Федор Кириллович Кучеренко, 12.09.1906.

 Хутор Табунщиков, Шахтинского района Ростовской области.

  До начала Великой Отечественной Войны, работая на котельной, получил специальность слесаря. С началом боевых действий был призван в ряды РККА. Участвуя в оборонительных боях, был тяжело ранен. Рядовой Кучеренко и еще 3 его однополчан, истратив последние 5 патронов, оставшиеся у них, были оглушены взрывом. Из воронки их выволокли фашисты. Так начались годы плена. Ослабленного пленного забрали на работу в немецкий фольварк. После освобождения командованием был мобилизован на работы по демонтажу  завода в Германии для дальнейшей перевозки его, в рамках контрибуции, на территорию Советского Союза. Вместе с оборудованием завода вернулся на Родину, принял участие в монтаже привезенной техники на новом месте. По окончании работ был комиссован и приехал в г. Пятигорск, по месту жительства семьи. Но не просто сложилось начало мирной жизни. Новый поворот привел к новым людям, другой жизни. Начиналось же все не так просто - Федор, вернувшись после восстановления перевезенного заводика в Пятигорск обнаружил, что прежняя жена расторгла брак с ним, как с бывшим военнопленным. И даже сыну Юрию запретила общение с отцом. Как и прежде выручила специальность слесаря, полученная в молодости на Шахтинской ГРЭС. На работу его приняли в санаторий, там же и жил летом, но санаторий оказался сезонным. К осени пришлось искать другую работу и другое место жительства. Никто не хотел брать Федора ни на работу, ни на квартиру. Он стал уже притворяться совсем немощным хромым инвалидом, иногда это помогало, но раз даже побили костылем за откровенное притворство. Костыль он выбросил, жилья не было, а значит, не было и работы. Надо было срочно куда то прибиваться. Во время своих поисков  жилья и работы Федор познакомился с Надеждой, она рассказала о своей сестре Асе и её бедах и потерях. Долго переживала потери оставшаяся одна Ася, жизнь в оккупации принесла болезнь и, уже потеряв надежду на выздоровление, Ася вымолила у начальника Пятигорской милиции себе и сыну комнатку над следственным изолятором на улице Рубина. Но там было так холодно, что к осени жилье стало непригодным. И опять старый знакомый помог, переселил одинокую больную женщину с мальчиком в другую комнатушку, бывшую угловую веранду в доме на пересечении ул Крайнего с улицей с гордым революционным названием Красная. Чтобы как-то продержаться до весны Ася перегородила картонкой комнату с одной стороны, с другой сложили печку, но топить то было нечем. И стала она подыскивать квартирантов «с дровами». Им оказался горемыка Федор. В это время Асе было уже не до выбора, болезнь брала свое. Отец поднял всех знакомых, но и это не помогало. И тогда он дал ей последнее средство (я думаю сулему) и сказал так, если поможет, будешь жить. Но никаких вмешательств, операций, даже лечение зубов могло вновь спровоцировать беду. Ее на работу в зиму тоже никто не брал. В те времена строго следили за излишками жилплощади у населения и моментально «уплотняли», если где-то образовывался свободный угол. Пронырливая Надя как то свела двух этих горемык, одна из которых уже и в живых остаться не чаяла, а второй уж точно не рад был своему житью. Брак оформили фиктивно, с условием, что если она умрет, то он и ее сына досмотрит до армии и комната им обоим достанется. Но верно говорят китайцы, дольше всех живут больные люди. Как бы там ни было, зимовка была теплой, навыки слесаря  хорошо помогали Федору и с найденной работой и с «шабашками», дрова и кусок хлеба у них были всегда. Ася поднялась и стала готовить из принесенных продуктов. Так они выживали. Со временем совместное житье и взаимная благодарность сблизили их, двух уже не молодых, совсем нездоровых людей. Вместе они прожили 52 года. Вот и суди теперь, что такое судьба и каковы ее пути.

Умер  Кучеренко Федор Кириллович на 96 году жизни, похоронен на кладбище ст. Константиновской.