"57-ой погранотряд, 28-я офицерская дивизия" вспоминал дедушка вехи своего фронтового пути. А путь этот для него пролёг с востока на запад через всю родную страну до самого центра Европы и затянулся аж на 12 лет. 

Фёдор Саватеевич Кокшаров родился в Сибири. Как в народе говорят : кто где народился, там и пригодился. Прожил там два десятка годков и в 1937 году его призвали в Армию. В Армии таёжные навыки да умения и пригодились. С ружьем в Тайгу с детства хаживал и на лыжах, потому и службу нести отправили его, как и многих сибиряков, в таежный Хабаровский край, на границу с Манчжурией. Там и довелось ему впервые пороху понюхать да товарищей хоронить - дальневосточная погранзастава на реке Уссури в те годы была далеко не мирной. "Мы 600 нарушителей границы за год поймали" - вспоминал мой дедушка. А в 38 году таких же как он таёжных людей - сибиряков, уральцев, умевших на лыжах ходить - собирали во вновь сформированный 2-ой пограничный полк, погрузили в теплушки и отправили куда-то на Запад. Оказалось в Брест-Литовск, потом в Кандалакшу. А оттуда уже полк делал 200-киллометровый пеший бросок с полной боевой выкладкой в 32 кг весом. 

- На карело-финской войне у полка была задача - на лыжах дорогу пробивать и коммуникации охранять, - рассказывал дед журналисту газеты Вестник. - Финны в открытый бой не ввязывались - исподтишка действовали: снайперы своё дело сделают и уходят.  А к раненным финнам подходить было опасно - в ту же секунду удар ножом получить можно было. Не раз видел, как мои товарищи гибли из-за своей неосмотрительности ...

До зимы 41-го пробыл Фёдор Саватеевич Кокшаров на финской границе.  Домой вернулся, только женится успел - и грянула Великая Отечественная. Повестка из военкомата на третий день войны пришла. В июле он уже был подо Ржевом, под непрекращающимися бомбежками немцев. 

- В 41-42-м нам здорово досталось, - рассказывал дед. - Когда город Калинин освободили, меня туда направили на курсы младших лейтенантов. После них я ротой пехоты командовать стал. С ней на Смоленск путь держал.  Потери у нас тогда большие были, и я многих ребят своих потерял - нас то и дело бросали на самый ответственный участок. 

Пули да снаряды, к нашему счастью, словно обходили Фёдора Саватеевича : 

- Сколько лет в обнимку со смертью провел с 37-го года-то - и ни царапины ! И под снайперами ходил  и во вражеском "мешке" побывал под Смоленском, а пули да осколки миновали меня - с гордостью вспоминал дед. - Это потому что обстрелянный был, ещё на Китайской границе воевать научился и расчитывать, куда враг огонь направлять будет. Чаще всего на фронте новобранцы необстрелянные гибли ... 

Своих бойцов лейтенант Кокшаров тоже воевать учил. Под одной смоленской деревней, которую их роте приказано было занять, они 25 фашистов положили, а сами только одного товарища потеряли.

Может, за тот бой и представили Фёдора Кокшарова к награде - ордену Великой Отечественной войны II степени. Он этого точно припомнить не мог:

- Вроде, это позже было, уже в Германии. Хотя кто его знает ... От представления до награды, бывало, столько времени пройдет ! Многих пуля раньше, чем орден находила. Мне вот повезло ...

Победу Фёдор Саватеевич Кокшаров встретил на немецкой земле, когда Дрезден позади остался. И ещё многие месяцы лейтенантских погон не снимал. Домой вернулся только в 49-ом. А год спустя приехал на волжскую землю, в 1950 году стал каменьщиком СУ-3, возводившего завод-гигант в г. Новокуйбышевске, да так и остался с той поры в городе построенном его руками.