Краткие воспоминания о моем отце

О службе в рядах вооруженных сил СССР в период Великой Отечественной войны мой отец – Киранов Сергей Константинович рассказывал крайне мало. В своих воспоминаниях я приведу лишь несколько эпизодов его военной жизни, о которых я решил написать.
Родился мой отец 17 мая 1917 года в семье служащих. Его отец, мой дед, Константин Васильевич Киранов был музыкантом-любителем, хорошо играл на виолончели, хотя не имел профессионального музыкального образования. Мать – пианистка. Дед – православный священник. Сергей Киранов унаследовал от родителей любовь и к музыке и к точным наукам. Благодаря матери научился хорошо играть на фортепиано. После окончания физико-математического факультета Ташкентского университета, стал преподавателем физики и математики вначале в школе, а затем на офицерских курсах при Доме офицеров. С началом Великой отечественной войны был призван в ряды действующей армии. Как человеку с высшим образованием, его в срочном порядке обучили основам военного дела, морзянке, которую он легко освоил в совершенстве, присвоили звание младшего лейтенанта и назначили командиром взвода связи.
В первое время ему немало доставалось от начальства, поскольку, имея мягкий характер, он не умел командовать, а со своими подчиненными солдатами общался, как с равными, как с друзьями. Часто он слышал упреки в том, что он слишком «нянчится» со своими подчиненными. Ему говорили: «Ведь ты – командир. Ты должен командовать и приказывать». На что он просто отвечал: «Я не умею командовать. Ведь я всего лишь на несколько лет их старше. Я считаю их не своими подчиненными, но товарищами». И его такое отношение к подчиненным вскоре принесло свои достойные плоды. Уже осенью 1941 года, начальство обратило на это внимание и стало его спрашивать: «Как ты добился такой дисциплины в своем взводе? Поделись опытом, как ты держишь своих солдат в таком послушании, что они понимают тебя с полу слова?». На что мой отец отвечал тоже самое: «Я не умею командовать».
Сейчас, сопоставляя некоторые исторические факты, начинаешь видеть связи между, казалось бы, несвязанными на первый взгляд событиями и понимать, что все совершается по Промыслу Божьему. И по молитвам святых Господь часто совершает чудеса. И то, что мой отец за период недолгой службы в действующей армии вплоть до тяжелого ранения 23 февраля 1943 года несмотря ни на что остался жив, иначе, как Чудом я назвать не могу.
Родная сестра моего отца Ирина Киранова была верующим человеком. Дед моего отца – Василий Стефанович – был православным священником. Двое его родственников – Виктор и Димитрий – тоже были православными священниками. Священник Виктор Киранов закончил свой земной путь в одном из сталинских лагерей 30 марта 1942 года, Димитрий Киранов был расстрелян в Симферопольской тюрьме 4 января 1938 года. И Димитрий и Виктор Кирановы в 2000 году были прославлены Русской Православной Церковью в лике святых Новомучеников и Исповедников Российских.
Первое Чудо, о котором мне известно, произошло в день рождения моего отца 17 мая 1942 года. С утра в этот день на войне было небольшое «затишье». Узнав, что у командира взвода (моего отца) день рождения, его сослуживцы решили это отметить и буквально заставили его выпить стакан спирта. Когда почти весь взвод в результате такого «мероприятия» оказался практически полностью выведенным из строя, внезапно объявили боевую тревогу. Однако на моего отца, который никогда раньше не пил спиртного, выпитый стакан спирта, не оказал никакого опьяняющего действия, и мой отец не только «отдувался» за весь взвод, обеспечивая передачу информации, но и никого не выдал, скрыв от начальства факт этого «мероприятия» в день своего рождения. Страшно подумать, что было бы, если бы об этом узнали «наверху» …
Второе Чудо произошло осенью 1942 года, когда мой отец, после восстановления поврежденного кабеля возвращался в окоп. Проходя по скошенному полю, он срывал оставшиеся колоски. Внезапно, сорванный очередной колосок вдруг выскочил у него из рук и упал на землю. Мой отец остановился и нагнулся, чтобы его поднять. В этот момент в то место, куда он должен был шагнуть, если бы не остановился, в землю со свистом врезалась пуля. Выпрямившись и продолжив движение в сторону окопа, он заметил, что вторая пуля свистнула в то место, с которого он только что ушел. Сообразив, что попался на мушку снайпера, он стал шагать беспорядочно, как «пьяный», и на протяжении оставшихся около 50 метров до окопа, его все время преследовал снайпер. Тем не менее ему удалось благополучно дойти до точки назначения.
Третье, еще более удивительное Чудо произошло в конце 1942 года, когда моему отцу необходимо было обойти вокруг здания. Зайдя за угол, он решительно пошел вперед. Внезапно, как рассказывал мой отец, он вдруг наткнулся на невидимую стену и остановился, как вкопанный. И в это же мгновение в нескольких сантиметрах прямо перед ним в стену здания ударила автоматная очередь. И на этот раз моему отцу удалось невредимым дойти до укрытия.
Последним днем его службы в действующей армии было 23 февраля 1943 года. В этот день, мой отец, будучи в поле, увидел, как в нескольких метрах от него в землю ударил снаряд, и он увидел все происходящее, как в замедленной проекции. Последнее, что он запомнил, это то, как медленно разлетаются осколки взорвавшегося снаряда и сознание пронзила мысль, что пришел конец... Затем беспамятство. Очнулся мой отец уже в госпитале. Оказалось, что один из осколков снаряда пробил ему левую лопатку и застрял в левом легком, в нескольких сантиметрах от сердца. После этого тяжелого ранения у моего отца практически полностью отнялась левая рука, его сразу же комиссовали, дав I группу инвалидности и отправили к родителям в Самарканд. В Самарканде врач военного госпиталя ему сразу же сказал, что с таким ранением люди долго не живут. «Максимум пару лет проскрипишь» — сказал доктор. Операцию по извлечению осколка снаряда делать побоялись. Слишком близко к сердцу он застрял. Тем не менее, благодаря хорошему теплому среднеазиатскому климату, обилию свежих овощей, фруктов и ягод, состояние моего отца потихоньку начало улучшаться. Когда стала возвращаться подвижность левой руки, мой отец начал интенсивно заниматься на фортепиано, и, именно благодаря музыке, по его словам, ему удалось не только полностью восстановить работоспособность левой руки, но и стать концертирующим пианистом, и почти до конца своих дней проработать концертмейстером в консерватории, вначале в Ташкентской, затем с 1966 года в Минской.
Через несколько лет после окончания войны, мой отец сам отказался от инвалидности и вернулся к нормальной жизни. В 1953 году, работая в Ташкентской консерватории познакомился с музыковедом Ниной Николаевной Юденич, которая в 1954 году стала его женой. В 1955 году на свет появился мой старший брат Михаил. В конце апреля 1959 родился я.
Моему отцу я обязан очень многим, и, прежде всего тем, что унаследовал от него любовь к музыке и к технике, став одновременно «и физиком и лириком».
Сейчас, вспоминая и анализируя жизнь моего отца, я понимаю, что все время он боролся с последствием тяжелого ранения, полученного 23 февраля 1943 года, и эту борьбу он тщательно пытался скрывать.
К концу 80-х годов XX века, когда вследствие возраста, силы для борьбы с недугом стали его покидать, последствия тяжелого ранения начали давать о себе знать и ему была восстановлена военная инвалидность.
Последнее Чудо, связанное с жизнью моего отца, по моему разумению, было явлено 5 декабря 1991 года, за неделю до его смерти. В этот день я воочию увидел силу Святого Причастия. Примерно с начала декабря 1991 года, мой отец был уже настолько слаб, что не мог самостоятельно вставать и почти ничего не ел. Когда в среду утром 4 декабря врач, который его наблюдал, сказал, что отец больше уже не встанет, я поехал в Минский Свято-Петро-Павловский собор, чтобы пригласить священника для последнего напутствия перед переходом в Вечность. Последние несколько дней мой отец был в полузабытьи и почти не разговаривал. В четверг утром пришел священник, чтобы причастить моего отца. После того, как священник помолился, мой отец немного пришел в себя и хоть и с трудом, но все-таки принял Причастие Святых Христовых Тайн. Затем я проводил священника до автобусной остановки.
Вернувшись домой, я с удивлением обнаружил, что мой отец после Причастия самостоятельно встал. Сам впервые за несколько дней пошел в туалет и тут начался интенсивный процесс очищения его организма. В пятницу и субботу мой отец самостоятельно ходил по квартире. Разговаривал. В воскресенье опять слёг. Почти ничего не ел, пил только воду. В понедельник моя мама сказала, что, похоже у моего отца отказывают почки, ибо моча стала густой и мутной. Однако во вторник стала чистой, прозрачной, без запаха, как у младенца. В среду утром 11 декабря 1991 года моего отца не стало. Отпевал его священник дома. Похоронен мой отец – Сергей Константинович Киранов на Северном кладбище в Минске.
P.S.
Нам не дано знать посмертную участь душ ушедших наших близких, но я верю, что Господь принял его душу.