Фотоальбом, улыбающийся толстячок с маленькой девочкой, и подпись: «Я с внучкой, сад победы. 9 мая- 40 лет». Он совершенно не похож на того худощавого юношу с орденом Красной звезды, что так серьёзен на другой фотографии. Ещё одна подпись – взвод, разгромивший японских милитаристов. Дед мало говорил о войне: зачем детям страшное, а про японцев и вовсе только то, что они были жёстче немцев и готовы были драться «до последнего самурая», изобретая гадости в ответ на бомбу, не считаясь с гибелью жителей. На всю жизнь судьба связала его с танками – на войне он был танковым радистом, а после инженером-испытателем в ГСКБ-2 на ЧТЗ и занимался танковыми двигателями.
Как летит время! В следующем году будет 70 лет нашей великой победе, и хотя сейчас появилась сомнительная мода приуменьшать роль СССР и России во второй мировой (что тоже не ново в истории), но это действительно наша Великая Отечественная война и наша победа, в том числе и во второй мировой. Ведь второй фронт открыли только после перелома в отечественной, опасаясь что, прогнав врага до Германии единолично, наша страна как победитель будет иметь право на все освобождаемые территории.
Мой дедушка Николай Николаевич Калистратов родился 16 апреля 1926 года в Зауралье. Это был замечательный человек, о котором хорошо отзываются не только его близкие, но и знавшие его, уже много лет прошло с того дня как его не стало, а коллеги дедули наши друзья до сих пор.
Награды: ордена - «Красной звезды», «Славы» второй степени, «Отечественной войны» ; медали – по две «За отвагу», «За боевые заслуги», по одной - «За освобождение Вены», «За взятие Будапешта», «За освобождение Праги», «За победу над Германией», «За победу над Японией».
Совсем мальчишка, а уже гвардии младший лейтенант с орденом красной звезды. После окончания курсов танковых радистов, он был направлен на второй Украинский фронт начальником радиостанции штаба пятого гвардейского Сталинградского танкового корпуса.
В битвах за Харьков и Киев первые боевые крещения, а потом Румыния, Болгария, Югославия, Австрия, Венгрия, Германия и Чехословакия. И хотя он встречал победу в Златой Праге, война для него закончилась только после освобождения Маньчжурии.
Никогда не забыть ему жестокий бой за город Плоешти. Перед танковым корпусом поставлена задача: овладеть этим стратегическим пунктом. После очередной артподготовки в атаку пошли наши танки и пехота. Радиостанция находилась на переднем крае и обеспечивала надёжную связь между отдельными полками и штабом корпуса. Для противника эта атака не была неожиданной: он встретил её сильным артиллерийским огнём, вступили в бой и вражеские самолёты. Рёв танков, самолётов, стрельба орудий, разрывы снарядов – всё слилось в один оглушающий вой, в котором нельзя различить что либо, от которого содрогается земля, и в этом кромешном аду радисты вели корректировку действий наших частей. Остановить нас враг уже не смог. Правда, конца боя дедушка не помнил, а вот сильный удар в лицо…, грудь… - после взрыва немецкого снаряда. После боя кто- то заметил окровавленные солдатские сапоги. Без сознания, раненного и контуженного, раскопали его однополчане. Очнулся он уже в госпитале.
В глазах темно. «Не вижу!... Ослеп!... Всё, что угодно можно пережить: потерю руки, ноги. Но потерять зрение – это самое страшное» - гнетущая мысль пронзила мозг острой болью, придавила тяжелым камнем. Вспоминал потом дед. Хоть и не скоро, но зрение вернулось, врачи сделали всё возможное, и он вернулся в свой полк.
Победу праздновать было некогда, Прагу брали с боями. «С крыш домов гитлеровцы озверевшие, палили не только в нас, но и в мирное население, с радостью встречавшее освободителей на улицах города».
А потом судьба забросила на дальний восток – воевал с японцами в составе Забайкальского Фронта. В ночь на 8 августа мы перешли границу Маньчжурии через пустыню Гоби и Большой Хинган. Наша разведка на выходе из Хингана наткнулась на японскую заставу, бой длился 2 часа, до подхода наших основных частей. Японская застава была пленена. В долине Маньчжурии японцы открыли шлюзы, вода затопила всё кругом, затруднив нам дальнейший проход. Наш корпус двигался по насыпи железной дороги. Деду было приказано выехать за подразделениями разведки на ручной дрезине с четырьмя солдатами. Не доезжая до одной из станций мы заметили, как пикируют японские истребители нашу 34-ку, стоявшую между станцией и небольшой рощей, из канавы нам пришлось наблюдать, ведь помочь мы не чем не могли. Из 6 самолётов один, всё- таки, врезался. Танк вывели из строя, уже после войны я узнал ,что эту 34-ку установили на памятник в городе Мукден. Служил он и в мирное время на Памире, демобилизовался в 1957м в звании майора.
Очень хорошие люди подарили нам мирное небо. Жаль, что с годами их становится всё меньше, да и равных им не так много.