В 1940 году был призван на службу в 97 пограничный отряд Советской Армии, комендантский взвод. В то время часть находилась в г. Черновицы. Начало войны (июнь 1941) встретил на границе, которую отряд защищал 7 дней. Потом было отступление с тяжелыми боями и последующая эвакуация погранотряда. Борис сопровождал колонну автомашин. Не доезжая до г. Умани, нескольких человек, в том числе и его, высадили прикрывать дорогу, по которой отступала часть. Он принял неравный бой, после чего, отступая в лес, наткнулся на часть МВД, оборонявшуюся на том рубеже. С этой частью он пытался выйти из окружения, но боевая операция успеха не имела.

 Поступил приказ прорываться малыми группами. Группе Бориса выйти из окружения не удалось. Кончились боеприпасы, пища, а они все блуждали в лесу, ища выход из окружения. И вот, наступило утро, когда их, голодных, безоружных, спящих в воронке, совершенно обессиленных, обнаружили фашисты и взяли в плен, причем одного из них расстреляли на месте, потому что он внешне походил на еврея. 
 

Троих, включая Бориса, привели в колонну таких же военнопленных, а затем под конвоем пешком в г. Умань. Там, в карьере кирпичного завода, уже находилось несколько тысяч наших военных. Так началась новая «жизнь», если это жуткое существование, полное голода, холода (они были под открытым небом), болезней и душевных страданий , можно назвать жизнью. 
 

В сентябре 1941 года большой колонной под конвоем Бориса перегнали в Винницу. Лагерь размещался на территории бывшего аэродрома. Ежедневно расстреливали каждого десятого, от голода, холода, грязи и вшей не спасали даже деревянные ангары, в которые их разместили. Уже начались заморозки, когда Бориса перегнали в Шепетовку. Здесь они жили в казармах до весны. Военнопленные умирали сотнями от истощения, дезинтирии, тифа. Трупы даже не вывозили далеко от лагеря. Их складывали штабелями рядом или на территории лагеря, посыпая известью и соломой. 
 

Весной оставшихся «живыми», т.е стоящих на ногах, погрузили в теплушки и увезли в концентрационный лагерь, названия которого Борис не помнит, т.к находился там недолго. Помнит, что там были низкие крематории и длинные деревянные бараки. В один из дней пленных выстроили перед какой-то комиссией, состоящей из гражданских, военных и врачей. Отобрали тех, кто мог стоять на ногах, сделали укол в спину и опять погрузили в эшелон. На этот раз они попали на окраину Гамбурга, где был небольшой лагерь из 8-10 бараков. Бориса водили на работы, он помнит берег Эльбы, работу на фирме Олекс. Там, под конвоем, пленных заставляли делать разные тяжелые работы. Так они «прожили» до марта 1945, когда их пешком перегнали в другой город. Там они в небольшом лагере прожили до 3 мая. Их хотели отправить к морю, погрузить в баржу и затопить, но наступление союзников помешало этому. 3 мая 1945 года Борис был освобожден, а через неделю представлен КГБ. Началась проверка. Через месяц после проверки, в эшелонах его  увезли в Польшу и он снова стал рядовым. Затем была подготовка к отправке на восток, но война закончилась. 
 

Осенью 1945 Борис был отправлен под Москву работал в шахте, а потом на стройке. Никаких документов не дали и даже в военном билете сделали запись «стройбат», как будто не было плена и всего того ужаса, что он пережил. 
Наша семья неоднократно обращалась в военный архив г.Подольск с просьбой восстановить справедливость, но ответ был кратким: «Документов нет, сгорел архив.» 

После демобилизации вернулся домой в Тверь, где сразу приступил к работе на шелкоткацкой фабрике художником-оформителем.