял мелкие группы, прикрывающие отход.
…10 августа. Полк…совершил марш из района Червоны-Кшиж в район Нова-Жубровка, сосредоточился на восточном берегу озера Довцин, где окопался и замаскировался. В течение дня разведка уточняет скрытые подходы к переднему краю, рубеж и огневую систему противника.
…12 августа. Противник обороняется на рубеже западного берега озера Перты и далее по западному берегу озера Вигры. Полк обороняется на рубеже: Пертане, соединяющий восточные берега озер Перты и Вигры, д. Бурдынишки, д. Росохаты Рог.
…С 14 по 25 августа происходит непрерывное наблюдение за противником, ружейно-пулеметная перестрелка. Разведка ведет поиски в районе противника.
Озера Перты и Вигры, деревни Бурдынишки и Росохаты Рог — все они есть на карте современной Польши.
Так что за драма развернулась на польской земле с «русским беспартийным» красноармейцем Павлом Ларионовым и его товарищами (в разведку, как известно, в одиночку не ходят, а останься в живых хоть один, он обязан был доложить командиру о случившемся)?
Напоролись на засаду? Их сдали немцам местные националисты? Оказались в плену?
Последнее весьма мало вероятно: наши стремительно наступали, уже и границу перешли, концлагеря сходу освобождались советскими войсками. Да и списки умерших в лагерях Вермахта, Саксонские Мемориалы мною просмотрены полностью. Среди пленных множество Ларионовых, шесть человек с данными «Ларионов Павел», но нашего среди них нет — не совпадают место и дата рождения.
Он с нами, он в строю
Он где-то там... Пропал без вести, но не исчез бесследно: остался сын, мой дед, как две капли воды похожий на прадеда, двоюродный брат носит его имя и фамилию и уже несколько поколений знает о нем.
Он с нами. Дед, Ларионов Юрий Павлович, любил всякого нового человека, оказавшегося в деревне БашЦИК Благоварского района, водить на гору у пруда и показывать рукой вдаль: «Вон, вон там видишь бурьян? Там деревня стояла, где отец мой родился!».
Он в строю. Каждый год мы выходим 9 мая на шествие Бессмертного полка с его единственным уцелевшим, еще довоенным портретом. И несут его фотографию мои дети — его праправнуки.
Вечная ему память!
*Использована сводная информация Обобщенного банка данных «Мемориал».