Кензин Шамиль. Ему было всего 19 лет, это старший брат моей мамы, на фронт он ушел добровольцем в 1941 году, писал с фронта, в письмах все время просил за него не беспокоиться, а младших сестер просил радовать маму, водить ее чаще в кино, в парк, сам очень любил кино и футбол. Фото в местной газете было их футбольной команды. Был очень активным и веселым, все время что-то организовывал с друзьями и даже дома устраивал домашние спектакли, сценки, викторины, стенгазеты рисовал для домашних. Друзья почему-то звали его Саша, фотографии есть, где он с друзьями и надписи Кензин Саша. Был патриотом, когда началась война сразу пошел в военкомат, просил направить на фронт, добился, с фрона писал родителям, старался их подбадривать, о родственниках спрашивал, о домашних делах, о себе писал коротко, что с ним все хорошо, мы победим, что он старается достойно и храбро бить фашистов. Сохранились все его письма, только строчки уже стираются. Последнее письмо пришло в июле 1942 года с Украины, он писал о реке Донец и родине Ворошилова, видимо из Луганской области. Потом письма бабушки стали возвращаться, родители направляли запросы, был ответ из управления госпиталей, что среди раненных он не значится, еще откуда-то были ответы, что сведений о нем нет. Пришло одно письмо от его сослуживца, что был бой, но после боя его видели живым, а потом они отступали, потому что была угроза окружения, и он его потерял, и с тех пор не видел. И больше ничего. Никаких официальных документов о его гибели мы так и не получили. Потом запросы уже делали его сестры, и позже из архива в Подольске пришел ответ, они подтвердили, что ППС 1707 обслуживала 102 стрелковую дивизию, но никаких документов по 102 стрелковой дивизии и 410 стрелковому полку за май - июль 1942 года у них не значится. Позже уже мы племянники несколько раз делали запросы по его поиску - ничего, никаких сведений. Родители его, мои бабушка с дедушкой, очень горевали, бабушка иногда уходила в сад, там плакала, молилась, пела ему колыбельные песни. Мама моя своего сына, моего брата назвала его именем. В Токмаке, его и наш родной город, есть памятник погибшим в ВОВ, там такая стела, и на ней вместе с именами погибших из этого города выбито и его имя. Мы приходим туда иногда, оставляем цветы, гладим буквы его имени.