Со слов Кострюкова П. Д. - Я служил в авиации, в 16 воздушной армии. Мы обслуживали на аэродроме дежурные истребители недалеко от фронта, в 3-5 километрах. Аэродром находился в Тверской области у деревни Пречистокаменка. На аэродроме работал "стартёром", то есть руководил полётами. Сажал самолёты. Запускал осветительные ракеты, чтобы самолёты не заблудились. Пускаю "красную" ракету - совершать посадку запрещено, "зелёную" - летай. Как только прилетали немецкие самолёты, наши истребители взлетали и сбивали их. 5 июня 1943 года прилетели немецкие самолёты "Юнкерсы" и давай бомбить наш аэродром! Одни заканчивают, прилетают другие, за ними третьи, и бомбят, бомбят без конца. Немцы бомбили сильно, почти все наши самолёты горели. Я лежал на аэродроме, положив на голову противогаз, чтобы не зацепило осколками об бомб. Видели меня немецкие лётчики или не видели, не знаю. И как я остался жив? Весь аэродром разбомбили, а я невредим. В части меня уже все похоронили. Вечером являюсь, а меня встречают. Живой! А вот ещё случай был. Под Берлином дело было. В штурмовом полку не хватало людей, поэтому меня направили служить в пехоту. Под городом Кюстрин надо было занять плацдарм за рекой Одр. Через реку заранее построили 16 мостов, ну как мостов, "мосточков". Нашей части надо было переправиться на плацдарм 16 марта 1945 года. Немцы то и дело бомбили переправу. Мосты восстанавливали. И всё повторялось снова. Перед наступлением сбросили нам на парашюте большой ключ, сантиметров 75. А на нём написано "Ключ от Берлина! Подарок от полковника Белоусова". Как потом оказалось, таких ключей было сброшено много по всему фронту. Так советское командование поднимало боевой дух солдат. На другой день в 5:00 началась артподготовка. И продолжалась она до 8:00. Били "Катюши" и "Андрюши". А "Катюши" - страшное оружие. Её боялись немцы. Было в артиллерийской установке по 8 реактивных снарядов. Снаряды падали на противника в шахматном порядке, что увеличивало их летальность. Как "Катюши" отстреляют, уходят в другое место. Чтобы не демаскировать позиции. Такой тактический ход. Пошли в наступление. Я, держась за телегу с лошадью, перешёл на мост. Самому тяжело было. Нёс с собой гранаты, патроны, автомат, да и шинель немало весила. На переправе людей погибло очень много. Но приказ был: "Ни шагу назад". Командиры были всегда впереди, не трусы были. Коммунисты! Мы верили, потому и победили! Город Кюстрин взяли. А под ним мой дружок Куц погиб. Лежали вместе с ним в окопе. Толкаю его, кончился обстрел, вставай. А ему осколок от мины в затылок. Рядом был. Загородил меня. Мины немцы запускали вверх, и падали они метрах в 150 от орудия. Были у немцев десятиствольные миномёты "НЕБЕЛЬВЕРФЕР". Дошли мы до окраин Берлина. Всех немцев выбили. Убито их было полно.

5 мая 1943 года немцы бомбили аэродром под Курском. Через некоторое время появился в небе немецкий самолёт-разведчик. Кострюков П. Д. отдал приказ ,и в небо поднялись два советских истребителя. Немецкий самолёт подстрелили, лётчик выпрыгнул с парашютом, но его нашли солдаты и взяли в плен. Этот лётчик сбил много советских самолетов и имел немецкие награды-3 креста. За поимку врага Кострюков П. Д. награждён медалью.

В 1945 году наши войска пошли в наступление под городом Кустрин в Германии. Был приказ - перейти на другую сторону реки Одр через мост. Ночью три советских разведчика отправились разузнать о численности вооружения немцев, но немцы заметили их и стали стрелять. Двоих солдат убили, а третий (Кострюков П. Д.) был ранен осколком в ногу, но сумел остаться в живых. После этого тяжёлого ранения он провёл в госпитале около года и Великую Победу встретил там же. Со слов Кострюкова П. Д. - Все тогда смешалось, немцы постоянно в наших тылах оказывались. А ещё и власовцы на русском для нас транслировали: мол, вам плохо в армии, голодно, сдавайтесь - мы вас накормим. И ведь бои шли уже под Берлином, а не под Москвой, а у них все та же пластинка несменяемая! Бои были упорные - кругом взрывы, пули, и танки стреляют, и пулемёты. Страшно было в атаку подниматься. Но наступать нужно, ухватился за телегу и перебежал по временному мосту на плацдарм. Совсем рядом со мной парнишку убило, а меня в ногу ранило. Год потом по госпиталям лежал. Нога гнила, все никак не заживала. Само ранение не помню - голова как деревянная была. Помню только старик какой-то из наших меня перевязывает, помню, что на лошади в тыл увозили и лошадь тоже ранило, а потом уже в лесу в госпитале очнулся. От нашей роты мало людей в строю осталось. Домой вернулся хоть раненным, но живым. Встрече с семьей радовался не меньше, чем Победе.
9 мая 1945 года встретил в госпитале польского города Гнезно с ранением ноги. Целый год лечили левую ногу, ступня была раздроблена, до сих пор не гнётся. Гнила кость, хотели отнять ногу, но я не дал. В 1946 году приехал в Меленки. Здесь лежал в больнице два раза по 40 дней у хирурга Александрова.