Мой дедушка Владимир Степанович Копытцев. В 1941 году окончил в городе Майкоп среднюю школу. На воскресенье 22 июня намечался выпускной вечер. Он состоялся, но не был радостным — это важное событие в жизни выпускников омрачила весть о начале Великой Отечественной войны. На следующее утро шестнадцатилетний Владимир отправился в военкомат и добровольно ушел в Красную армию. Попал в учебный полк. После — на Закавказский фронт в состав 51-й армии. Получилось так, что первым боевым крещением для ефрейтора Копытцева стало участие в самом трудном в истории войны Керченско-Феодосийском десанте, совершенного нашими воинами в декабре 1941 года. 

Полк занимал оборону в районе станции Семь колодезей. По команде командира полка рота ринулась в атаку. Гитлеровцы открыли стрельбу из всех своих огневых точек, разведчики наносили их расположение на карту. Огонь гитлеровцев становился все плотней. Бойцы залегли. Но ротный пополз вперед, увлекая за собой бойцов. Рядом с Владимиром Копытцевым полз его друг и земляк Славик Кобзарь. Неожиданно он перестал ползти и уткнулся лицом в землю. Владимир подполз к нему — боевой друг был ранен, кровь хлестала из перебитой ноги. Пули чиркали об землю рядом. Одна из них угодила в Славика Кобзаря. Он обмяк и уткнулся в землю.

Атака как разведка боем свою задачу выполнила. Надо бы возвращаться на прежние позиции, но команды к этому не было. И бойцы продолжали ползком, перебежками приближаться к вражеским траншеям. Вот уже и проволочные заграждения, минные поля. Командир роты решил брать первую линию вражеской обороны. Бойцы в полный рост поднялись в атаку. И тут в серое, уже вечернее небо взвилась красная ракета — сигнал комбата командиру роты об отходе на прежние позиции. Выгнув по параболе свой взлет, ракета пошла на снижение, погасла и сизым дымом полетела вниз. Это было последнее, что увидел ефрейтор Копытцев в тот день. 

Очнулся он в госпитале. Никого из знакомых бойцов рядом нет. Оказывается, его, полузасыпанного землей, подобрали наутро санитары другой роты, которая пошла в контрнаступление. Старшина роты, в которой воевал ефрейтор Копытцев, записал его в число «невозвратных потерь», и в Майкоп матери полетела казенная бумага «Пропал без вести». А он нашелся, написал письмо домой, которое опередило казенную бумагу, и мать солдата терзалась в муках — чему же верить, до тех пор, пока не пришло второе письмо от сына.

В дальнейшем ефрейтор Копытцев принимал участие в освобождении Севастополя (9 мая 1944 г.), в составе войск 4-го Украинского фронта с боями прошел Румынию, Болгарию, Югославию, Венгрию, Австрию. Дедушка одним из первых форсировал Днепр, установил радиостанцию на другом берегу, и начал передачу. Но как только отстучал первые сигналы Морзе, радиостанция была уничтожена противником. Он вернулся обратно. Взял другую радиостанцию и снова сквозь шквальный огонь перебрался на другой берег. За этот поступок он был представлен к высшей награде страны, но толи документы где-то затерялись толи был уничтожен штаб, но дедушка награду не получил и ждал ее жизнь. Он всегда говорил, только то, что когда-нибудь награда найдет его. И никогда и ничего о самой войне. Ни детям, ни внукам. 

Потом он служил в группе советских войск в Германии. В 1946 году часть, где служил Владимир Копытцев, была переброшена в Западную Украину на борьбу с бандеровцами. Домой вернулся лишь в апреле 1949 года. 

В его семье воевали абсолютно все. Его отец погиб при выходе из окружения, провалившись под лед. Его сестра была одной из летчиц не дававшей покоя немецким пилотам. Его будущая жена Раиса Павловна, будучи комсомолкой, все время оккупации города Майкопа немцами подвергалась розыскам. Его брат Силантьев Николай Андреевич во время войны стал героем Советского Союза.

После войны все, о чем он мечтал, был поиск пропавшего отца. В 1995 году, пытаясь найти его в Книге Памяти по республике Адыгея, он нашел самого себя, как пропавшего без вести в сражениях за Севастополь. Об этом впоследствии написала редакция газеты Советская Адыгея, в которой он проработал всю жизнь после войны.

Умер дедушка в 1998 году за два дня до празднования дня Победы. Он завтракал перед выходом на работу в редакцию газеты. Я застал его уже без сознания. 

Позднее, через годы, на улице ко мне подошел пожилой человек и спросил, не родственник ли я Владимиру Копытцеву? Я ответил, что я его внук и тоже Владимир. Все что он мне сказал было: - "Ваш дед никогда и ни перед кем не становился на колени. Это был человек высочайшей культуры и силы духа".

Я безмерно горжусь этим человеком. Людьми той эпохи. И теми великими подвигами, которые каждый день совершала наша страна.