... В маленькую деревеньку Володута под Минском немцы пришли через неделю после начала войны. Слышно было как бомбили Минск, а однажды утром встали, смотрим, целая деревня немцев. Нас сначала не трогали, побудут и уедут, а вот евреев кучами забирали и расстреливали. Что бы не копать яму взрывали боеприпасами землю, расставят евреев вокруг и- из пулемета... Кто раненый, кто мертвый, а кто и живой в яму валились, земля качалась, а из трещин кровь сочилась. Мы от ужаса немели. В наших местах до войны стояло много воинских частей. От них, и после боев много оружия в лесу оставалось. Все жители собирали его, ходили в лес и мы с отцом. Наберем, замотаем плащ-палаткой и в яму закапывали: знали, пригодиться. По ночам в деревню наведывались партизаны. Не было, наверное, ни одной Белорусской семьи, в которой кто-то да не был в партизанах."По темноте приходили к нам бывшие работники райкомов, исполкомов, собирали молодежь, вели беседы. И все, кто мог на ногах ходить, и стар и млад, уходили в отряд к партизанам. Отец находился дома, сапожник, чинил и шил обувь партизанам. А немцы лютовали. То и дело устраивали облавы, забирая и отправляя молодежь в Германию. "Мы не спали караулили деревню и при появлении немцев прятались. В партизанском отряде был мой родной дядя. Однажды когда партизаны пришли в деревню, я сказала: "Дядя Коля, я пойду в партизанский отряд."Ну что ты у твоей матери дети еще малые Нина и Володя, помогать надо",- ответил он." А что я на Гитлера в Германии работать буду?" Вот так зимой 1942 я стала партизанкой",- от воспоминаний голос Людмилы Владимировны задрожал, но она сумела справиться с волнением. До весны девушка помогала в отряде ,перевязывала раненых, стирала партизанам одежду и ходила на задания." Помниться первое: пошли мы на засаду. Немцы хотели провести наступление на одну из деревень, но в отряде про это узнали и партизаны встретили врага как надо. Мне естественно было страшно, начали стрелять, так меня прямо холодом обдало, а потом ничего. Вообще то я смелая была." Конечно, иначе бы не послали ее в Москву учиться подрывному делу. У отряда была связь с большой землей. И вот когда вывозили раненых забрали и Людмилу Канарскую" Три месяца училась подрывному делу, а потом выбросили с парашютом назад в расположение отряда. Обычно наша группа подрывала эшелоны, а когда знали, что по железной дороге пойдут большие силы немцев, подрывали железнодорожное полотно на 50-60 километров, мосты минировали. Однажды пошли на подрыв эшелона на Михайловской ветке, ближе к городу Борисову. Немцы патрулируют, ходят взад вперед. Наблюдаем, нужно ведь выбрать момент чтобы заложить взрывчатку. Шестнадцать вагонов с живой силой взлетело тогда на воздух ,подбрасывало кого куда. Один раненый немецкий офицер кричит," Кранк, кранк!"- больно значит. А я подбежала, схватила его, тоже кричу: " Ребята! Вот он!" Приволокли "языка" в отряд, много чего узнали. А вообще я участвовала в подрыве 12 эшелонов". В партизанском отряде Людмила была ранена в голову." Тридцать лет носила осколки в голове. Однажды начало нарывать, лицо опухло; иду по коридору вдруг потемнело в глазах- и упала. Никто не поймет, что со мной. Вызвали врача. Хирург сказал- резать нельзя, осколки могут дальше в глубь уйти. Как раз приехал брат и додумался магнит прикладывать . Три осколка на магнит вытянуло." Самоотверженность Людмилы Канарской не осталась незамеченной. Первой боевой наградой стала медаль "Партизану Отечественной Войны 2 степени." Получила из рук самого М. И. Калинина специально прилетевшего в отряд им. С. Лазо для награждения героев. Второй боевой наградой была медаль "За Отвагу" а потом представлена к ордену "Красной Звезды". Белоруссия была освобождена нашими наступающими войсками и отряд расформировали. ...Людмила оставалась дома, работала на "Победу" а через несколько месяцев пришла повестка, пригласили в военкомат, в Минск. И снова впереди фронтовые дороги которые довели ее до Берлина. "До Рейхстага не дошла, а в Берлине побывала",- смеется Людмила Владимировна, вспоминая. В Данциге произошла ее встреча с отцом. "Стоит наш строй, а напротив- другой. Вдруг слышу- Канарский... В строю не смею крикнуть, а после подошла к командиру, говорю: слышала фамилию отца. Командир связался с кем надо. Так мы и свиделись в Германии с отцом. А он меня не узнает: в партизаны уходила этакая девчушка, а тут перед ним взрослая дивчина- боец. Принял сначала меня за старшую сестру Валентину . А я не смогла сразу сказать ему что нет больше нашей Вальки . Еще в 43 ее повесили...