Записано со слов деда в 2011 году:                                                                                     

                                                                                                            ИСПОВЕДЬ ВЕТЕРАНА

"Родился я в 1918 году 28 августа в д. Буландино Рославльского района. Пас гусей, лошадей в поле. По своей оплошности два раза получил копытом по голове. Один раз в переносицу, другой - в правую бровь. Пришлось даже швы накладывать.

Учился в первоначальной Мозолевской школе. Потом стали открываться школы в сельской местности, и в 1936 году я с 4-х классов поступил в Жарынскую ШКМ (школу колхозной молодежи) в д. Жарынь. Нужно было ходить туда за 5 километров. Тяжело было и весной, и зимой.

В 1939 году закончил ШКМ и поступил в Ленинградский химико-технологический институт, но учиться не пришлось: в октябре того же года был призван в ряды Красной Армии, а к декабрю я попал на Финскую войну. Она длилась до 12 марта 1940 года. Служил в артиллерии рядовым. С окончанием войны в составе 8-ой ОСБ (особой стрелковой бригады) служил на п-ове Ханко (Гангут). Там меня и застала Великая Отечественная война, которую я прошел с первого до последнего дня.

На Финской войне перед нами ставилась задача закрыть залив (ворота между Таллином и Финляндией), чтобы не допустить военные силы к Ленинграду.

С началом войны (22 июня 1941 года) и по октябрь того же года мы охраняли п-ов Ханко от врага (финнов и немцев). В октябре нас эвакуировали оттуда в Ленинград, и началась защита блокадного Ленинграда. В блокадном Ленинграде я вступил в партию не по щукаревскому принципу ("Какая мне будет портфеля?"), а по фронтовому ("Коммунисты - вперед!").

В конце ноября 1942 года по решению командования я был направлен во 2-ое Ленинградское артиллерийское училище, которое было эвакуировано в Кострому (эвакуирован по "Дороге жизни" через Ладожское озеро). Училище закончил в конце зимы 1943 года. Было присвоено звание младший лейтенант (по решению Правительства - офицерское первое звание). По окончании училища в должности командира взвода арт.батареи направлен в артиллерийский лагерь в Тамбовскую область, станция Рада, на формирование.

После формирования прошел период фронтовой жизни. Прошел по фронтам Белоруссии, Прибалтики, бывшей Восточной Пруссии (ныне Калининградская область) в должности командира арт.батареи. Брал Кенигсберг, Берлин. Войну я еще продолжа 8 мая 1945 года, не смотря на подписанную немцами капитуляцию. Получилось это так. Власовская армия предателей не подчинилась подписанной капитуляции и пыталась уйти от возмездия, сдаться американцам. 8 мая моя батарея находилась на марше (шли в колонне), и около местечка Цвиккау мне поступил приказ: "Батарея - к бою!" Оказывается, нужно было приостановить движение колонны власовцев к американцам. Подготовив батарею к пою (привязать батарею к местности, выбрать точку наводки для стрельбы), доложив о готовности батареи к бою, получаю приказ: "12 артиллерийских залпов батареи. Цель №... Огонь!" Так в середине дня пришлось вести последние выстрелы войны. На этом война для меня закончилась. Она продолжалась 1418 дней. Из Южной Германии нам была отдана команда погрузиться на ж/д-эшелон, в котором мы были доставлены в местечко Осиповичи (Белоруссия) через Польшу.

Закончил войну лейтенантом, командиром батареи 152-миллиметровых пушек-гаубиц. Награжден орденом Красной Звезды и Отечественной Войны II степени, медалями за взятие Кенигсберга, Берлина, за победу над Германией и пр.

Войну прошел благополучно, без ранений и контузий. Но, потеряв здоровье, в 1947 году был признан не годным для прохождения службы в армии и демобилизован. Вообще мои намерения были - служить в армии и, по возможности, учиться в военной академии. Однако всё изменилось, когда меня признали не годным к военной службе по состоянию здоровья. Инвалидом стал в 27 лет. При демобилизации из армии я должен был получить выходное пособие (около 15 000 рублей). Но меня рассчитали по инструкции наркома финансов Зверева, 1 к 10.

В сентябре 1946 года, будучи в отпуске из армии, я встретился со своей будущей женой, Карпович Зинаидой Кирилловной, и 11 сентября зарегистрировал брак. 27 сентября 1947 года у нас родилась дочь Лариса.

Не имея достаточно средств к переезду из Гвардейска (Калининградская область) в Рославль (там жили родители), мы вынуждены были продать то, что было можно: коляску, несколько отрезов дорогих тканей. Каково же было мое разочарование и огорчение в том, что власти (и центральные, и местные) встретили меня (защитника и инвалида) вопреки всяким обещаниям: не дали ни квартиры, ни компенсации, ни машины, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи, под разными предлогами.

Моему приезду не очень обрадовались даже родители, т.к. я приехал с семьей. Но в д. Крапивенское Рославльского района было очень удачное место для работы моей жены, куда она, обратившись об устройстве на работу, и была направлена. В Крапивенском нам повезло, встретили добрых людей. И там был выстроен медпункт, где была квартира для фельдшера. Это было очень кстати, т.к. отпадала необходимость искать квартиру. Но положение осложнялось тем, что мы были очень ущемлены в средствах, т.к. я, не имея специальности, нигде не работал, и пришлось жить на зарплату жены. Хочу подчеркнуть роль жены в моей жизни. Она взяла на себя большую тяжесть, за что я ей исключительно благодарен. Благодаря ее "дерзкому" поступку (она решилась, чтобы подкрепить семью в питании, поехать в Починок и купить там 4 гуся и козу) мы стали более-менее хорошо питаться. Этот поступок облегчил жизнь.

Чтобы приобрести специальность (не думая быть учителем), я в 1949 году поступил на заочную учебу в Смоленский педагогический институт на исторический факультет и стал работать в сельской школе учителем. До этого кое-как пристраивался: счетоводом в сельпо, библиотекарем в Борщевской спец.школе. Иногда жене задерживали зарплату по недостатку бюджетных средств сельсовета, и приходилось очень трудно.

Педагогический институт закончил в 1955 году. После этого работал в различных школах (в сельской местности, в городе). Работал учителем и директором 8-летней школы до выхода на пенсию. Разочаровавшись в обещаниях правительства помочь в выделении квартиры, я был вынужден заняться строительством своего илья (в начале 1951 года). Трудно было достать стройматериалы. Строительство пришлось вести в очень трудном положении: вывозил лес для строительства сам (в д. Творожково). Ввиду нехватки средств и стройматериалов строительство затянулось до конца 50-х годов. Построить дом помогло место работы (Творожковская 8-летняя школа), благодаря большой помощи председателя колхоза "Заря коммунизма" Митина Сергея Петровича. Дом в Рославле стали строить на чужое имя (Елисеева Николая Дмитриевича, который жил в Рославле). Мне, как работнику сельской школы, и жене, как работнику сельского медпункта, не давали участок в городе и запрещали строительство. Со временем оформили купчую дома на жену, т.к. она к тому времени уже работала в Рославле. Дом перевезли в Рославль в 1961 году, и из Творожково жена переехала с детьми в город, т.к. детям нужно было учиться, а средней школы в деревне не было. Я переехал в город в 1963 году, т.к. переехать можно было только с разрешения горкома партии. Таким образом без малейшей помощи со стороны государства я обрел свое жилье.

Так жизнь шла (довольно тяжело) до выхода на пенсию. С ростом семьи жизнь осложнялась тем, что нужно было учить детей и в средних, и высших учебных заведениях. Так, старшая дочь, Лариса, с красным дипломом окончила медицинский институт в Одессе. Сын, Валентин, - Курский политехнический институт. Младшая дочь, Нина, вышла замуж, не окончив Курский политехнический институт (бросила, окочив 3-й курс, хоть это и было нежелательно). Так, не получив от государства ни копейки помощи, пришлось мне в тяжелых условиях обустраивать свою жизнь.

                                                                                              МОЙ ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ВОЙНЫ

8 мая 1945 года было объявлено о прекращении военных действий. Утром, в местечке Цвиккау (Южная Германия), когда моя батарея была на марше в составе колонны, мне был отдан приказ: "Батарея - к бою!" Этот приказ возбудил у меня довольно противоречивые чувства. В день торжества победы - вдруг такое неожиданное обстоятельство. Все празднуют победу, а мне - приказ воевать. Но приказ открыть огонь был выполнен мной безукоризненно. Выполняя приказ, я развернул батарею на небольшой поляне, доложил о готовности, и мне прступила команда: "Цель №..., координаты, доложить о готовности". После моего ответа поступила команда: "Доложить о готовности вести огонь". После доклада о готовности поступила команда: "12 артиллерийских залпов батареей, огонь!" Команду отдал майор Модекин И.Я. По кому велся огонь, я тогда так и не понял, т.к. дальность цели была 17 километров.

После выполения приказа команд больше не поступало. О дальнейших действиях мне не было дано никакого распоряжения. В связи с этим у меня возникло подозрение, не провокация ли это, чтобы обвинить Россию в срыве достигнутой договоренности о полном прекращении военных действий и продолжить войну силами Русской освободительной армии (РОА), которую немецкое командование старалось использовать в своих целях. РОА формировалась на основе армии власовцев, перешедших на сторону немцев. Т.о.я мог быть использован немецким комадованием в целях продолжения войны. Так я мог оказаться предателем интересов Родины и пособником немецкого командования, которое думало продолжать войну. Я ожидал ареста со дня на день как дезертир, не подчинившийся общему приказу о прекращении военных действий. Я пытался выяснить, по ком и почему мы вели в тот день огонь. Как выяснилось в дальнейшем, это был огонь по власовцам (дивизия Власова, перешедшая к немцам).