Через Сиваш

Первого ноября 1943 года. Наши войска с боями вышли к Си­вашу. Холодно, сыро. Вторая артиллерийская дивизия, в которой я служил, стоит на берегу гнилого моря, так солдаты назвали Сиваш. Дивизией командовал генерал-майор Алексеев. Мы поддерживали огнем части 51-й армии.

Я состоял в 204 гвардейском гаубичном артиллерийском полку. С боями прошел полк многие сотни километров Мы участвовали в сражениях на Дону, под Сталинградом, на реке Миус, дрались за Ме­литополь... И вот впереди Крым, где засели гитлеровские головоре­зы. Сложные чувства одолевали бойцов. Сиваш! Когда-то здесь наши отцы шли на последний штурм, изгоняя врагов со священной совет­ской земли. И вот стоим мы, преемники. Выгоним? Конечно, выго­ним ненавистного врага!

Километра два-три свинцовой водной глади отделяют нас от про­тивника. Нам неизвестно, что делают там немцы, как они укрепи­лись. А медлить нельзя. Ночь коротка. Утром противник может за­метить скопление наших войск, и наступление задержится, будет стоит больших жертв.

В полк пришел генерал-майор Алексеев. Через несколько минут вызывает командир полка меня, гвардии старшего сержанта Михай­лова, командира отделения разведки дивизиона, разведчика рядово­го Кормишина. Я был командиром вычислительного отделения ба­тареи.

 — Товарищи, — говорил генерал Алексеев. — Сегодня мы должны форсировать Сиваш. Но, чтобы не было случайностей, нуж­на разведка. Пойдете в эту разведку? Трудно будет...

— Пойдем, — в один голос ответили мы. Начинало светать.

Над Сивашом поднялся густой туман. Тиши­на. Не слышно ни одного выстрела ни с нашей стороны, ни со сторо­ны противника. Только доносится рокот самолетов — это летают на­ши бомбардировщики ПО-2. Разговариваем полушепотом. Солдаты курят, закрывшись плащ-палатками, прикрывая огоньки цигарок ладонями. Ничто не выдает присутствия наших войск на Сиваше.

Нам дали команду приготовиться к выступлению. Проверили оружие. Я и товарищи набили подсумки и карманы патронами. Кормишин зарядил запасные диски к автомату, Михайлов — запасные обоймы к пистолету. Стоим, вглядываемся в туман. Товарищи ше­потом дают советы. От воды тянет холодом, и уже заранее бегут му­рашки по спине. Сейчас мы окунемся в эту холодную солоноватую, пахнущую водорослями купель.

Через некоторое время к нам подвели человека в гражданской одежде. На ногах пожилого мужчины постолы из сыромятной кожи. — Вот вам проводник — местный житель Василий Константи­нович Заулочный, — сказал генерал. — Он знает брод хорошо. А вы, товарищ полковник, — обратился генерал к нашему командиру Ла­рионову, — приведите одну батарею в боевую готовность. Пусть при­кроет ребят в случае отхода.

Стало совсем светло, но из-за густого тумана не видно противо­положного берега. — Ну, ни пуха ни пера! — сказал, улыбаясь, генерал, обнимая нас. — Помните, что вы выполняете ответственное задание. Вас ждет целая армия. Сигналом будет служить зажженный вами костер. Вы­полните задание, немедленно возвращайтесь и доложите лично мне.

— Есть доложить вам лично! — приложив руку к козырьку, отрапортовал Михайлов. — Разрешите идти?

— Идите!

Мы ступили в ледяную воду Сиваша. Дно илистое, ноги по ко­лено засасывает, идти тяжело. Одежда сразу намокла и прилипла к телу. В ботинках хлюпала вода, смешанная с илом. Шли осторож­но, нащупывая дно ногами. Впереди проводник Заулочный. Часам к десяти утра туман рассеялся, и мы увидели противоположный бе­рег. А идти еще около километра.

Мы увидели, как от берега к насе­ленному пункту прошла легковая машина черного цвета. Весь берег изрыт окопами и траншеями, по которым сооружены доты и дзоты, со смотрящими на нас амбразурами. Нервы напряжены до предела. По спине бежит неприятный холодок. Достаточно одной пулеметной очереди — и с нами покончено. Но было тихо, фашисты не стреля­ли. Мелькнула догадка: «Хочет подпустить поближе...» Осталось метров пятьсот — не стреляют. А есть немцы, есть! Над брустверами окопов и траншей кое-где видны их каски. Значит, надеются взять живыми. Убить нас всегда успеют. В воде не спрячешься, не убе­жишь.

 — Вот что, ребята, — остановившись, сказал Михайлов: — Жи­выми не дадимся. В безвыходном положении стреляйте каждый в себя. — А у меня и оружия нет, — хрипло проговорил наш провод­ник. Он молчал почти всю дорогу, изредка подавая короткие коман­ды «вправо...», «влево...» — Меня возьмут, будут издеваться еще больше, чем над вами...

— Я тебя застрелю первым, — пообещал Михайлов, сжимая автомат. Пошли вперед, каждый старался показать, что он спокоен.

 Даже пытались шутить.

 — Немец-то дрыхнет, наверно, — говорит Михайлов.

— Шнапс ему снится, — поддержал его Кормишин. Он попро­бовал на вкус горькосоленую воду Сиваша и сморщился.

— Что, хороша водица? — усмехнулся наш проводник.

— Водица... не хотел бы я в ней умирать, — отозвался Кор­мишин.В этот напряженный момент я увидел, как по брустверу тран­шеи с места на место перелетает ворона.

— Ребята, немца нет! — почти крикнул я, забыв об опасно­сти.

— Смотрите, ворона летает по траншее. Все приободрились, пошли смелее. Через несколько минут мы на крымской земле. Неоглядная, по-осеннему серая степь, ни одного кустика. Берег пустынен. Он изрыт еще хорошо видимыми воронка­ми бомб и снарядов. Лежат неубранные останки наших солдат, уби­тых еще в 1941 году...

Рассредоточились в цепь. Прошли еще километра три к насе­ленному пункту, в котором расположился гарнизон немцев. Добра­лись до небольшой высотки, разожгли костер. Части 52-й армии ста­ли форсировать Сиваш, заметив наш сигнал...

Переход наших частей через Сиваш был полной неожиданностью для немцев. Застали их врасплох. Они не сразу обнаружили наши войска. Не предполагал немец, что здесь, по вязкому илистому дну пролива, могут пройти войска.

А мы возвращались назад мокрые, уставшие, радостные... На­встречу шли наступающие части. Солдаты несли на себе минометы, пулеметы, противотанковые ружья, тянули по воде противотанковые пушки.

Уставшие, голодные, мы вернулись с задания, доложили о при­бытии и выполнении задания командующему дивизии. Генерал тепло приветствовал нас. Обнял каждого.

— Молодцы, товарищи дорогие. Вы совершили подвиг. Родина воздаст вам за геройство. А сейчас идите подсушитесь, готовьтесь к выступлению. Скоро наш будет Крым!

Только теперь мы осмотрели друг друга. Ну и смешной был у нас вид. Одежда и обувь стали белыми от соли. Постирать бы, ку­да там! Где найдешь тут, у Сиваша, пресную воду. Хорошо хотя по­пить есть в солдатской фляжке...

Наша дивизия заняла оборону на Перекопе. Участвовать в боях на плацдарме Сиваша нам не пришлось...

Прошли годы. И я всегда помнил своих товарищей по подвигу. В 1959 году мне посчастливилось с ними увидеться. Однажды, в фев­рале, я получил телеграмму. Работники артиллерийского музея в Ленинграде просили меня прибыть на торжественную встречу с со­служивцами полка. И вот я в огромном колонном зале музея. Здесь собрались солдаты, сержанты, офицеры частей Ленинградского гар­низона. Под звуки марша я вношу в зал знамя 204-го гвардейского Мелитопольского гаубичного артиллерийского полка. Я опускаюсь на колено и целую священное полотнище полкового знамени, под кото­рым пришлось столько пройти дорогами сражений с фашистскими бандитами. Не мог удержать слез. Не стыдились слез и мои товари­щи, приехавшие на торжество: Николай Кормишин и Василий Зау­лочный. Дмитрия Михайлова не было с нами. Он геройски погиб в 1944 году при прорыве обороны немцев на реке Неман.

О многом говорили мы при встрече, о многом вспомнили. Николай Кормишин работает теперь на птицефабрике в Куйбышеве. Ва­силий Заулочный — комбайнер в Новотроицком районе Херсонской области.

Приняв от нас полковое знамя на хранение, заместитель началь­ника музея по научной части полковник И. А. Чехов, сказал:

 — Мы благодарим вас за этот бесценный дар и приложим все силы, чтобы воспитывать в нашей молодежи замечательные качест­ва, которыми прославили себя гвардейцы-артиллеристы в годы Ве­ликой Отечественной войны.

И вот уже к знамени подходят молодые солдаты и сержанты. Они с благоговением смотрят на полотнище полкового штандарта, овеянного славой. Орденские ленты на знамени говорят о славных делах ветеранов и зовут молодежь к подвигам во имя Родины.