Воспоминания моего деда о войне.

Мой дедушка Митя, как и многие люди, прошедшие через войну, никогда не рассказывал о ней. Я несколько раз у него пытался что-то узнать, но он всегда отвечал примерно одно и то же, что то вроде:  «Это было очень страшно и не стоит об этом вспоминать».

Нужно сказать, что когда началась война,  дедушке было 12 или 13 лет и жил он в небольшом селе Малая Ржава Велижского района Смоленской области. Это примерно на границе России и Белоруссии.

Его отец Филипп, мой прадед, вернулся с войны, видимо финской, раненым и умер в госпитале соседнего города. В семье было пять детей, старший сын Иван, три дочери: Фрося, Аня и Лена, ну и младший Митя.

Как мне удалось установить, старший Иван  был призван в армию еще до войны военкоматом Витебской области и погиб примерно в 1942 году, где-то под Ленинградом. Елена, перед или в начале войны, дописала себе в документах на один год больше и  уехала в Ленинград. В блокаду строила оборонительные сооружения и в феврале 42-го года эвакуировалась.  Анна пошла добровольцем в ПВО и до конца войны направляла свой прожектор на сбиваемые самолеты.  Фрося ушла к партизанам, возраст видимо позволял. После освобождения партизанской зоны регулярными частями, она стала водить военный грузовик и на нем прошла до конца войны. Митя остался в оккупации с мамой и сестрой. 

В день нашей последней встречи дедушка вдруг  решил мне рассказать о том, чего не говорил раньше. Вначале он вспомнил о девочке, которую звали  Тотя. Когда пришли немцы, они выменивали у нее продукты.  Ему запомнилась фраза «Тотька, дай кортотьки».

Дедушке повезло меньше, у него последнюю еду забирали. Двое немцев приехали на мотоцикле, бросили ему пустой мешок и стали пинками загонять в дом, чтобы он выносил последние продукты. Они смеялись. Наверно это были молодые парни, которым было просто весело. Часто рассказывают про немцев, которые раздавали детям шоколад. Многие уважительно относятся к профессиональности их армии.  Но мне этого не понять. Они отнимали у детей последнюю еду. И отнимали ее не просто у детей «из кино», они ее отнимали у близкого мне человека.

Когда появилось партизанское движение, старшая сестра ушла к партизанам. Сопротивление росло и появились линии обороны.  Но еды больше не стало. Однажды сестра разрешила Мите собирать колоски пшеницы на ничейной территории.  В какой-то момент прозвучал выстрел. Гораздо позже дедушка понял, что это был снайпер. Ему повезло, и он смог убежать.

Однажды он шел со своим другом по лесу и они заметили нескольких немцев. Им было страшно, но они решили проследить за немцами. Выйдя из леса, они увидели целый немецкий обоз.

В этот день партизаны пекли хлеб в деревне. Ребята рассказали командиру отряда об обозе. Видимо партизаны обладали серьёзными ресурсами, так как, по словам деда, они выкатили танк, обошли обоз с двух сторон и расстреляли его.

Знаю, что за такие подвиги давали ордена, но у партизанов были другие награды – дедушке достались трофейные лыжи, а его другу часы.

После освобождения территории регулярными войсками всех выживших детей погрузили в эшелон и повезли в эвакуацию. Поезд ехал тридцать дней. Потом еще тридцать дней карантина. Дедушке запомнилось, что  когда с них сняли одежду и стали ее сжигать, как трещали вши, щелкая в огне и еще, как когда их отряд шел по мостовой, как стучали деревянные колодки их самодельных ботинок.

Я помню, как  мы с дедушкой ехали на трамвае через весь город, и оказалось, что все дома, которые мы проезжали, строил мой дед. Он строил все дома, в которых жил сам, начиная с первой своей землянки и до дома, в котором умер. И все дома, в которых жила наша семья. А также все знакомые мне с детства здания и памятники Магнитогорска.

Дедушка умер полтора года назад. Из вещей от дедушки осталась только гармошка, это немного. Но  после войны он встретил бабушку, и у них родилось две дочери, три внука и шесть правнуков, и все его помнят и любят. У нас крепкая и дружная семья, и это важнее орденов, наград и вещей.

9 мая 2012 года.