Куркин Василий Иванович участвовал в операции «Искра» по прорыву блокады, за что был награждён медалью "За оборону Ленинграда". Из справки Центрального архива МО СССР известно, что в акте вручения личному составу 129-го Гвардейского стрелкового полка, 45-й Гвардейской стрелковой дивизии, 67-й Армии Ленинградского фронта 03.06.1943 г. в актовой записи №106 значится Куркин В.И. Д-13279[2]. Командир полка Кузнецов погиб в январе 1943 года в операции по прорыву блокады. 7131 солдат и офицер за героизм и мужество, проявленные при прорыве блокады, были награждены орденами и медалями[3]. Красноармейский паёк был значительно больше, нежели блокадная норма выдачи хлеба в Ленинграде – целая буханка хлеба и банка американской тушёнки, которые он делил с семьёй довоенного друга Владимира Козловского[4], когда приходил к ним в гости на Садовую улицу д.76, кв.6. Воевал на Невском пятачке, в Невской дубровке. На Синявинских болотах по два километра проходили по грудь в воде к полевой кухне. Как только поднимали голову – немцы сразу обстреливали с высот.

Во время Мгинской наступательной операции в 23 июля 1943 года при наступлении немецкой дивизии руководство ушло в тыл, а из рядовых назначили своих заместителей. Даже оружие было не у всех. Оставили их 28 человек против немецкой дивизии. Рядовых в траншеях принимали в комсомол и партию, чтобы не сдавались в плен, а стрелялись. Из 28 человек застрелился только один, т.к. он был партийным до войны и семейным. В приказе №270 по Красной армии [5] были особые указания, что если партийный попадает в плен, то его семья автоматически едет в Сибирь: «Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров». «В трудных боях впереди всегда были коммунисты и комсомольцы….272 воина дивизии были приняты в партию за эти дни. Приняты в траншеях, только что отвоеванных у врага. Героизм и отвагу проявляли бойцы нашей дивизии в этих схватках, применяя остро отточенные пехотные лопаты, ножи, гранаты»[6] А по воспоминаниям деда 2000 года, даже оружие огнестрельного не хватало на всех.

Павел Лукницкий так описывал эти события: «Следует признать: при начале наступления планы нашего командования, окрыленного надеждой на быстрый успех, были более широкими… Мы натолкнулись на более мощное сопротивление немцев, чем ожидали… Да, наши части дерутся самоотверженно, прекрасно; да нам удалось взять Арбузово… Но Синявино и Мга – у гитлеровцев в руках по прежнему и сейчас….»[8]. После войны неоднократно ему предлагали вступить в партию, всегда отказывался. Когда попал в плен, немцы медаль за оборону Ленинграда у него сорвали. Сначала жили в Гатчине, в бараках с клопами, затем по этапу через Латвию и конечная остановка была в небольшом городке под Берлином. Находился в гетто, где случайно в очереди за обедом встретил своего земляка с тамбовщины, который его накормил.