Если отыскивать главную черту, определяющую понимание своего назначения и отношение к войне, то моего отца, Копытова Виктора Георгиевича (1926 г.р.) можно отнести к романтикам войны. Наверно, сказался возраст: папа в 16 лет, не закончив даже полный курс средней школы, что называется "с боем" прорвался  в Ульяновское  2-е училище самоходных установок, ускоренными темпами готовящее офицерские кадры для фронта. В звании младшего техника-лейтенанта в сентябре 1944 года закончил обучение и был зачислен в один из танковых полков на территории Белоруссии.

 Вспоминая много лет спустя свои первые фронтовые впечатления, подсмеивался над своей юной бравадой, желанием непременно во всём принять участие. Старшим по возрасту и званию приходилось охлаждать его пыл, что в те годы вызывало обиду, а по прошествии лет – благодарность. Это дружелюбие и ответственность друг за друга передались и моему папе и очень пригодились в послевоенной службе. А тогда помогли накопить опыт, чтобы стать достойным участником прорыва советских войск в Восточной Пруссии. Мы бережно храним уже обветшавшие и выцветшие листки благодарностей Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина с формулировкой «За овладение городом…». Названия нескольких городов даже трудно разобрать. А предметом особой гордости самого папы были ордена Красной Звезды и Отечественной войны, знак Гвардии, благодарности и медали "За взятие Кёнигсберга", "За взятие Берлина" и "За победу над Германией".

 Была ещё Прага, с восторгом и благодарностью встречавшая освободителей. Дорогу, по которой шли войска и сами советские танки буквально засыпали цветами, звучала музыка, а жители города так и норовили пожать руку, сказать добрые слова, угостить, сфотографироваться на память. У моего папы сохранилась фотография, где он явно рисуется перед пражанкой, держа в руках гитару – скорее всего, атрибут фотоателье, так как игрой на музыкальных инструментах никогда не увлекался. Так до конца дней своих он сохранил мнение, что чехи – искренне дружественный, даже братский народ.

 А о своих боевых товарищах всегда вспоминал только хорошее. Были и мимолётные знакомства. Но одно из них оказалось знаковым: когда уже снова в Белоруссии будущая моя мама показала  фотографию мужа своей старшей сестры, папа с удивлением воскликнул: «Так это же Николай Донцов! Мы на фронте познакомились». Мир и тогда, оказывается, был тесен. Ещё раз эта истина подтвердилась уже после моего замужества: за партией в шахматы новоиспечённые сваты – папа и свёкор - разговорились о войне и с удивлением выяснили, что шли к Победе одними и теми же городами. И практически могли бы уже тогда видеть друг друга.

После войны мой папа ещё больше четверти века посвятил военной службе, и всё это время почти с прежним азартом испытывал себя чем-то неизведанным. На его счету  около сотни прыжков с парашютом, командировки на целину и в Туркестан. А уж по Сюзу мы с ним поколесили от души: Белоруссия, Эстония, Псковская и Ленинградская области, Карелия, Мурманск и увольнение в запас на Украине. И снова мир оказался тесен: в городе Сумы совершенно случайно произошла встреча папы с солдатом, бывшим в его подчинении лет 40 назад. И вот узнал, окликнул, поблагодарил за доброе к себе отношение, не раз пригласил к себе в гости.  А в тяжёлом для нашей семьи 1995 году лично участвовал в организации папиных похорон.

И вот только что – ещё одно удивительное совпадение. В гимназии, где работаю я и учится моя внучка, в честь 70-летия Победы организованы выступления детей о городах-героях. Классу, в котором учится моя внучка, выпало представлять город Мурманск и область. Как раз в этих местах, в посёлке Печенга, мой папа служил незадолго до ухода в запас, а я заканчивала школу. Прошли на экране кадры военной хроники, прозвучали милые сердцу названия: Луостари, Лиинахомари, Титовка, Петсамо (так раньше называлась Печенга). Надеюсь, слова эти не останутся пустым звуком и для ребят, о них рассказавших – наследников славы своих прадедов.