23 июня 1941 года, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР, Николая Михайловича Кошеверова мобилизовали,  он ушёл на фронт.

А поздней  осенью 1941 года посёлок Красный Луч, как и весь Покровский район, оккупировали гитлеровцы, установившие здесь свои «порядки». Зимой 1943 года  несколько десятков семей из Красного Луча и окрестных деревень (в том числе и Матрёну Кошеверову с тремя детьми)  гитлеровцы  угнали на принудительные работы. Шли пешком пять месяцев, побирались по дороге, спасаясь от голода.  Весной 1943 года добрались орловские изгнанники до Прибалтики, оказавшись вначале в городе Алитусе. Здесь  почти два года действовал фашистский концлагерь для военнопленных «Шталаг-343», а потом гитлеровцы превратили его в лагерь для перемещённых лиц. Матрёна Кошеверова с детьми и односельчанами попала  сюда как раз в период смены его статуса, когда  там ещё оставалась часть военнопленных.

И вот, когда однажды ночью Матрёна совершала очередную вылазку (под страхом жестокого наказания) под двумя рядами колючей проволоки, в поисках еды для голодающих детей, случилось чудо (и другими словами это назвать нельзя – А.П.).  Она – лицом к лицу - столкнулась с пролезающим через соседние ряды заграждений своим  мужем Николаем!

Представляешь, читатель, два года они не знали друг о друге ничего, а встретились в немецком лагере на территории Прибалтики! Рассказал Николай Михайлович жене, что попал в плен в одном из первых боёв 1941 года, помыкался по другим местам, прежде чем здесь оказаться.

Несколько дней после той счастливой ночи, договариваясь, Матрёна и Николай Кошеверовы общались в укромном месте за пределами лагерной территории.

А потом судьба вновь их развела – военнопленных отправили в какой-то другой лагерь, а Матрёну с детьми   забрала к себе хозяйка  хутора Красес (ныне это Абельская волость Екабпилского района Латвии – А.П.) Гайда Вейнберна. Она оказалась очень порядочной и доброй женщиной, благодаря которой все Кошеверовы выжили, и даже прибавились численно в семействе. В мае 1944 года на свет появился Леонид Кошеверов – плод любви тех нескольких горячих встреч в алитусском лагере.

А потом снова почти год не было никаких известий  о главе семейства, возвращения которого ждали теперь уже пятеро. Но – не дождались! Освобождённый из фашистских лагерей тем же летом 1944 года, Николай Кошеверов благополучно прошёл спецпроверку и был направлен в 449 стрелковый Ковенский полк 144 стрелковой Виленской дивизии. Сражаясь в её составе, красноармеец Кошеверов погиб там же, на территории Прибалтики. Согласно списку безвозвратных потерь дивизии, это случилось 1 сентября 1944 года.

Но его вдова, Матрёна Степановна, получила «похоронку», в которой извещалось, что её муж, «верный воинской присяге, проявив мужество и геройство, погиб 12 февраля 1945 года». Однако в обоих документах местом захоронения названо местечко Шаки (ныне – город Шакяй) в Литве. 

А вот почему даты смерти разные, причём, с разрывом в полгода, - это пока тайна. Моё предположение, что 1 сентября красноармейца Кошеверова, после спецпроверки, только зачислили в полк, и это же число писарь потом по ошибке внёс в дату смерти.

Получив извещение о смерти мужа, Матрёна Степановна Кошеверова, в память о нём, решила остаться с детьми на постоянное жительство в Прибалтике – отсюда до могилы любимого человека было гораздо ближе, чем с Орловщины.

Поклониться могиле деда, павшего во имя уничтожения фашизма, несколько лет назад ездила в небольшой уютный литовский городок Шакяй и Ольга Лещёва-Кошеверова с мужем. Та поездка и стала отправной в её поисках своих корней, а к чему привели эти поиски – я расскажу в следующем материале.