В 1939 году отец 18-ти лет поступил в Ленинградский кораблестроительный институт. Сразу после начала второй мировой войны 1 сентября 1939 года, отсрочки от призыва в армию были отменены и он был призван в армию. С институтом и карьерой инженера , как казалось на время, пришлось расстаться. Вначале служил в кавалерии, был очень умелым рубакой: на соревнованиях занимал второе место после командира полка. Однако затем пришлось переучиваться. Отец закончил среднюю школу (редкость в те времена) и, вдобавок очень хорошо успевал по математике. Это оказалось решающим и его переучили на артиллериста. Попал в какую то отборную часть. По его рассказом все были молодцы, как на подбор. Он сам был за 180 см, и такие же были сослуживцы. Втроём могли свободно катать пушку сорокапятку. Отбор на финскую войну происходил так. Всех построили предложили рассчитаться "на первый-второй". Первые номера отправили воевать. Отец тогда на войну не попал. 22 июня 1941 года под Москвой проходили учения-соревнования артиллеристов. Отец был участником. Часть немедленно погрузили на эшелон и отправили в Белоруссию. Воевать долго не пришлось. В битве под Сенно (крупнейшее танковое сражение 2-й мировой войны) 7 июля 1941 года отец был ранен в кисть правой руки. Врач, который обрабатывал рану, сказал, что, всё заживёт, возможно, даже, некоторые пальцы будут работать. На руку наложили жгут и поместили в госпиталь, недалеко от передовой. В какой то момент больным показалось, что канонада стихла. Отцу, который был ходячим, предложили выйти из помещения на дорогу рядом и узнать, в чём дело. Отец вышел. По дороге двигалась машина с бойцами. Она немедленно остановилась, отца подхватили и сказали, что где-то совсем рядом неприятель, надо спасаться. Отец в дороге от боли терял сознание, возможно временами жгут на руке ослабляли, поскольку по его рассказам, когда приходил в себя, чувствовал, что "плавает в собственной крови". Пока попал в госпиталь Смоленска рука под жгутом омертвела. В каких условиях ему ампутировали руку в первый раз можно только догадываться, но кости предплечья не перепиливали, а ломали без наркоза. Пока лечился в Смоленске, теперь уже Смоленск попал в окружение. Отец был эвакуирован одним из последних самолётов. Затем снова госпиталь и ещё ампутация, теперь почти под плечо. Так остался с культей около 15 см длины. После госпиталя обратился в эвакуированный институт для восстановления. В восстановлении отказали: что за инженер без правой руки? "Иди туда, где можно обойтись без рук". Так попал в юридический в Алма-Ате. Со временем отец научился управляться левой рукой. Помню, мне сопляку где-то 6-ти лет одной рукой выстругал автомат. Печатал на машинке. Стеснялся отсутствия руки. На всех фото становился так, чтобы скрыть инвалидность. При всём том, никогда не падал духом, не пасовал. Если кто-нибудь задирался, поддавал одной левой так, что второй раз бить уже не было необходимости: кулак был как молот, валил с ног с одного удара. Совсем малым я спрашивал его "когда ему пришьют руку". Вначале отец успокаивал: "скоро". Как я стал постарше, сообщил " врачи сказали, что очень сложно, уже не получится". О войне отец не любил даже говорить. Рассказывал своей матери в Новосибирске. При этом присутствовали его племянницы (мои двоюродные). Они то всё и поведали мне.