Была у деда собака Джулька. Когда-то я уговорил мать купить черного щенка пуделя. Слезы, сопли, полный комплект. Купила. Когда с собакой наигрались и мать развелась с отцом, меня и Джульку отдали на воспитание дедушке и бабушке. И вот когда вся семья вместе обедала, я всегда наблюдал, как дедушка подкармливает Джульку тайком от бабушки со своей тарелки. Он вообще очень хорошо относился к этой собачке. Без пары сосисок собака никогда не оставалась. Мы ее брали в походы к Днепру или просто по городу. И, когда ее отпускали с поводка, клянусь, это была самая быстрая собака на свете - она носилась так быстро, что мы ее называли Черной Молнией. Когда деда не стало, Джулька очень печалилась, но пока бабушку не увезли надолго в больницу, еще держалась. Кончилось все печально, но собака прожила в целом хорошую жизнь и родила очень много щенят-пуделей.

На меня дед редко обращал внимание, но когда обращал это всегда было что-то запоминающееся. В Литве он когда-то поддерживал творческую самодеятельность в подшефной школе, и старался что-то вложить и в мою пустую голову. Когда-то он взял электрический провод, изоленту и свой маленький многофункциональный ножик с зеленой рукояткой. И начал учить меня-ребенка скручивать провода. Однажды это спасет мне жизнь - в моей берлоге перестанет работать газовое отопление (лопнут трубы во времянке от холода, вода из отопительной системы вся вытечет). Одновременно я простудился. Денег у меня никогда нет, я шизик-инвалид. Зима, мороз. Температура стремительно падает. И этих знаний, что он дал, хватило чтобы решиться попробовать починить старый электрический камин. И я его починил. Оделся потеплее, заперся с камином и двумя теплыми кошками в комнате, закинулся парацетамолом и не сдох. А газовое отопление решил не чинить, даже если на это будут деньги. Слишком уж дорогое удовольствие.

От дедушки с бабушкой сохранилась резная деревянная шкатулка с советскими монетами. В подшефной школе ли ее сделали в подарок деду, в рандомной колонии, или ее создал сам дед - загадка. Еврейские ли гены сказываются, или что-то еще, но мне она всегда нравилась, и получив доступ в интернет я проверил, нет ли там ценных монеток. Ценных не оказалось, но мания собирать советские монеты осталась. Когда было немного свободных денег, я купил альбом для монет и занимаюсь нищебродской нумизматикой.

Был у деда волнистый зеленый попугайчик Петруша. Он обожал с ним разговаривать и учить словам. Я был мал, и помню только, что попуг все время повторял "Петруша хороший".

Также в квартире прописалась жирная рыжая морская свинка, имени которой я не могу вспомнить.

Для них обоих дед проращивал на подоконниках ячмень. Стебли они с удовольствием ели - дед говорил, это потому, что там много витаминов.

Еще одним "питомцем" был я. Почему-то мне нравилось делать вид, что я обожаю зеленый лук, и подоконники были еще уставлены луковицами, погруженными в воду.

Кроме меня было еще одно примечательное растение - "пальма" в деревянной кадке. Дед очень тщательно за ней ухаживал, видно было, что это давний его товарищ. К сожалению, историю этой "пальмы" я не знаю.

К бабушке дед относился очень уважительно. Иногда называл "матушкой". Не слушался только по части алкоголя и сигарет.

Была в квартире странная розетка - шумела электричеством и плевалась искрами. Была спрятана у деда под диваном. Я повадился туда лазить и шевелить провода, смотреть на искры. Дед это заметил и понял, что тяжелая тупость требует тяжелых мер. И отшлепал меня ремнем.

Спохватился я узнавать о предках деда поздновато. Но тогда была еще жива бабушка, которая сказала, что у деда купцы в пращурах. В интернете есть два упоминания: некий Князев указал, что у него в предках были волжские купцы. Провайдер его электронной почты уже скопытился, и подробности я узнать не могу. Второе упоминание, уже других, кажется, купцов, приводит к тюменскому купцу Князеву Василию Ивановичу, у которого сын - революционный поэт Князев Василий Васильевич. Из миллионов, расстрелянных лично Сталиным. Воспевал пролетарскую революцию, после чего умер в гулаге. Так вот, в протоколе его допроса он сказал, что его сын - не Николай и вообще артиллерист, а не танкист. Но я все же не откидываю возможность родства - сумасшедший поэт мог просто-напросто солгать или не упомянуть о втором своем сыне.

Жилье бабушки и дедушки по матери находилось на седьмом этаже девятиэтажки и всегда было пропитано едким никотином. Это была двухкомнатная квартира с паркетным полом, из зала можно было попасть на балкон. Дед часто туда заходил, а спал в зале. Там стояли старый, но уже цветной, телевизор "Горизонт", столик на колесиках, "пальма" и шкаф с хрусталем. Вторая комната часто использовалась моей матерью как временная база, когда некуда приткнуться. На кухне стояли большие деревянные часы с "боем" (не маятник), а в коридорчике - огромное радио, которое имело множество верньеров для выкручивания и улавливания самых разных диапазонов. Я через него и переговоры на иностранных языках иногда ловил.