Скромный и порядочный, отец (Алексей Васильевич Комаров) не любил рассказывать о войне. Лишь из отдельных его воспоминаний в разговорах с родственниками, а также из рассказов матери об отце я могу восстановить в памяти некоторые эпизоды его военного пути.

Например, о том, как их десантную группу ночью сбросили с самолета на линии фронта в болотистой местности, и он начал тонуть. Путаясь в стропах парашюта, он чувствовал, что его все больше и больше засасывает страшная трясина. Стараясь продержаться хотя бы до того времени, когда забрезжит рассвет и даст возможность осмотреться и предпринять какие-то спасительные действия, он не совершал лишних движений и все же чувствовал, что болото продолжает тянуть его вниз. Говорят, на войне атеистов не бывает. Так и он, конечно же, взмолился всем силам небесным – и, каким-то чудом, вскоре нащупал сбоку кочку и смог спастись от верной гибели.

Припоминаю рассказ о том, как отцу удалось взять «языка». Сведения, которые удалось получить у захваченного немца, оказались очень ценными для командования.

А еще помню эпизод с лошадью, которая была закреплена за моим отцом. Кличка её, Задрипа, вполне соответствовала её виду – она действительно была измождённой и худой. Не знаю точно, по какой причине, но однажды она пропала, и отца обвинили в том, что он, якобы, мог её пристрелить с тем, чтобы спасти себя и своих фронтовых товарищей от голода, пустив её мясо на еду. Грозили трибуналом, если Задрипа не найдется. Отец уже потерял всякую надежду и был на грани отчаяния, пока на третий день один из его товарищей не сказал ему, что похожую на его лошадь видел в каком-то из соседних батальонов. И, на счастье, это действительно оказалась она, его горемычная лошадь.

Когда в одном из боёв под Старой Руссой отца ранили в кисть левой руки, он не покинул боевой позиции. Запоздавшая медицинская помощь привела к гангрене. Врачи военного госпиталя хотели ампутировать руку по локоть, но один из хирургов настоял на ампутации только трёх сильно повреждённых пальцев. Он настаивал, что большой палец и мизинец можно спасти: «Ими он (отец) хотя бы стопочку держать сможет». И, впоследствии, отец не раз добрым словом вспоминал этого замечательного врача. Этими пальцами он мог не только "стопочку поднять", но и гвозди, и инструменты держать, когда столярничал.

Были также воспоминания и о том, как не раз на фронте ему приходилось и голодать, и замерзать… Все эти лишения и страдания, конечно же, не могли не сказаться на его здоровье. Тяжелые болезни привели к преждевременной кончине в 1970 году – ему было всего лишь 58 лет…