До Великой Отечественной войны – учитель школы № 1. Год рождения 1919. Уроженец села Верх – Талица Старо – Бардинского  района, Алтайского края.

Отец Федора Степановича  Степан Егорович Кузинский жил зажиточно, однако, нажил все трудом своим и своих домочадцев. «Никогда не имели батраков, а работали собственной семьей, так как кроме Федора в семье было две дочери – Полина и Алевтина. Но их все равно раскулачили и в 1932 году они переехали в поселок Киселево»1- вспоминает двоюродная сестра Толмачева (в девичестве) Кузинская Наталья Семеновна.

В семье Кузинских все любили книги. Глава семьи после работы приходил домой, умывался, кушал, вновь мыл руки и брался за книгу. В доме была большая библиотека, поэтому неудивительно, что все дети Кузинских стали учителями.

Федор Степанович  окончил среднюю школу №1 и его пригласили  работать учителем начальных классов. Через год, пройдя обучение на педкурсах, Федор Степанович начал преподавать географию и историю.

До ухода в армию его лучшим другом все окружающие считали Кондакова Михаила Ивановича – будущего министра просвещения СССР.

По словам родных, Федор Степанович был красивым, рослым, хорошо развитым, физически здоровым человеком. Окончил Прокопьевский аэроклуб вместе с Героем Советского Союза  Черных Иваном Сергеевичем.   Но в летчики не стремился. Для себя он выбрал стезю,   по которой хотел пройти всю жизнь. Ребята любили своего учителя за чуткость, справедливость и любовь к детям. 

В 1940 году Федора Степановича призвали    на действительную службу в РККА, в военную школу города Старая Русса.

         21 июня 1941 года, перед сном, Федор Степанович на спор сделал стойку меж двух кроватей. Выиграв пари, он уснул, но спать пришлось недолго. В 4 часа 20 минут была объявлена боевая тревога. В полном обмундировании прибежали на аэродром, сели в боевые машины, не зная ни направления, ни цели полета.

         Чуть позже прибыл комиссар полка и сообщил роковую весть. «Веселые лица стали суровыми, кровь закипела ключом, гнев кипел в нас. «Гады!»- вырвались возгласы сквозь стиснутые губы».

         26 декабря 1942 года в дом Кузинских пришло письмо, которого родители Федора Степановича ждали более полутора лет. Последнюю весточку от сына они получили в июле 1941 года.   В письме от 28 июня он писал, что воюет, просит родителей беречь себя, сестер и обещает скоро разгромить врага.

         С недобрыми  чувствами  открывали конверт, ведь подписан он не рукой сына, брата. Из конверта извлекли два листочка. В первом бросились слова: «Ваш сын, верный воинскому долгу…пропал без вести 1.07.1941 года».

На втором листке письмо от однополчан Федора Степановича.  Память  многое стерла, но  несколько абзацев Степан Егорович помнил до самой смерти: «За смерть Федора мы отомстим этим дикарям, которые отбирают у нас счастье и жизнь! Ваш сын погиб героем, и мы восхищаемся им. Наши жизни тоже принадлежат Родине и мы так же, как и наш друг и Ваш сын, за Родину, за народ не пожалеем жизни!

Будьте мужественными, дорогие родители, и пусть это сообщение еще больше усилит Вашу  энергию, которую  Вы отдаете для фронта. Мужайтесь, милые, мы с Вами,   мы   за Вас!!!»

         «Пропал без вести». Эти три слова заронили надежду  в сердце родных, но шли месяцы, годы, окончилась война. Надежда становилась все призрачнее, и вот последний ее лучик погас, когда в 1946 году, пришло письмо из Салаира  от друга Федора Степановича – Косарева Егора: «Мы в составе трех машин бомбили мост через Западную Двину и город Двинск. Сбросив бомбы, развернулись обратно.  И здесь наше звено атаковали 9 «мессершмиттов».

Машину Феди подожгли. Я видел, как она горящая, падала на землю. Меня тоже атаковали. В этом бою мы сбили 3 «мессера», а на аэродром вернулся только я один с пробитой машиной и раненый.

Из экипажа Федора двое вернулись через три дня. Машина упала на линии фронта, а их отнесло    в расположение наших пехотных частей…

Я спрашивал их о Феде, но они не видели, чтобы еще кто – нибудь опускался на парашюте. Мы решили, что он  не выпрыгнул из горящей машины, а разбился вместе  с ней».