Я, Удовиченко Нина Васильевна, родилась 15 января 1935 года в селе Ольгинском, которое впоследствии слилось в 1961 году с двумя немецкими колониями, основанными ещё до появления на этих землях переселенцев с Украины, и стало называться Кочубеевское. Оно расположено на реке Кубань, что в 59 км к юго-западу от Ставрополя по автотрассе Ставрополь-Черкесск.

До войны наше село, как рассказывали старожилы, было зажиточным. Моя мама (Лада Марфа Моисеевна) работала на инкубаторной стации, папа (Лада Василий Акимович) – в пожарной охране.

Жизнь села изменилась с началом Великой Отечественной войны. Уже 23 июня 1941 года призвали папу на войну. Мне тогда было

6 лет. Я плохо помню его, только до сих пор стоит перед глазами железнодорожный состав с мужчинами. И среди чужих лиц прощальный взмах руки моего отца. Я долго плакала. Наверное, детское сердце почувствовало, что это прощание навсегда. Через месяц пришла похоронка. Мой отец, Лада Василий Акимович, погиб на Киевском фронте.

Немецкое население, находившееся на территории района, в октябре 1941 г. было депортировано в Западную Сибирь. Великокняжеское (одно из немецких поселений) заселили эвакуированными из прифронтовой полосы, а также жителями близлежащих сел.

Немцы появились в Ольгинском 2-5 августа 1942 г. со стороны Армавира. Мне, ребенку, запомнился ужасный момент, когда немцы бомбили железную дорогу, и рядом находился элеватор с зерном. Взрывы, огонь. Казалось, горит и земля и небо.

Оккупанты вели себя как хозяева: приходили в дома, забирали птицу, молочные продукты, яйца. Но в нашем селе большой «шкоды» они не делали, потому что большинство из них были не фашисты, а чехи, поляки, бессарабы. Выглядели они жутко: уставшие, грязные, кто в сапогах, а кто или босой или в обмотках. Так они выглядели в момент отступления. К детям относились сносно, но даже самые маленькие понимали, что это враги.

Был случай, мы (дети 5-7 лет) взяли дома кухонный нож и пошли к немецким машинам, чтобы порезать покрышки на колесах. Нас вовремя остановили родители. Вот такая была детская ненависть к врагу. Но я помню и другой случай: один из постоятельцев подарил мне, маленькой девочке, игрушку – рождественскую ёлочку, – которую ему прислали из дома. Наверное, он скучал по своим детям. У меня эта игрушка военных лет хранится до сих пор, и я показываю её своим внукам и рассказываю о войне.

В январе 1943 г. советские войска освободили наш край от фашистов. В сентябре этого же года мы пошли в школу, которая с приходом немцев была закрыта. Новый год (1944) мы встречали в школе. Родители сделали нам праздничный пирог из кукурузной муки и на каждый кусочек положили ягодки из варенья. Для нас, детей, это был незабываемый праздник!

Военные годы были испытанием и для взрослых, и для детей. Но детство есть детство. Хотелось радости. У нас не было магазинных игрушек, девочки играли с куклами, которые делали сами из початков кукурузы. Получались красивые игрушки.

Минул уже не один десяток лет после окончания Великой Отечественной войны, но в моей памяти события военного времени свежи, как будто все было только вчера. Я не хочу, чтобы мои внуки и их дети когда-нибудь испытали то, что пришлось испытать нашему поколению, детям войны. Пусть будет мир!