Война застала Александра Ивановича в Лукояновском районе Горьковской области, где он тогда проживал. Семнадцатилетнего паренька в январе 1943 года призвали в армию, и он попал в 48-й учебный полк автоматчиков, дислоцированный в Казани. После восьмимесячной подготовки в августе 1943 года младший сержант Карпаев оказался на фронте в районе Вязьмы.

- Мы не успели доехать до станции назначения, как уже получили наглядное представление о войне, - делился своими воспоминаниями Александр Иванович. - Перевозили нас в обычных товарных составах, которые тянули по два паровоза. С углём тогда было худо, и в топках горели обычные дрова. Скорость передвижения была невысока. Вдруг слышу крики: «Воздух! Воздух!» Поезд резко остановился, мы выскочили из вагонов и попрятались - кто куда. Вижу: очень низко летят вражеские «мессеры». Кругом разрывы авиабомб, пламя, крики, стоны раненых…

Вскоре после прибытия на фронт молодой боец получает приказ: поступить в распоряжение своего непосредственного командира - сержанта Собянина.

- Меня называли «живая связь полка», -рассказывал, улыбаясь, житель деревни Щапино Чебаркульского района Александр Карпаев, - а иногда - вестовым или посыльным, но это не так важно. Суть в том, что я должен был в любое время суток и в любую погоду передавать на передовую приказы от руководства полка младшим командирам. Кроме того, я доставлял по назначению секретные пакеты и сводки, и порой они представляли собой огромную ценность. Вражеские разведчики специально за ними охотились... Приходилось ходить в батальоны и штаб дивизии под огнём противника. Приказ отдавали обычно так: немедленно найти командира такого-то батальона и слово в слово передать ему распоряжение. Очень скоро я привык к свисту пуль. Фронтовики мне так популярно объяснили: та пуля, которая свистит, - не твоя. Свою пулю не услышишь. Первый раз ранило меня в голову осколком мины. Повезло: осколок прошёл по касательной, и я остался жив.

- В сентябре 1943 года с боями мы дошли до Орши, и там фронт остановился, - продолжал Александр Иванович. - В этом районе противник подготовил глубоко эшелонированную оборону, выкопал противотанковые рвы до трёх метров глубиной, установил проволочные заграждения в несколько рядов и просто, так сдаваться не собирался. Наш полк был пополнен штурмовым и штрафным батальонами. Помню, как увидел на передовой легендарные «катюши». Потом довелось мне услышать их в работе. Грохот был такой, что уши закладывало...

   Очень много бойцов полегло под Оршей, но Александру Ивановичу Карпаеву, по его словам, снова повезло. 

А в марте 1944 года из рук командира полка младший сержант Карпаев получил первую награду - медаль "За боевые заслуги». Есть у фронтовика и ордена - Красной Звезды и Отечественной войны 2-й степени, медаль «За победу над Германией» и многочисленные юбилейные медали. Однако свою первую медаль младший сержант вспоминал с особой теплотой и ценил эту награду очень высоко.

- В июле 1944 года меня перевели во взвод разведки, - продолжал рассказывать Александр Иванович. - В это время наши войска уже находились в Псковской области. В тех местах летом стоят белые ночи, поэтому светло, как днём, и это обстоятельство сыграло с нами однажды злую шутку: ночью командование части приняло решение провести скрытную рекогносцировку и вместе с разведчиками изучить местность со стороны одного небольшого озера, но, видимо, вражеские дозоры обнаружили нас, организовали засаду и внезапно с нескольких сторон обрушили шквал огня. Капитан Шалаев был сразу убит наповал, многих наших ранило. Пули срезали ветки деревьев. Мы залегли и стали отстреливаться. Я вышел из этого боя без единой царапины. Не знал, что буквально на следующий день, уже в Латвии, меня ранит в ногу и служба моя на этом закончится...

     Александр Иванович кивал на костыли и добавлял с улыбкой:

- Нет, на инвалидность я не пошёл. Пахал, как лошадь. Сначала в родных местах Лукояновского района, потом - в Крыму. Был бригадиром полеводческой бригады, а с 1997 года переехал на Южный Урал, в село Щапино Чебаркульского района, к дочери с зятем.