Деда я помню с 3-х моих лет, когда ему было 55 до его смерти в 2008 г. И могу сказать, что более светлого, доброго и порядочного человека я не встречал никогда. Он был очень любим и уважаем всеми, кто его когда-либо встречал. Уверен, что ни у кого не оставил он о себе плохих воспоминаний. Никто не мог сказать о нем ни одного недоброго слова. В детстве он учил меня рисовать, читать, анализировать и систематизировать информацию, быть всегда аккуратным и опрятным, каким был он сам, несмотря на деревенские условия жизни. Он никогда никому не отказывал в помощи. Женщины-односельчанки прибегали к нему среди ночи и просили утихомирить запившего мужа, который уже видел чертей и бегал за домочадцами с топором и он, интеллигентный человек, учитель, уходил в ночь и каждый раз ему удавалось утихомирить дебошира. Такова была сила его авторитета, что действовала даже на измененное алкоголем сознание. Про войну он рассказывал редко и очень неохотно. В основном о людях, которые встречались ему и помогали. О военвраче, который в Крыму, в условиях, когда командование бросило свою армию на произвол судьбы, в воронке от взрыва, в которой они укрывались, выходил его после тяжелого осколочного ранения в спину; об украинских крестьянках, которые отдавали ему последнюю еду, когда он, сбежав из поезда военнопленных, пытался пробраться к нашим позициям; о немецком офицере, служившем в концлагере, куда его поместили, который узнав, что дед тоже учитель, как и он сам до войны, освободил его от работы в каменоломне и тем самым спас жизнь; об американских солдатах - танкистах, которые освободили их концлагерь и откармливали их, доходяг - дистрофиков, а командовавший ими офицер следил, чтобы у них не произошло переедание, чреватое смертью; о молодом лейтенанте-особисте, который не направил его, младшего командира, сержанта, попавшего в плен, в советский лагерь, не испортил его личное дело, а дал ему дослужить и вернуться домой героем с получением статуса участника ВОВ. Даже от тех людях, которые творили в отношении него зло, он вспоминал без зла и обиды, а только с некоторым сожалением - о товарищах, которые вместе с ним сбежали, а потом бросили на произвол судьбы, об украинских крестьянах, которые дважды сдавали его оккупантам, о "доблестных" украинских полицаях, которые жестко избили его и выбили все зубы. Он всех простил. И хотя он не был воцерковленным человеком и крестился только незадолго до смерти в 2006 г., по факту он всегда жил по Христовым заповедям Вечная тебе память, дедушка и Царствие небесное.