Семен Косинов, штурман экипажа. До летного училища он окончил пехотное. Был на диво, ну, просто, казалось нам, неправдоподобно подтянут. Щеголеват. Назар Губин его «пехотного» рвения не одобрял, но, собираясь в увольнение, одалживал у него сапоги и синюю пилотку.

Была у Андрея Бурашникова любимая профессия. Нравились ему строгие колонки цифр, толстые гроссбухи.
– И сейчас он хороший бухгалтер, – шутя, говорит командир экипажа Иван Черных. Только другой счет приходится вести. «Сальдо Гансам» особая бухгалтерия.
Ивану Черных 22 года. Он самый молодой командир пикирующего бомбардировщика и самый молодой в своем экипаже. Счетовод «сальдо Гансам» рыжеватый, несколько застенчивый младший сержант Андрей Бурашников годом старше своего командира, а штурман Семен Косинов самый «пожилой» из всех. Он родился в 1917 году.
Таков экипаж самолета, уже совершивший больше 50 боевых вылетов. Такой экипаж из трех молодых по возрасту людей, вскормленных, воспитанных страной социализма. Впрочем, эти три воина очень похожи на миллионы других, воюющих в пехоте, в артиллерии, за штурвалом самолета, в партизанских отрядах. Это воины, которые защищают свою родину от чужеземных захватчиков и верят в правоту своего дела.
Иван Черных сибиряк. Уроженец г. Томска. Он с любовью вспоминает дом, в котором жил, улицы, по которым бегал на коньках в 40-градусный мороз, школу двухэтажный белый домик, стоявший за красивой оградой на перекрестке двух улиц. В школе этой модельный кружок. Здесь он мастерил свою «утку» – двухфюзеляжную модель самолета. «Утка» в 1934 году установила рекорд дальности полета. Иван Черных мечтал стать авиатором. Он стал им.
– Только бы не сидеть на земле! Летать, воевать, снова летать и снова бомбить, покоя врагу не давать, чтобы дыхание у подлецов спирало! – так говорит Черных.
Так и сложились его 50 вылетов, мужественных и бесстрашных, отравивших на ТОТ свет не один десяток «Гансов» и уничтоживших их машины.
Больше всего Черных и его двум друзьям нравится бомбить вражеские аэродромы.
– Видна работенка! Как загорится внизу, можно подсчитать. Получается активный баланс, говорит Андрей Бурашников. – А у нас, как никак, семь вылетов по аэродромам.
Немцы сконцентрировали несколько десятков самолетов недалеко от Ленинграда. Надо было во что бы то ни стало сорвать бандитские замыслы врага, помешать налетам на мирных жителей.
Семерку повел майор Сандалов. В ее числе и мастер аэродромных атак младший лейтенант И. Черных. Экипажи, используя облачность, скрытно подошли к цели. Пять тонн бомб было сброшено с самолетов. Майор Сандалов и ведомые им летчики блестяще провели операцию. С высоты 700 метров они уничтожили несколько десятков машин со свастикой.
В эти ночи ленинградцы спали спокойно.
Иван Черных был очень доволен налетом.
– Перед самыми праздниками, рассказывал он, фашистские изуверы бросали ленинградцам листовки: 5-го и 6-го будем бомбить, а 7-го будете хоронить. Не вышло! Октябрьский фейерверк устроили мы им. Да еще какой! Зажгли самолеты на аэродромах и два склада с горючим и боеприпасами. Высота разрывов достигала 500 метров.
Черных и его экипаж летают в любую погоду, в любых условиях. Пикирующий бомбардировщик громит фашистские аэродромы. железнодорожные узлы, артиллерийские позиции, передний край обороны врага. Как-то младшему лейтенанту Черных и его товарищам довелось сбросить весь свой смертоносный груз с высоты 70 метров на фашистов, засевших в обороне. Об этом полете летчик рассказывает коротко:.
– Зашли с тыла противника километров 30, маскировались в двухслойных облаках. Подошли к цели. Зенитки, правда, били крепко, но мы отбомбились. Сбросили на их головы 250 килограммов.
Командир эскадрильи капитан Резвых добавляет:
– Экипаж Черных отлично держался строя, искусно маневрировал в зоне зенитного огня. Черных мой старый друг, сотоварищ...
Искренняя дружба летчиков двух поколений зародилась еще в довоенные дни. Черных и тогда не любил сидеть на земле. Он стремился в воздух в любую погоду, днем и ночью. Капитан старался удовлетворить жажду к знаниям молодого, способного летчика. С первых дней войны капитан и младший лейтенант летают в одном звене.
Но Черных не любит, когда говорят о нем. Он предпочитает рассказывать о своих боевых товарищах.
– Вот штурман у меня мировой, уверен в нем на все сто, горячо говорит командир экипажа. Могу итти в полет без карты. Какая бы ни была погода, приведет самолет в заданное место. Был случай, когда мы в воздухе оторвались от звена. Погода не радовала сплошная облачность, но не везти же бомбы обратно. Решили бомбить самостоятельно. Вышли точно на цель место скопления фашистских войск и артиллерия. Правда, нас поцарапали, но ничего, им досталось куда больше. Обратно шли в облаках. Косинов вывел машину над самым аэродромом.
Он умолкает на минуту и тотчас же добавляет:
– А огонь пулеметов Андрея Бурашникова испытал на себе не один «ганс». Вы не смотрите, что он молчаливый: отменно бьет по целям. Всегда прилетает без патронов. Как шуганет, того и гляди, чтобы самолет в мертвый конус не взяло. Вот какие у меня товарищи!
С неменьшим восхищением отзывается молодой летчик и о своей машине:
– На такой воевать можно. Мне дали машину с отличной скоростью и нагрузкой.
Как-то звено уже после бомбежки уходило от цели. Это было в районе озера Л. Штурман заметил четыре «Мессершмитта-109», шедших с максимальной скоростью. Наши летчики тоже дали полный газ. Немцы пытались было зайти сверху. Не вышло. У немецких истребителей нехватило скорости, чтобы догнать советские бомбардировщики. Гнались они километров 60. Только и видели хвосты наших самолетов да стреляли без прицела. Так, не солоно хлебавши, повернули назад.
– Помните, как товарищ Сталин сказал? – спросил Черных. Он полез в карман комбинезона, вынул маленький блокнот и прочитал: «Наша авиация по качеству превосходит немецкую авиацию, а наши славные летчики покрыли себя славой бесстрашных бойцов».

Старший политрук Г. Сожин.