Мой дед был человеком удивительной душевной теплоты, с искрящимися добротой глазами. С самого рождения я чувствовала его бесконечную заботу о себе. С утра он спешил в молочный магазин, чтобы внучка поела только что сваренной каши. Кашу он варил отменную. Я помню его, идущего по скверу - правое плечо вперёд, как на строевой. С бидоном молочка для меня. Помню, как он ступал по свежевыпавшему снегу, не отрывая подошв, рисовал мне разных героев. Болела я очень часто. Помню, как он заваривал мне траву, как учил полоскать горло.
Дед был очень деликатным и любящим мужем. Хотя всем вокруг бывало очевидно, что бабушка - не права, он всегда говорил: "Нина, прости, я -не прав, присядь, тебе нельзя волноваться!"
Уже тяжело больной, но в трезвом уме, он попросил меня купить лист ватмана: "Чтобы вам не гоношиться, когда я умру, давай сейчас напишем объявление на проходную завода, что я умер. Потом-то не до этого будет! А народ захочет со мной проститься!" Я отмахнулась от него, пряча слёзы. Проходной завода давно не существовало. Вместо завода был торговый центр.
На похоронах дедушки, уже тоже тяжело больная, бабушка встала рядом с гробом и поблагодарила своего мужа за счастье прожитых с ним лет, за его любовь.
Деда хоронили с полковым оркестром, как положено всем гвардейцам. Несмотря на то, что завода давно не было, пришло огромное количество его сослуживцев. Объявление не потребовалось.
Они благодарили за квартиры, которые он им выбивал, за отгулы, которые он им давал, когда болели их дети, рассказывали, как он прикрывал мамочек, которым надо было идти с утра в поликлинику. А ведь завод был оборонным предприятием, и любые вольности там были запрещены.
Мы не знали и сотой доли всех этих историй .....
Я помню, одна из родственниц шепнула мне: "Не надо искать мужа, похожего на деда. Не найдёшь. Он такой - один на миллион"
Дедушка Аркаша для нашей большой семьи был, есть и будет примером воина, семьянина, патриота, человеком, прошедшим ужасы войны, но сберёгшим для своих родных и близких тепло своей души. Светлая тебе память!