Василий Иванович Калинин - участник Великой Отечественной войны, пережил блокаду Ленинграда. — В армию я пошел в сентябре 1940-го года, — вспоминал Василий Иванович. — Меня призвали служить в Петрозаводск в противотанковую часть, но всю войну я служил в артиллерии. Грамота-то у меня маленькая — всего четыре класса образования, но два года до войны я работал на тракторе, потому, наверно, и приняли меня в артиллерию. Ведь оружие надо хорошо знать. Я был командиром орудия и наводчиком. Война застала его в Вяртсиля, и в первое время мы здорово отступали: от Вяртсиля — на Сортавалу, через Карельский перешеек — на Ленинград. Орудия тянули на лошадях: шесть лошадей — одну пушку. А пушки были тяжелые — 122-мил-лиметровые! В Ленинград дорога тоже была закрыта. Командир нам говорит: «Здесь, ребята, будет еще сложнее: будут и танки, и самолеты. Сходим сегодня в баню, а потом будем воевать уже по-настоящему». Но в баню мы не успели — немец был тут как тут». Так, без бани, и началась для Василия Ивановича война «по-настоящему», когда каждодневные обстрелы, страх перед смертью, радости маленьких удач, голод, потери товарищей — все смешивалось воедино. А спустя годы в памяти остается только одно — война! Огромным черным пятном в жизни Василия Ивановича остались годы блокады: — Сначала еда была, а потом стали давать чуть-чуть муки и кусок хлеба. А позже — и вовсе ничего. Как жили — не знаю. Многие солдаты от голода пухли, не могли ходить. Лошади умирали, мы их ели. Кто-то, не выдержав, умирал. Я тогда переболел малярией…Зато с какой радостью вспоминал Василий Иванович, когда его перевели в 9-й артиллерийский полк! Потому что стрелял уже с более легкого орудия — из такой пушки, какая стоит в качестве памятника на улице Свирских дивизий. Память высвечивает и многие другие события, овеянные то страхом, то юмором. Как, например, Василия Ивановича в партию принимали (тогда была одна партия — Коммунистическая). — Как-то однажды (в 1943 году это было, мы стояли в Колпино) вызывают меня в политотдел. Думаю: «Все! Наверно, за что-то расстреляют». Прихожу. Сидят трое в «больших» погонах. «Садись, — говорят, — Калинин». «Ага, — думаю, — знают меня». «Знаешь, чего тебя вызвали-то сюда?». — «Не знаю». — «Вот, дорогой, мы тебя принимаем в партию». А я не знаю, что и за партия, никакого заявления-то не писал! Они сами, оказывается, все писали. Ну, думаю, партия — так партия, уж лучше, чем расстреляют. А как в партию приняли, так потом почти все время был на передовой. После прорыва блокады Василий Иванович Калинин в составе войск Красной Армии освобождал Эстонию, Литву, Латвию, Польшу. Всего километров тридцать-сорок не дошел до Берлина. И хотя война близилась к концу, Василию Ивановичу пришлось хватить лиха и в Германии: «Немец, ну, никак не хотел сдаваться! И один мой друг, тоже наводчик, тут погиб, капельку до Победы не дожил». После войны еще год служил в Венгрии, а потом…Потом вернулся на родину, в Мегрегу. Из-за контузии сразу дали инвалидность — III группу, но Василий Иванович пошел на работу. Трудился на машинно-тракторной станции трактористом, участковым механиком, завмастерскими. Позже работал в совхозах «Олонецкий», «Мегрегский». Трудовая биография Василия Ивановича закончилась только в 70(!), он имел почетное звание «Ветеран труда». Семья была большая — пятеро детей, поэтому и работать приходилось много. У Василия Ивановича уже 15 внуков и 10 правнуков — есть кому хранить историю, показывать заслуженные награды. «Да у меня их штук пятнадцать разных», — как-то совсем просто, даже обыденно говорил о наградах Василий Иванович. А ведь среди этих «пятнадцати разных штук» есть очень высокие награды, которые вручали далеко не просто так: орден Славы III степени, орден Красной Звезды, орден Отечественной войны II степени, медали «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», медаль Жукова и другие.