Лето на Украине было жаркое, впрочем, как и всегда, ближе к полудню весь трудовой народ прятался по домам пережидать самую жару. В это время, когда на улицах должно быть пустынно, появилось какое-то движение. Спустя некоторое время кто-то из соседей громко позвал всех к клубу в центральной части села, сказали, что будет важное правительственное сообщение. Это был день 22 июня 1941 года. Я с мамой и сестрой пошли со всеми к клубу, еще не зная о том, что началась война. Когда мы прослушали выступление Молотова В.М. о начале войны, моя мама – Великоцкая Прасковья Кирилловна сказала: «Ой, девоньки, большая беда надвигается. Когда мне было 16 лет, немец тоже с нами воевал и вот теперь снова на нас идет». (Примечание в 1941 году Анастасии Петровне было 15 лет.)

Летом я с мамой и сестрой шли по тропинке огорода. Справа и слева от тропинки росли подсолнухи. К тому времени они уже выросли и были почти с человеческий рост. В это время над нами пролетели два самолета с крестами на крыльях и стали кружить над нами, видимо высматривая себе цель. Мы, трое, остановились, приложили руки козырьком к бровям и уставились в небо, тоже рассматривая самолеты. Сначала я испугалась и хотела спрятаться в подсолнухи, но мама меня остановила и сказала стоять на месте. Самолеты покружились некоторое время и улетели в сторону Чертково, а через некоторое время со стороны Чертково поднялся столб черного дыма, и всю следующую ночь в той стороне был сильный пожар. Мама мне потом объяснила, что если бы я побежала в подсолнухи, пилот бы подумал, что там прячутся солдаты и стал бы бомбить, а так он увидел трех женщин в косынках и улетел. (Примечание – крупная бомбардировка станции Чертково произошла 07 июля 1942 года в ходе которой был уничтожен состав с горючим и санитарный поезд)

Был жаркий летний день. Я помогала маме по хозяйству. Солнце уже клонилось на запад, и вдруг я увидела, что солнце скрылось за тучей дыма. Сначала я подумала, что это пожар, и пошла посмотреть в сторону дороги, потому что от туда было хорошо видно. Подойдя к тропинке у двора и взглянув на дорогу, я поняла, что это был не дым от пожара, это была дорожная пыль. поднимаемая сапогами наших солдат, отступавших на восток. Сами солдаты шли колонной по четыре человека, причем крайние солдаты своими плечами поддерживали тех, кто был в середине, потому что те спали на ходу. В этой пыли у солдат были видны только белки глаз и белые зубы, лица, обмундирование и амуниция все было грязным от сажи и пыли. В это время ко мне подошла мама и сестра, увидев наших солдат, мама сказала нам бежать к колодцу и вынести солдатам холодной водички. Мы с сестрой похватали разную посуду, набрали воды и побежали к солдатам. Они были нам очень благодарны. (Примечание – события 9-11 июля 1942 года)

На второй день отступления к нам во двор зашел советский офицер и попросил принести ему холодной водички. Он был уставший, все лицо его было в пыли и саже, а на гимнастерке виднелся орден «Красной Звезды». На его просьбу моя мама – Прасковья Кирилловна принесла ему воды умыться, а потом усадила его на крыльцо дома и дала ему миску борща. Он сидел на крыльце нашего дома и ел, а мы стояли рядом и смотрели на него. Он рассказал, что Советская армия отступает по всему фронту, а немцы выбрасывают десант за сто километров и отрезают пути отхода. Не успел он доесть, как с востока послышался шум мотоциклетных моторов и стрельба из пулемета. Офицер, схватив свои вещи и оружие, прыгнул в кусты сирени, которая росла перед домом, а мы с сестрой и мамой бросились прятаться под лавками в доме. Что было дальше с офицером, я не знаю, но я часто думала смог ли он выжить в этой войне. (Примечание – события 9-11 июля 1942 года)

В районе кладбища мы нашли нескольких убитых советских солдат. Солдатами их можно было назвать только по тому, что на них была одета военная форма, а сами по себе они были совсем молодыми, на вид им было всего лет восемнадцать - девятнадцать, не больше. В тот момент я подумала, что они всего лишь на два года старше меня, и что они чьи-то сыновья, которые уже никогда не вернуться домой. Они лежали и смотрели стеклянными глазами в голубое небо. Мне было очень страшно. Мы с подругами сходили за лопатами и похоронили солдатиков на кладбище.

Через некоторое время после боя немцев с нашими отступающими войсками я была во дворе и, по просьбе мамы, подметала в хате. В это время в хату зашел немецкий солдат, он по-хозяйски прошелся по дому и спросил меня «Клоп есть?». Я с испуга закивала головой, после чего солдат вышел и больше не возвращался. Спустя несколько часов к нам во двор приехали на мотоциклах не меньше пятидесяти солдат, они зашли в хату и бесцеремонно выкинули все наши вещи на улицу, а затем настроили там нары и устроили для себя казарму. Заходить в дом мы больше не могли. Они ходили по двору как хозяева, размахивали автоматами и пугали нас, показывая, как расстреливают нас из автоматов, а потом смеялись над нами, как мы пытались закрыться от автоматов руками. Нам с сестрой было очень страшно, казалось, что жизнь вот-вот закончится, что они могут нас просто убить ради забавы. Это чувство страха жило в груди все время в виде какого-то нервного холодного кома в груди, который не давал дышать. Немцы бесцеремонно переловили всех кур, а потом, заучив одну фразу, ходили и под дулом оружия говорили «Матка, яйко давай!» и снова смеялись. Они забрали все запасы продуктов питания, которые у нас были. То же самое творилось по всему селу, того кто пытался сопротивляться, жестоко избивали. После этого большую часть времени мы с сестрой прятались в землянке и не выходили на улицу, мы были голодные напуганные и грязные.

В декабре 1942 года в районе станции Чертково проходили ожесточенные бои. Несколько недель там, не прекращая, что-то горело, освещая всю округу, и постоянно были слышны разрывы снарядов, даже ночью было видно зарево пожаров. Между жителями пошел слух о наступлении советских войск и о победе под Сталинградом. В душе все радовались этому событию, но виду не показывали, потому что фашисты «озверели», хватали всех кого могли и бесцеремонно расстреливали. 15-16 января 1943 года наш двор опустел, все немцы в срочном порядке покидали село. Я вышла к дороге и увидела, как в сторону запада на скорости уезжали несколько немецких грузовиков, которые были битком набиты солдатами, солдаты сидели не только в кузове и на крыше, но и висели на дверях, бортах и подножках автомашины. Солдатам уже не было ни до кого дела, они бежали, побросав оружие, на запад. В тот момент на душе было очень радостно и торжественно!