Коняев Дмитрий Антонович

8.11.1903 – 1.06.1942

Я никогда не видела живым своего деда. Он погиб в Великую Отечественную войну. Бабушка хранила единственное письмо, отправленное в начале октября 1941 года. Я не знаю, что было в том письме, т.к. к моему сознательному возрасту остался лишь конверт, само письмо пропало.

Что же я знаю о своём дедушке Антоне?

Это единственная ещё довоенная фотография семьи, на которой дедушка слева со своим отцом Антоном Яковлевичем, матерью Татьяной Семёновной, женой Прасковьей Ивановной и тремя детьми. В 1941 году ему было 38 лет. Родился он и всю свою жизнь до ухода на фронт прожил в деревне Пальники Маловильвинского сельсовета, Александровского района Молотовской области. Работал в колхозе Кыжвенскийй  им. Ленина бригадиром, а последние несколько месяцев перед войной председателем колхоза. Уходя на фронт дед оставил четверых детей, младшей из которых в 1941 году был годик.

После единственного письма бабушке пришло извещение, что её муж пропал без вести. И лишь в 2015 году мы узнали, что он погиб в плену 1.06.42 в Австрии. По воле судьбы моему дедушке выпала горькая участь военнопленного. Это был «Вяземский котёл». Самый тяжёлый момент начала войны. В его карточке военнопленного, которую аккуратно вели фашисты записано: место пленения – Дорогобуж, дата пленения – 10.10.41.

2 октября группа фашистских армий «Центр» начала наступательную операцию под кодовым названием «Тайфун». Главной целью наступления германских войск стала Москва. Фашистское командование наносило  двумя группировками своих войск из районов Ярцева и Ельни удары по направлению к Вязьме с тем, чтобы у этого города замкнуть кольцо окружения. Советские войска в ночь на 8 октября под угрозой окружения оставили Дорогобуж.
Отступление наших частей велось от Дорогобужа по Старой Смоленской дороге. По ней двигались сотни машин, роты и полки, толпы беженцев, а над всем этим людским морем безраздельно властвовали фашистские самолеты. Тысячи людей шли к Вязьме с надеждой на спасение, не зная, что Вязьму уже захватили германские войска и впереди только окружение, плен, гибель.

Все обочины были забиты разбитой военной техникой, брошенным оружием, трупами погибших людей. В Вяземском котле оказалось около 600 тысяч солдат и командиров Красной Армии. Большая часть бойцов оказалась в плену, часть, рассеявшись по лесам, пыталась пробраться через линию фронта или спрятаться в окрестных деревнях.
8 октября в Дорогобуж вступили фашисты. Уже 9 октября от Вязьмы к Дорогобужу потянулись бесконечные колонны конвоируемых военнопленных. Раненых и ослабленных пленных, которые отставали от общей колонны, фашисты расстреливали прямо на обочине дороги.

Фашисты окружили четыре армии наших солдат и нанесли крупное поражение Красной Армии. Как нельзя более точно позволяют ощутить атмосферу тех боев слова маршала Конева: «Вязьма! Вязьма! Кто ее забудет? Я прослужил в нашей Красной Армии, считай не один десяток лет, бывал в боях, видывал виды!... Но то, что довелось пережить под Вязьмой, такое было впервые. День и ночь наши дивизии били врага. И как били – насмерть. Раненые отказывались выходить из боя. На место павших вставали все новые и новые бойцы. Все кругом пылало… тогда наши солдаты грудью закрыли дорогу на Москву». Военное звание моего деда – пулемётчик. Трудно ответить на вопрос, кому было тяжелее – воину на фронте или военнопленному в фашистском лагере. Одно очевидно – риск летального исхода в немецком плену был значительно большим, чем на фронте. Пережив чудовищную зиму, он умер первого июня 1942 года в возрасте 39 лет.