Хочу предоставить слово моей замечательной бабушке, дабы услышать её историю из первых уст.

Воспоминания о давно минувших годах

Я, ПЕТРОВА (в девичестве Кунакова) СЕРАФИМА АКИМОВНА, родилась 11 марта 1923 года в селе 2-ая Иноковка Кирсановского района Тамбовской области.

В 1933 году моя семья переехала в город Тамбов, где прожила до 1938 года. Училась я в школе №5. В 1938 году моего отца после окончания сельскохозяйственного университета направили на работу в село Большая –Мурта Красноярского края. Там я окончила 10 классов. Но не успела еще отзвучать музыка выпускного бала, как в далекое сибирское село радио принесло страшную весть – война!

Началась мобилизация. Каждый день из села уходили на фронт мужчины. Вслед за взрослыми ушли и мои одноклассники. Женщин тогда еще не призывали в армию. К этому времени районный военкомат открыл курсы радистов и я записалась на эти курсы. Через 6 месяцев, закончив обучение, я подала заявление в районный комитет комсомола с просьбой отправить меня на фронт. Таких девушек, как я, оказалось немало - и в апреле 1942 года район провожал группу лучших комсомолок-добровольцев.

В это время фронту катастрофически не хватало связистов, поэтому в феврале 1942 года в глубоком тылу в городе Красноярске был срочно создан 17 отдельный запасной линейный полк связи (17 ОЗЛПС). Я как раз и была направлена в этот полк. В состав полка вошли три батальона: два – мужских и один – женский.

Первый год службы был для нас, девчонок со школьной скамьи, очень тяжелым. Как всегда у нас бывает, женщин призвали – а к приему подготовиться не успели. Прибыли мы в здание школы, посреди актового зала срочно построили трехэтажные нары. Набитые соломой матрацы и подушки. Одели нас в мужское обмундирование: гимнастерки, брюки, кирзовые сапоги, портянки. Выглядели мы, конечно, смешно. Но это первый год, позже нам выдали юбки, сапоги поменьше размером, а потом даже платья. Условия жизни, я бы сказала, были приближенными к фронтовым. В 6 часов утра подъем, зарядка и бегом два квартала на реку Енисей умываться. Удобства – во дворе, ни водопровода, ни утюга, ни личной тумбочки – ничего. Гладили мы свои гимнастерки собственным телом: протрем мокрой щеткой и на ночь кладем под матрац в расправленном виде. Тут мы поняли, что служба в армии – это не санаторий, это тяжелый ежедневный труд, а для женщин он тяжелее вдвое: форма, жесткая дисциплина, напряженный ритм учебы, ночные занятия. Все это для 18-ти летних девушек непривычно и трудно.

Готовили из нас телефонисток и телеграфисток – морзисток. Вот здесь-то мне и пригодилось знание азбуки Морзе, полученное на курсах радистов. Обучали нас военным премудростям младшие командиры, а потом создали свою школу из отличниц первого выпуска. Среди них была и я. Присвоили нам звание младших сержантов, назначили командирами отделений и мы, заменив мужчин-командиров, ушедших на фронт, приняли новое пополнение и стали обучать девушек всему, чему научились сами. Азбуку Морзе запомнить не сложно, сложнее научиться четко работать на аппаратах, уметь устранять неисправности. Вот почему был такой большой срок обучения – 8 месяцев, хотя курсы назывались ускоренными.

Учили мы не только материальную (техническую) часть аппарата и работу на нем. Много времени занимала строевая подготовка, обучение стрельбе, обращение с винтовкой: учились разбирать и собирать, чистить оружие. Учили Устав внутренней службы, ходили в караул.

По окончании 1 выпуска наш полк вышел на полевое учение. Условия -приближенные к фронтовым. Выдали нам валенки, стеганые брюки и полушубки, да плюс на нас винтовка и вечный спутник – противогаз. И в таком снаряжении – бросок в 30 километров до предполагаемого места дислокации полка. Штаб разместился в деревенском домике, а весь состав полка – в поле. Для телеграфистов в разных местах поставили маленькие палатки, как шалаши, там и разместили морзистов с аппаратами. Задача была такая: линейщики должны навести линию связи, а мы – обеспечить связь со штабом полка. А мороз 50 градусов, это ж Сибирь, декабрь месяц. Чернила в аппарате замерзают. Мы их на костерке согревали и вели прием-передачу приказов в штаб. Вот в таких условиях мы в 17-ом полку сделали два выпуска.

Шел 1943 год. Наши войска перешли в наступление, освободили города Орел и Белгород. Вот и подумала я, что так без меня и война закончится, и стала я проситься на фронт. Два рапорта подавала командиру части и, наконец, меня зачислили в маршевую роту помощником командира взвода. Погрузили нас в товарный вагон, выдали сухой паек, и мы поехали. До Москвы наш эшелон добирался 15 суток.

В Москве мы стояли в карантине около месяца, где ожидали распределения по фронтовым частям. Меня же, к большому моему сожалению, направили в 1 особый учебный Краснознаменный полк связи (ОУКПС) в г. Москву. Сказали: «Вы здесь нужнее».

В армии, тем более в военное время, приказы не обсуждаются. Так, вместо фронта, я опять приняла пополнение девушек и стала вновь обучать их своей специальности. А война шла к концу, девушек в армию больше не брали и в конце 1944 года мы приняли новое пополнение из ребят 1927 года рождения. Конечно, они нам хлопот прибавили. Если девушки были дисциплинированны, трудолюбивы, аккуратны, то этих пришлось, помимо специальности и военного дела, обучать мыть полы, держать и отжимать тряпку, пришивать подворотнички к гимнастерке, наматывать обмотки или портянки и много- много чему еще, т. к. им было всего по 17 лет. Вот так, не жалея сил и здоровья, начиная с малого, мы воспитывали из мальчиков воинов- защитников Родины.

День Победы я встретила в Москве.

Стояли мы в ту пору в летних лагерях в Балашихе под Москвой. Вдруг рано утром поднялся такой шум, грохот, повыскакивали мы из палаток кто в чем. Что случилось? Все кричат: «Война закончилась! Победа!!!». Ну, что тут было! Сколько радости - описать не берусь. Дали нам всем увольнительные и мы поехали в Москву. До Красной площади добрались пешком только к вечеру.

Надо сказать, что во время войны в Москве войсками ПВО было установлено очень много мощных прожекторов, в небе висели аэростаты. Так вот 9 мая множество прожекторов скрестили разноцветные лучи в темном небе и образовали над городом громадный световой шатер с ярко освещенными огромными полотнищами с портретом Сталина, поднятыми аэростатами высоко над Кремлем. И был незабываемый Салют Победы! Тридцать залпов из тысячи орудий, от которых дрогнули земля и воздух! Это был 354-ый последний салют войны, Салют нашей Победы! Это, конечно, надо было видеть. Кажется, с каждого здания стреляли, взлетали ракеты и такой красоты звездное разноцветье взлетало высоко-высоко в небо, а внизу рассыпалось еще на миллиарды мелких звезд и громкое Ур-рр-а!!! изо всех глоток. Баяны, аккордеоны, оркестры хотели перекричать друг друга. Песни, смех, слезы. Кажется, вся Москва оказалась на Красной площади. Тут же на импровизированных сценах возникали концерты. Выступали артисты и не артисты на всех площадях и улицах Москвы. Все ликовало и пело!

А потом был парад Победы! И я была его участником, и проходила по Красной площади в составе войск Московского гарнизона.

Достойных дочерей Родины воспитали мы, много прекрасных связистов подготовили для фронта. И до настоящего времени я поддерживаю связь со своими однополчанками-фронтовичками из Москвы, Владимира, Вологды, Красноярска, Кемерова, Бийска, Алтая. А связал нас всех музей боевой славы 17 ОЗЛПС и дети из отряда «Поиск» дома пионеров г. Красноярска.

За участие в Отечественной войне 1941-1945гг. я награждена медалью «За Победу над Германией». Занесена в областную книгу Памяти об участниках Великой Отечественной войны, вернувшихся в Победой.