В самом центре Будапешта, на вершине горы Геллерт, находится монумент Освобождения, на постаменте которого высечены слова благодарности венгерского народа советским воинам. Красив город на Дунае, а в 1945 году он был весь разрушен, так как Дунай служил плацдармом ожесточенных боев.
В течение нескольких часов бомбила немецкая авиация. Казалось, горят земля и небо. В таких условиях пришлось мне, старшему лейтенанту, сооружать с солдатами плоты, тащить лодки и другие плавсредства для переправы через Дунай. До утра шла подготовка к форсированию.
И вот уже первый десант смельчаков на противоположном берегу… За эту операцию мне вручили орден Отечественной войны II степени.
Ожесточенные бои шли в самом Будапеште. Немцы цеплялись буквально за каждый этаж дома, за каждую улицу. Но советские войска уверенно продвигались вперед, гоня немецких захватчиков с венгерской земли.
Хочу сказать, что жители Венгрии с большой любовью встречали советских воинов. Тёплых встреч было много, но одна запомнилась мне на всю жизнь.
Это было в городе Торбань. Наш штаб инженерно-сапёрной бригады решил остановиться в венгерском доме. В нём стояла мёртвая тишина. Вдруг, словно из-под земли, на пороге появилась девочка лет девяти. В её чёрных глазёнках был испуг. Солдаты ласково позвали девочку, но, не понимая языка, она молчала. Я знал несколько слов по-венгерски. Спросил у нее: «Как тебя зовут?» – «Юци», – ответила девочка, не спуская глаз со стола, на который солдаты выкладывали из своих мешков съестные припасы. И потянулись солдатские руки к ребёнку – все старались что-то дать девочке. Юци не понимала слов, но видела, что эти дяди с красными звёздочками добрые, хорошие люди.
Вскоре она привела к нам и свою сестру Лидию.
…Недолго стояли наши войска в Торбаде. Девочки, у которых только что умерла мать, плакали и повторяли: «Приезжайте скорее». – «На, Алекс»,– сказала Юци и вложила что-то мне в руку. Это была её фотография, которую я храню и по сей день.