КОНСТАНТИН
ИВАНОВИЧ
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Эта страничка посвящена Колыванцеву Константину Ивановичу – нашему дедушке. Он погиб в первые дни войны, последнее сообщение от него датировано 1 июля 1941г. В Книге Памяти есть только короткая запись «Погиб…», и больше ничего…
Совсем недалеко от нашего дома в Кировском районе города Казани находится памятник погибшим защитникам Родины, которые ушли на фронт из нашего района. На граните выбиты тысячи фамилий и среди них фамилия деда...
Константин Иванович родился 6 августа (24 июля) 1901 года. Нам удалось восстановить точную дату его рождения по чудом сохранившейся метрике, выписке из церковной книги.
До поступления в педагогический ВУЗ он успел послужить в Красной Армии. От тех славных лет его биографии у нас осталась фотография в буденовке.
В Педагогическом институте г.Казани он познакомился со своей будущей супругой нашей бабушкой Агриппиной Иосифовной, с которой учился на одном курсе. Так появилась семья студентов-математиков.
В их семье родились две дочери Валя и Женя. Эту фотографию сделали перед отъездом на фронт в двух экземплярах, одна осталась дома, а вторую он забрал с собой...
Константин Иванович всю свою жизнь проработал учителем математики в г.Казани. У нас сохранился вот такой аттестат.
Есть отметка о его работе в школе №1 Бауманского района. Тогда место работы вписывали в паспорт.
Также он работал в 24-й школе Бауманского района г.Казани и перед самой войной в январе 1941г., в связи с созданием в Казани 9-й специализированной школы ВВС РККА, он был переведен туда преподавателем математики.
У нас хранится, как семейная реликвия – его удостоверение:
Немного об истории 9-й специальной средней школы ВВС РККА.
В июле 1940 года руководство Военно-воздушных сил обратилось в правительство с просьбой организовать авиационные спецшколы Наркомата просвещения, и в ряде городов страны было открыто 20 специальных школ ВВС, казанская значилась под номером 9. Целью создания школ была начальная военная и авиационно-техническая подготовка юношей к поступлению в военные училища ВВС и Военно-воздушную академию имени Н.Е.Жуковского.
Спецшколе отдали отличное здание на углу улиц Ленина и Лобачевского, где ныне располагается Академия наук Татарстана. Директором был утвержден бывший директор школы №41 Юсеф (Юсуф) Кабирович Туишев, имевший высшее педагогическое образование и 18-летний стаж административно-педагогической работы. На должности командира батальона, заместителя по политчасти и командиров рот были назначены военнослужащие. Занятия начались 15 января 1941 года.
“Черная шинель, темно-синие китель и брюки, широкий ремень и хромовые ботинки. Голубые петлицы были украшены "птичкой" ВВС, треугольниками знаков различия и буквами "СШ". Вместе с войсками Казанского гарнизона "летчиков" вывели на первомайский парад на площади Свободы.”
Форму выдали и Константину Ивановичу. Ему было присвоено звание - лейтенант.
20 июня 1941 года в спецшколах ВВС прошли выпускные вечера, а 22 июня началась война…
Мы нашли вот такую фотографию, где Константин Иванович в форме лейтенанта. Фотография сделана в г. Каменск. Пока не понятно, что это за группа людей, когда сделан снимок, и что они делали в Каменске. Мы предполагаем, что это Каменск-Уральский и они ездили туда за пушками или на учения.
На фронт Константин Иванович убыл с одним из первых эшелонов Казанской 18-й стрелковой дивизии.
Первое письмо пришло из Тулы, датировано 29 июня 1941 года. К сожалению, текст письма не сохранился, только конверт.
Второе и последнее письмо было получено из Брянской области, на пути к фронту. Вот его последнее письмо, написанное карандашом в теплушке военного эшелона, датированное 1 июля1941г.
Больше известий от Константина Ивановича не было, все долгие годы войны его супруга берегла два письма, перечитывала их дочкам Женечке и Валюше и надеялась. Она обращалась в разные инстанции, писала запросы, все без толку.
А в 1946г. было получено извещение, что Константин Иванович пропал без вести в июле 1941г....
Агриппина Иосифовна больше замуж не вышла, растила дочерей и работала директором школы №81 в том же Кировском районе. Эта школа и сейчас стоит на ул.Гладилова. Она была награждена орденами "Знак Почета" и "Трудовое Красное Знамя" за свой труд педагога, вкладывала все свои знания и душу в своих учеников...
Это последние довоенные выпуски школы №81. Многие не вернулись домой…
Выпуск 1939-40 уч.г
Выпуск 1940-41 уч.г.
Все это время наша семья считала, что наш дедушка так и не доехал до фронта, по словам бабушки, их эшелоны разбомбили еще по дороге на фронт.
В то время не было Интернета, и доступ к информации был весьма ограничен. Только сейчас нам удалось пролить свет на некоторые подробности и прояснить некоторые обстоятельства его гибели. Как выяснилось, они все же доехали до фронта и героически сражались под Оршей, понеся огромные потери и удерживая в окружении более двух недель оборону на восточном берегу Днепра.
Самоотверженные действия солдат 18-й дивизии сковали пехоту и танки, рвущегося к Смоленску 47-го танкового корпуса врага и существенно замедлили темп наступления немецко-фашистских захватчиков.
Сегодня в Парке Победы в Казани стоит вот такой мемориал в честь бойцов 18-й стрелковой дивизии, славный путь которой был очень короток….
В какой именно момент погиб наш дедушка тоже осталось неизвестно. Но теперь мы знаем, что он был среди тех героически сражавшихся солдат, лейтенант Колыванцев Константин Иванович.Он один из того огромного БЕССМЕРТНОГО ПОЛКА.
Боевой путь
Из истории 18 стрелковой Краснознаменной дивизии (I)
Сформирована 15.8.1939 г. в Ульяновске на базе 86-й сд как 111-я сд. (Распоряжение НКО от 15.08.1939 и Приказ по ПриВО № 139 от 15.08.1939).
02.02.1940 г. переименована в 18-ю сд (Директива штаба ПриВО № 41/1131).
22.6.1941 г. дивизия (97-й, 208-й, 316-й сп, 3-й лап, 12-й гап) входит в состав 20 А резерва ВГК и дислоцируется в районе Казани.
23.6.1941 г. начинает отмобилизование, которое однако проводится с большими трудностями. Вся мобилизационная документация убыла вместе со штабом на запад. Командир дивизии фактически в одиночку развертывал тылы, принимал приписной состав и отправлял на запад очередные эшелоны дивизии.
25.6.1941 г. отправлен последний состав, на котором убыл и командир дивизии. Эшелоны шли с курьерской скоростью по маршруту Казань - Тула - Кричев - Орша. Первые эшелоны дивизии вначале отправлялись на Чернигов, затем в Гомель, лишь с 29 июня начали прибывать на станцию Орша. До прибытия штаба дивизии
03.07.1941, командование прибывающими частями взял на себя командир 208-го стрелкового полка полковник Нурминский.
С 03.7.1941 г. входит в состав действующей армии, занимает оборону и прочно удерживать рубеж от деревни Щетинка до местечка Копысь с передним краем по восточному берегу реки Днепр. Правый фланг позиций дивизии почти вплотную подходит к южной окраине Орши.
Накануне выхода вражеских передовых отрядов к Днепру, 8 июля, фронт дивизии был расширен еще на 10 километров. На этот раз левый фланг оказался всего в 2—3-х километрах севернее города Шклова. Таким образом, ширина оборонительной полосы 18-й дивизии достигла уже сорока с лишним километров. Каждый стрелковый полк занимал по фронту значительно больше, чем это полагалось даже для всей дивизии. Было всем очевидно, что никакой эшелонированной в глубину обороны, как требовали уставы, организовать не представляется возможным.
С 14.7.1941 г. сражается в окружении.
15.7.1941 г. представлена к ордену Красного Знамени.
С 21.7.1941 г. пробивается на восток отдельными группами без тяжелого вооружения.
19.9.1941 г. дивизия, понеся большие потери, расформирована.
Командир:
К.В. Свиридов (28.8.1939-31.08.1941)
Военный комиссар:
Н.Ф. Катаргин
Начальник штаба:
Г.С. Вороноков
Весьма красочно и подробно бессмертный подвиг бойцов из Татарстана на берегах Днепра описан в мемуарах В.Ю. Казанцева "Восемнадцатая дивизия".
«…Наступил воскресный день 22 июня 1941 года. С утра шли к Устью трамвайные вагоны, переполненные праздничными пассажирами. Ехали с семьями, с ребятишками. Всем хотелось провести выходной день за городом, на Волге. А в дивизии продолжалась погрузка эшелонов. Помню, в это утро готовили к отправке очередной эшелон гаубичного полка. И вдруг среди ясного неба грянул гром: по радио передали весть о вероломном вторжении фашистской Германии. Там, на западе, уже льется кровь. Крупные силы авиаций противника бомбят наши города, узлы железных дорог.
Началась большая, жестокая война…»
“…Днем эшелон проследовал через Тулу. На каждой станции к эшелону подбегают женщины, подростки, мужчины, вручают нашим бойцам скромные подарки, букеты цветов. Желают успеха…”
“…В нашем вагоне был радиоприемник, и мы регулярно слушали сообщения Совинформбюро. Кто-то из штабных офицеров, на единственной карте-миллионке, пытался обозначить линию фронта на всех направлениях от Северного до Черного моря. Фронтовой линии не получалось; многое было еще неясно…”
“..Прибыли на узловую станцию Кричев. Отсюда на запад идут две дороги: на Могилев и на Оршу. Наш эшелон направляется в Оршу. Итак, впереди Орша, важный железнодоржный узел. Узел шоссейных дорог, ключ к “Смоленским воротам”. В первые дни войны этот город принял на себя жестокий бомбовой удар фашистской авиации…”
“…Гитлеровцы планировали с ходу форсировать Днепр, захватить Смоленск и создать условия для успешного наступления на Москву. Это учитывало командование наших Вооруженных Сил, оно считало смоленское направление важнейшим, поэтому были приняты срочные меры по организации обороны на рубеже рек Западная Двина, Днепр. Сюда спешно перебрасывались войска из тыловых военных округов. Этим войскам ставилась задача остановить наступление немецко-фашистских захватчиков на днепровско-двинском рубеже и обеспечить развертывание наших сил: на московском стратегическом направлении. В центре этой обороны и оказалась наша 18-я стрелковая дивизия…”
“…Даже как-то не укладывалось в сознании, что здесь вот, в этом благодатном краю, в ближайшие дни должна произойти ожесточенная битва и тут обильно прольется кровь сынов далекой Татарии…”
“…Как указывают некоторые официальные источники, по крайней мере две дивизии, вошедшие позже в состав 61-го стрелкового корпуса, 4 и 5 июля получили боевые задачи оборонять этот рубеж. Из них 137-ю стрелковую дивизию планировалось использовать на участке Понизовье (5 километров южнее Орши), Левки, 53-ю дивизию — на участке Копись, Шклов. Однако ни одна из этих двух дивизий, запланированных для обороны днепровского рубежа между Оршей и Шкловом, в действительности этих позиций не занимала и не обороняла. Здесь, но приказу командующего 20-й армией генерал-лейтенанта П. А. Курочкина с утра 5 июля возводила оборонительные сооружения и оборонялась до 19 июля 18-я стрелковая дивизия из Татарии… “
“…Вдруг со стороны деревни Рюмине к нам на командный пункт прорывается танк. Бойцы подготовили связки гранат и бутылки с горючей жидкостью. Танк будто бы наш, но кто его знает... И вот из открытого люка показался наш командир — машет нам фуражкой. Танк с грохотом проскочил на командный пункт и замер. Из танка выскочил коренастый капитан. Представился: помощник начальника оперативного отдела штаба армии, прибыл к нам делегатом. Это произошло утром 15 июля. Капитан привез нам боевой приказ и приветствие Военного совета 20-й армии.
Второй документ, который привез капитан, это приветствие Военного совета бойцам и командирам дивизии, где выражена благодарность за разгром врага и восстановление обороны. Военный совет восхищен мужеством и стойкостью воинов 18-й стрелковой дивизии. За проявленный героизм в боях с немецкими захватчиками наша дивизия представлена к награждению орденом Красного Знамени. Военный совет просит немедленно составить списки воинов дивизии для представления к правительственным наградам…”
“…Спешно готовим делегату различные донесения. Подсчитываем потери, составляем оперативную, разведывательную, тыловую сводки, донесения по личному составу, боеприпасам, вооружению и всем другим видам довольствия. Составляем списки для представления к правительственным наградам…!
“…Написал и я письмо своим родным. Сознавая наше незавидное положение, сообщил своим родителям и жене, что, по всей вероятности, они долго не будут иметь от меня вестей, поэтому пусть пока не беспокоятся. Наконец, все готово к отъезду. Танк отправляется в обратный путь…”
“…После ухода 1-й мотострелковой дивизии, а также 115-го танкового полка из районов юго-восточнее Орши, 18-я дивизия к 15 июля оказалась в полном одиночестве…”
“…Безусловно, с падением Орши, Копыси, Шклова и с прорывом крупных сил врага на Смоленск необходимость брать плацдарм на фронте нашей дивизии отпала. Немцы обошли нас. Но дивизия, выполняя последний приказ командующего, в надежде на контрнаступление наших крупных сил цепко держала днепровский берег. Она уже построила круговую оборону, отбивала все атаки на флангах и с тыла, устраивала засады на дорогах, подвижными отрядами продолжала разить проходящие колонны врага на флангах. Дивизия приковала к себе значительные силы противника. Диверсионные вылазки ее истребительных отрядов наносили немало потерь и ущерба вражеским войскам…”
“…Самолеты противника беспрерывно кружат над берегом и следят за каждым нашим движением. Вечером немцы провели несколько радиопередач: призывали сдаваться в плен. В конце передачи кричали: “Татары, сдавайтесь!” Но мы деятельно готовились к организованному отходу. Связисты развесили по деревьям на видных местах самодельные лозунги: “Да здравствует Тельман! Долой Гитлера!” Вокруг плакатов заложили противопехотные мины…”
“…В беседе с этим политруком случайно зашел разговор о танке из штаба армии, который приходил к нам 15 июля. И тут политрук сообщил весьма печальную весть. Он был очевидцем, как танк нарвался на засаду и принял бой. Артиллерийским огнем танк был подбит, затем взорвался. … Так погибли наши документы, которые мы направили в штаб армии, погибли наградные списки, письма и денежные аттестаты...”
Наверное с этим танком исчезло и письмо, отправленное в Казань на улицу Поселковую. Теперь это никто не узнает.
Из истории 18 стрелковой Краснознаменной дивизии (I)
Сформирована 15.8.1939 г. в Ульяновске на базе 86-й сд как 111-я сд. (Распоряжение НКО от 15.08.1939 и Приказ по ПриВО № 139 от 15.08.1939).
02.02.1940 г. переименована в 18-ю сд (Директива штаба ПриВО № 41/1131).
22.6.1941 г. дивизия (97-й, 208-й, 316-й сп, 3-й лап, 12-й гап) входит в состав 20 А резерва ВГК и дислоцируется в районе Казани.
23.6.1941 г. начинает отмобилизование, которое однако проводится с большими трудностями. Вся мобилизационная документация убыла вместе со штабом на запад. Командир дивизии фактически в одиночку развертывал тылы, принимал приписной состав и отправлял на запад очередные эшелоны дивизии.
25.6.1941 г. отправлен последний состав, на котором убыл и командир дивизии. Эшелоны шли с курьерской скоростью по маршруту Казань - Тула - Кричев - Орша. Первые эшелоны дивизии вначале отправлялись на Чернигов, затем в Гомель, лишь с 29 июня начали прибывать на станцию Орша. До прибытия штаба дивизии
3.07.1941, командование прибывающими частями взял на себя командир 208-го стрелкового полка полковник Нурминский.
С 03.7.1941 г. входит в состав действующей армии, занимает оборону и прочно удерживать рубеж от деревни Щетинка до местечка Копысь с передним краем по восточному берегу реки Днепр. Правый фланг позиций дивизии почти вплотную подходит к южной окраине Орши.
Накануне выхода вражеских передовых отрядов к Днепру, 8 июля, фронт дивизии был расширен еще на 10 километров. На этот раз левый фланг оказался всего в 2—3-х километрах севернее города Шклова. Таким образом, ширина оборонительной полосы 18-й дивизии достигла уже сорока с лишним километров. Каждый стрелковый полк занимал по фронту значительно больше, чем это полагалось даже для всей дивизии. Было всем очевидно, что никакой эшелонированной в глубину обороны, как требовали уставы, организовать не представляется возможным.
С 14.7.1941 г. сражается в окружении.
15.7.1941 г. представлена к ордену Красного Знамени.
С 21.7.1941 г. пробивается на восток отдельными группами без тяжелого вооружения.
19.9.1941 г. дивизия, понеся большие потери, расформирована.
Командир:
К.В. Свиридов (28.8.1939-31.08.1941)
Военный комиссар:
Н.Ф. Катаргин
Начальник штаба:
Г.С. Вороноков
Весьма красочно и подробно бессмертный подвиг бойцов из Татарстана на берегах Днепра описан в мемуарах В.Ю. Казанцева "Восемнадцатая дивизия".
«…Наступил воскресный день 22 июня 1941 года. С утра шли к Устью трамвайные вагоны, переполненные праздничными пассажирами. Ехали с семьями, с ребятишками. Всем хотелось провести выходной день за городом, на Волге. А в дивизии продолжалась погрузка эшелонов. Помню, в это утро готовили к отправке очередной эшелон гаубичного полка. И вдруг среди ясного неба грянул гром: по радио передали весть о вероломном вторжении фашистской Германии. Там, на западе, уже льется кровь. Крупные силы авиаций противника бомбят наши города, узлы железных дорог.
Началась большая, жестокая война…»
“…Днем эшелон проследовал через Тулу. На каждой станции к эшелону подбегают женщины, подростки, мужчины, вручают нашим бойцам скромные подарки, букеты цветов. Желают успеха…”
“…В нашем вагоне был радиоприемник, и мы регулярно слушали сообщения Совинформбюро. Кто-то из штабных офицеров, на единственной карте-миллионке, пытался обозначить линию фронта на всех направлениях от Северного до Черного моря. Фронтовой линии не получалось; многое было еще неясно…”
“..Прибыли на узловую станцию Кричев. Отсюда на запад идут две дороги: на Могилев и на Оршу. Наш эшелон направляется в Оршу. Итак, впереди Орша, важный железнодоржный узел. Узел шоссейных дорог, ключ к “Смоленским воротам”. В первые дни войны этот город принял на себя жестокий бомбовой удар фашистской авиации…”
“…Гитлеровцы планировали с ходу форсировать Днепр, захватить Смоленск и создать условия для успешного наступления на Москву. Это учитывало командование наших Вооруженных Сил, оно считало смоленское направление важнейшим, поэтому были приняты срочные меры по организации обороны на рубеже рек Западная Двина, Днепр. Сюда спешно перебрасывались войска из тыловых военных округов. Этим войскам ставилась задача остановить наступление немецко-фашистских захватчиков на днепровско-двинском рубеже и обеспечить развертывание наших сил: на московском стратегическом направлении. В центре этой обороны и оказалась наша 18-я стрелковая дивизия…”
“…Даже как-то не укладывалось в сознании, что здесь вот, в этом благодатном краю, в ближайшие дни должна произойти ожесточенная битва и тут обильно прольется кровь сынов далекой Татарии…”
“…Как указывают некоторые официальные источники, по крайней мере две дивизии, вошедшие позже в состав 61-го стрелкового корпуса, 4 и 5 июля получили боевые задачи оборонять этот рубеж. Из них 137-ю стрелковую дивизию планировалось использовать на участке Понизовье (5 километров южнее Орши), Левки, 53-ю дивизию — на участке Копись, Шклов. Однако ни одна из этих двух дивизий, запланированных для обороны днепровского рубежа между Оршей и Шкловом, в действительности этих позиций не занимала и не обороняла. Здесь, но приказу командующего 20-й армией генерал-лейтенанта П. А. Курочкина с утра 5 июля возводила оборонительные сооружения и оборонялась до 19 июля 18-я стрелковая дивизия из Татарии… “
“…Вдруг со стороны деревни Рюмине к нам на командный пункт прорывается танк. Бойцы подготовили связки гранат и бутылки с горючей жидкостью. Танк будто бы наш, но кто его знает... И вот из открытого люка показался наш командир — машет нам фуражкой. Танк с грохотом проскочил на командный пункт и замер. Из танка выскочил коренастый капитан. Представился: помощник начальника оперативного отдела штаба армии, прибыл к нам делегатом. Это произошло утром 15 июля. Капитан привез нам боевой приказ и приветствие Военного совета 20-й армии.
Второй документ, который привез капитан, это приветствие Военного совета бойцам и командирам дивизии, где выражена благодарность за разгром врага и восстановление обороны. Военный совет восхищен мужеством и стойкостью воинов 18-й стрелковой дивизии. За проявленный героизм в боях с немецкими захватчиками наша дивизия представлена к награждению орденом Красного Знамени. Военный совет просит немедленно составить списки воинов дивизии для представления к правительственным наградам…”
“…Спешно готовим делегату различные донесения. Подсчитываем потери, составляем оперативную, разведывательную, тыловую сводки, донесения по личному составу, боеприпасам, вооружению и всем другим видам довольствия. Составляем списки для представления к правительственным наградам…!
“…Написал и я письмо своим родным. Сознавая наше незавидное положение, сообщил своим родителям и жене, что, по всей вероятности, они долго не будут иметь от меня вестей, поэтому пусть пока не беспокоятся. Наконец, все готово к отъезду. Танк отправляется в обратный путь…”
“…После ухода 1-й мотострелковой дивизии, а также 115-го танкового полка из районов юго-восточнее Орши, 18-я дивизия к 15 июля оказалась в полном одиночестве…”
“…Безусловно, с падением Орши, Копыси, Шклова и с прорывом крупных сил врага на Смоленск необходимость брать плацдарм на фронте нашей дивизии отпала. Немцы обошли нас. Но дивизия, выполняя последний приказ командующего, в надежде на контрнаступление наших крупных сил цепко держала днепровский берег. Она уже построила круговую оборону, отбивала все атаки на флангах и с тыла, устраивала засады на дорогах, подвижными отрядами продолжала разить проходящие колонны врага на флангах. Дивизия приковала к себе значительные силы противника. Диверсионные вылазки ее истребительных отрядов наносили немало потерь и ущерба вражеским войскам…”
“…Самолеты противника беспрерывно кружат над берегом и следят за каждым нашим движением. Вечером немцы провели несколько радиопередач: призывали сдаваться в плен. В конце передачи кричали: “Татары, сдавайтесь!” Но мы деятельно готовились к организованному отходу. Связисты развесили по деревьям на видных местах самодельные лозунги: “Да здравствует Тельман! Долой Гитлера!” Вокруг плакатов заложили противопехотные мины…”
“…В беседе с этим политруком случайно зашел разговор о танке из штаба армии, который приходил к нам 15 июля. И тут политрук сообщил весьма печальную весть. Он был очевидцем, как танк нарвался на засаду и принял бой. Артиллерийским огнем танк был подбит, затем взорвался. … Так погибли наши документы, которые мы направили в штаб армии, погибли наградные списки, письма и денежные аттестаты...”
Наверное с этим танком исчезло и письмо, отправленное в Казань на улицу Поселковую. Теперь это никто не узнает.
