Боевой путь

В конце сентября получил повестку о призыве в армию. 4 ноября 1932 года Бугурусланский окружной военный комиссариат отправил его в часть. 12 ноября он прибыл в расположение командования 7 Самарской кавалерийской дивизии, дислоцированной в Минске. Здесь Варфоломей Федотович стал бойцом пулеметного эскадрона 39 кавалерийского полка. Надо сказать, что в 1932 году и в последующие годы 7 Самарская кавалерийская дивизия по всем показателям боевой и политической подготовки считалась лучшей дивизией в войсках Белорусского военного округа.

В начале ноября 1934 года по окончании срока службы Варфоломей был уволен в запас. Но он не поехал домой, а завербовался в Сталинград, где до 1942 года работал то на металлургическом заводе «Красный Октябрь», то на тракторном заводе имени Ф.Э. Дзержинского. Был жестянщиком, кузнецом, вахтером.

Когда фашистские войска подошли к городу и кое-где начались уличные бои, промышленные предприятия прекратили работу, рабочие и служащие вышли на защиту родного города. Варфоломей Федотович попал в 1 истребительный батальон 20 истребительной противотанковой артиллерийской бригады. Военные бригады в спешном порядке стали обучать на танкодроме приемам борьбы с танками.

«Рано утром 12 декабря 1942 года большая группировка фашистских войск, сконцентрированная в районе Котельникова, до предела насыщенная бронетанковой техникой и артиллерией, под командование генерал-фельдмаршала Манштейна начала наступление на север. Цель этого наступления – мощным танковым тараном пробить коридор к окруженным под Сталинградом войскам фельдмаршала Паулюса и вывести их из огненного кольца советских войск. Измотанные предыдущими боями войска 51 армии не выдержали удара армии Манштейна и начала отходить. Создалась критическая ситуация. Необходимы были экстренные меры, чтобы окруженная под Сталинградом группировка вражеских войск не смогла вырваться из кольца. В этих тяжелейших условиях командир 20 истребительной противотанковой артиллерийской бригады майор Желамский получил приказ командующего Сталинградским фронтом немедленно передислоцировать бригаду  к утру 17 декабря занять оборону по северному берегу реки Аксай (левый приток Дона). Бригада снялась с места и двинулась в путь, и до заданного района пришлось пройти форсированным маршем 120 километров. К месту назначения прибыли 16 декабря вечером. Отдыхать после длительного перехода было некогда, дорога была каждая минута. Батальоны получили участки обороны и сразу же начали окапываться. Пустили в ход все землеройные инструменты: лопаты, кирки, лома. Стоял 30-градусный мороз, и мерзлая земля поддавалась с трудом. Несмотря на смертельную усталость, старались как можно глубже зарыться в землю. Все понимали, что спасение только в земле.

Всю ночь кипела работа. К утру 17 декабря окопы полного профиля и ходы сообщения были готовы и замаскированы. Но подходы к окопам ничем не были прикрыты. На сооружение проволочных заграждений, противотанковых рвов и установку минных полей не осталось времени.

Наступило утро, и все заняли свои места. Впереди блестела скованная льдом река Аксай. А за рекой простиралась голая степь, едва прикрытая тонким слоем снега. Глаза всех нас были устремлены на юг, туда, откуда ожидалось появление противника. Враг не заставил долго себя ждать. Вскоре перед позициями начали появляться небольшие группы вражеских танков и броневиков, в 2-3 машины. Они останавливались на почтительном расстоянии и затем уходили обратно. Разумеется, это были разведчики, уточнявшие положение наших окопов. Затем немцы открыли массированный артиллерийский огонь. В разгар этого обстрела в небе показались вражеские самолеты. Они как коршуны на цыплят набросились на нас, забрасывая бомбами и обстреливая из пулеметов. Самолеты врага, группами в 15-20 бомбардировщиков, появлялись волна за волной, и в течение 2 часов непрерывно долбили позиции нашей бригады. Но наши окопы молчали. Никто из нас не подавал признаков жизни. Укрывшись в окопах, мы ждали своего часа.

Внезапно чудовищная какофония стихла. Самолеты улетели, обстрел прекратился, наступила тишина. Люди вышли из укрытий и увидели страшную картину разрушения. Все вокруг было разворочано бомбами, снарядами и минами. Без какой-либо команды все начали выносить убитых, контуженных и раненых и принялись выкапывать заваленных землей. Но тут послышались тревожные крики наблюдателей: «Танки! Товарищи, танки с юга!». Все снова заняли свои места. Далеко в степи, почти на линии горизонта, показались темные точки. Их было много, очень много. Наши воины до боли в глазах всматривались вдаль, наблюдая, как эти точки увеличиваются в размерах и превращаются в грозные машины. Впереди шли танки, за ними бронемашины. Замыкали шествие грузовики с солдатами. На некотором удалении от наших позиций эта стальная армада разделилась на две группы. Одна пошла на левофланговый первый батальон капитана Семенова, другая устремилась на правый фланг. По-видимому, немцы решили взять батарею в клещи.

Группа, идущая на батальон Семенова, состояла из 20 танков, 25 броневиков и нескольких сот автоматчиков, высадившихся с двух десятков грузовиков. Танки и броневики развернулись в боевой порядок и сопровождаемые автоматчиками устремились в атаку. Обе противоборствующие стороны пустили в ход все средства уничтожения. Закипел кровавый бой с ударными силами Котельниковской группировки противника. Вокруг вражеских танков и броневиков выросли фонтаны от разрывов наших снарядов. Несколько танков и броневиков в первые же минуты боя были подбиты и объятые пламенем застыли на месте. Но остальные машины с упорством разъяренного зверя лезли вперед, поливая позиции батальона ливнем пулеметного огня и осыпая снарядами. Наши воины ружейно-пулеметным и автоматным огнем как косой косили фашистских автоматчиков. Ценой неимоверных потерь врагу удалось все же вплотную приблизиться к нашим окопам. Танки начали утюжить наши окопы, вдавливая живых людей в землю. Но в то же время это облегчало борьбу с ними. Под гусеницы машин полетели противотанковые и связки обычных гранат. Бронебойщики, вооруженные противотанковыми ружьями, били по уязвимым местам танков и броневиков. Выстрелами по смотровым щелям ослепляли их, а затем гранатами и бутылками с зажигательной смесью добивали. Пытавших выбраться фашистских танкистов уничтожали ружейно-автоматным огнем. Мужественно вели себя артиллеристы, ведя непрерывный огонь бронебойно-зажигательными и осколочными снарядами. Меткими выстрелами они уничтожали бронетехнику и пехоту врага. Орудия били до тех пор, пока из боевого расчета оставался хоть один человек. В ушах стоял невообразимый грохот, напоминающий непрерывны гром во время летнего дождя. Земля качалась под ударами артиллерии. Едкий пороховой дым и пыль перехватывали дыхание. Снег почернел от пыли и гари. И в этом грохочущем аду не было никаких шансов уцелеть. И это происходило не только на левом фланге. Бои такой же интенсивности кипели и на правом фланге и в центре обороны бригады. Перед позициями бригады уже стояли десятка два подбитых и сожженных танков и броневиков, а между ними валялись сотни трупов убитых фашистов. Но уцелевшие машины и автоматчики противника все лезли и лезли вперед, стараясь обойти бригаду с флангов. Возникла реальная угроза окружения, а людей в бригаде оставалось мало. Истекающие кровью остатки бригады получили приказ отойти и занять новый рубеж обороны на северных скатах высоты 146.9. Но перейти туда было не так-то просто. Снаряды и мины сыпались градом. Пули и осколки летели как пчелиный рой. Люди переползали через вершину высоты, занимали позицию для обороны и продолжали драться. На северных скатах высоты бой продолжался весь день 18 декабря. Вечером из-за огромного перевеса врага вышестоящее командование отдало приказ: отойти на южную окраину села Громославка и продолжать сдерживать врага, что и было сделано. В ночь на 19 декабря к селу подошли свежие части 98 стрелковой дивизии и сменили нашу бригаду.

20 истребительная артиллерийская бригада в этих боях потеряла убитыми и ранеными почти весь людской состав и всю боевую технику, и была выведена на переформировку. Практически её пришлось создавать заново. Люди погибли, но двум мощным вражеским группировкам Манштейна и Паулюса не дали соединиться.  

В начале 1943 года отец Варфоломея Каликов Федот Спиридонович получил из штаба 1 противотанкового батальона 20 бригады извещение следующего содержания: «Ваш сын, красноармеец 1 противотанкового батальона 20 истребительной противотанковой артиллерийской бригады Каликов Варфоломей Федотович, верный воинской присяге, убит 17 декабря 1942 года и похоронен на высоте 146,9 Ворошиловского района Сталинградской области» - Командир 1 противотанкового батальона капитан Семенов, начальник штаба батальона старший лейтенант Тесленко.

Мы не знаем, чем убит Варфоломей Федотович. Пулей, осколком? Или раздавлен гусеницами танков? Мы никогда не узнаем об этом, потому что в этом бою погибли все, с кем он сражался рядом. Ворошиловский район Сталинградской области, ныне Октябрьский район Волгоградской области. После войны прах Варфоломея Федотовича перенесли в братскую могилу, расположенную в хуторе Шестаки Октябрьского района Волгоградской области. На могиле установлен памятник-обелиск. В ней захоронено 248 воинов. За могилой ухаживали колхозники колхоза «Светлый путь» и учащиеся Ромашкинской восьмилетней школы.

Начальствующий состав на декабрь 1942 года:

1. Командир 1 противотанкового батальона капитан Семенов.
2. Командир 20 истребительной противотанковой артиллерийской бригады майор П.С. Желамский.
3. Командующий 51 армией генерал-майор Н.И. Труфанов.
4. Командующий войсками Сталинградского фронта генерал-полковник А.И. Еременко.

Текст составил В.Ф. Каликов в феврале 1986 года.