Находясь в Берлине "в голодный 1946г. В октябре месяце" мой Дед как-то ехал на местном трамвайчике. С ним в вагоне находились местные мирные жители , взрослые и дети "не менее 30ти человек" . Цитирую" на одном из сидений важно восседал английский или американский штабной офицер в парадном мундире, блестящей фуражкой с большим козырьком. Офицер самодовольно жевал жвачку. Я был уверен, что не менее половины ехавших в трамвае хотели есть и это беспрерывное жевание вызывало аппетит не только у голодных, но и у нас, относительно сытых солдат. Взрослые смотрели на жевание офицера и терпеливо молчали. Но ехавшая с дедушкой девочка не выдержала., Протянула рученку офицеру и попросила жвачку. Все в вагоне , а там находились ещё трое советских солдат повернулись в сторону офицера. Что повлияло на него мне до сих пор не понятно. Но он как истошный так рявкнул на девочку что она задрожала всем телом и подбежала к своему дедушке спрятала свою голову ему в колени и громко заплакала. Такую картину я не мог выдержать. Упрекнуть офицера для нас солдат было некорректно. В связи с тем, что я сидел напротив этого дедушки и девочки, и вспомнив что у меня в чемодане есть конфеты, я открыл чемодан и набрав пригоршню конфет стал подавать их девочке. Она не веря в добро не брала. Тогда дедушка сказал ей возьми. Поняв что столько конфет она не сможет взять в ручки ,девочка подняла подольше и я высыпал ей пригоршню конфет. То же самое сделал ехавший рядом со мной мой товарищ. Все это видели ехавшие в вагоне немецкие пассажиры. Они стали переговариваться , и говорить комплименты в адрес советских солдат. Офицер заволновался , он понял что простые советские солдаты оказались добрее его. Он стал искать по своим карманам жвачку., Нашел там жвачку, и подал ее девочке. Та с детской простотой и затаенной обидой, но взяла жвачку. Вскоре в вагоне раздался голос вожатого danke. Вагон станция шпакдау (что-ли?) "На этой станции офицер вышел. Где ты милая немецкая девочка? (Далее затерто) и "как он на тебя кричал". "Десятки пассажиров трамвая маршрута Потсдам-Берлин. Этот случай должны помнить. И если я вру то пусть английский гордец плюнет мне в лицо или вызовет меня на дуэль." (Далее что то про боль, про Брест ,про мучения, про родного замученного племянника. Про слезы... )И:" лучшее отношение наших солдат к ним"-мне грустно и обидно что к русским ветеранам такое теперь отношение.

Далее частично цитирую из письма:"3 мая 1945 г. Наши войска 2го Белорусского фронта в р-не шве-? (Подчерк не могу прочитать много и между строк написано мелким подчерком, далее***) -встретились с Английскими войсками . Фактически для нас война закончилась. Все радовались. Немецкое мирное население услышав что русские не убивают **** возвращались домой восточные районы германии. (Далее неразборчиво) и цитирую снова:" на лесной дороге к то ли гивериеку, то ли швершку наша машина заглохла. И мы несколько человек находились около машины. Один из наших солдат (паршивец) где то сумел достать спиртное , напился пьяным, после этого его потянуло на подвиги . Он останавливал едущие по дороге немецкие фургоны под видом обнаружения оружия. Ему удалось найти два пистолета. Что он ещё отбирал мне неизвестно. Один пистолет он держал в руках угрожая пленемцам, второй у него был за голенищем. Но вот (далее подзатерто) и: ..." Несколько человек, среди них была приятная девочка. Пьяный паршивец он подошёл к женщинам, и схватил за руку девочку, и хотел потащить ее в лес. Немецкие женщины по матерински бросились на защиту этой девочки, они вырвали ее руку из рук пьяницы, взяли в круг ручной защиты и пытались двигаться дальше. Но пьяный паршивец продолжал врываться в круг женщин, и вырвать из них девочку. Началась неравная борьба. Паршивец выхватил пистолет и стал бить им по рукам женщин. Он пытался разбить кольцо рук вокруг девочки. так продолжалось несколько минут . Я не выдержал и бросился помогать женщинам. Схватил паршивца за руку и пытался сдержать и дать возможность женщинам убежать. Но пьяный вырвался у меня и угрожая вновь бросился к женщинам. В это время к нам подскочил какой то солдат из другой части . Я понял что он хотел помочь женщинам . Но пьяница произвел выстрел. Пуля попала солдату в лоб и он упал замертво. Увидев результат своего преступления пьяница растерялся. Немецкие женщины воспользовавшись этим быстро бросились бежать по дороге. Пьяница направил пистолет в из сторону и пытался стрелять. Я вырвал у него пистолет. Пьяница нагнулся, и достал и за голенища сапога второй пистолет, и сделал попытку стрелять в себя. Неимоверными усилиями я отобрал у пьяницы второй пистолет. И сказал ему мы будем тебя судить за убийство солдата и мародёрство" - там потом что то про гауптвахту, отобранный им пистолет у немцев, браунинг, особый отдел, расследование , и:- так жертвуя собой, мы порой защищали от злых людей, находящихся в таком положении немецких людей

Цитирую из фронтового письма:"
Воспоминания о ВОВ
Начало 1945 г . Мы в составе нашей 148 пушечной артиллерийской бригады продвигались с боями к границам Германии. Неудержимым было наше наступление, и огромное желание быстрее вступить на немецкую землю и отомстить немецким захватчикам за их зверства на нашей земле, за нашу кровь и слезы наших матерей. В эти дни, почти каждый день, в нашей газете, мы читали статьи знаменитого писателя Ильи Эренбурга, которые всегда заканчивались словами *кровь за кровь* и *смерть за смерть*. Ещё жесче шли разговоры среди красноармейцев. Они говорили * перебьем всех*, другие говорили * перебьем миллионов десять-двадцать*. Однако большинство наших красноармейцев было против уничтожения мирного населения. И вот мы вступили на немецкую землю. Сразу же политработники провели большую разъяснительную работы о необходимости лояльного отношения к мирному немецкому населению. Я был командиром отделения радио. По молодости и материнскому воспитанию я не мог плохо относится к невинным людям даже в стане врагов. Мне пришлось первым войти в освобожденный немецкий дом, с автоматом на груди. В доме я увидел немецкую семью 7-8 человек, которые сбившись в угол и обняв друг друга, находились в страхе. Они ожидали, что я немедленно буду их расстреливать. Я это понял и как только мог стал их успокаивать. Они меня поняли, поверили и даже стали улыбаться. На столе у них были разложены игрушки. Я рассмотрел их. В детстве у меня просто не было игрушек. Немцы были удивлены, что молодой красноармеец интересуется игрушками Успокоив немецкую семью я ушел в распоряжение наших войск .

Приказ Главкома
Предупреждаю весь личный состав, что преступные действия, направленные против местного населения будут рассматриваться, как политические преступления, а лица в том виновные предаются немедленно к суду военного трибунала, как провокаторов и врагов нашего народа, сознательно дискредитирующих Советскую Армию за границей.

Из письма цитирую : январь 1945" Нашими войсками на территории Польше были окружены. Немецкой части позиции Торуньской (Тарковеной) группировке. Несколько тысяч солдат и офицеров немецкой армии прорвались из окружения, и с боями продвигались на запад, стремясь соединится со своими войсками. И их путь на запад проходил через наши позиции. В одну из ночей, в освобожденном польском доме на берегу Вислы, располагался наш взвод. Штаб. Все спали, и часовой Изотов. Только я дежурил работая на радиостанции. В ожидании приема радиоприказа. Вдруг открывается дверь и в комнату один за другим входят семь человек огромного роста вооруженных немецких солдат, во главе с офицером. Мой крик Тревога был так силен, что разбудил всех спящих во второй комнате наших солдат. На испуг мой быть казнёнными немецкие солдаты стали снимать автоматы и бросать их на пол. Некоторые из них подняли руки вверх. Вскочившие наши полусонные солдаты собрали с рук часы и трофейное оружие. Обыскали всех пленных. Кто то нашел добычу Ур-Асе. Пленные были сильно истощены. Почти неделю они выходили пешком из окружения, голодные и холодные видимо для ведения боевых действий у них уже не хватало сил. Они рады были малейшему отдыху и теплу что были готовы и к смерти . Оставив всех связанных пленных около меня, наши солдаты вновь легли спать. Капитан Коган приказал мне охранять семерых пленных до утра. Я оказался от них в полуметре и продолжал работать на радио. Несмотря на усталость, никто из пленных не спал. Они смотрели на меня и пытались разговаривать. Один из них спросил:*нас расстреляют?* Я твердо произнес им нет. Вы разрушили много наших городов- Воронеж, Сталинград и т.д. эти города нужно восстанавливать вот вы и будете там работать. Офицер в звании капитана показал мне свою простреленную руку, сказал что был ранен под Сталинградом, и что работать он уже не сможет. Я ответил ему что он будет старшим над своими руководить строительством. Он улыбнулся и сказал yut. Я понял пленные голодны. Но у меня кроме буханки хлеба, полученной на целую неделю ничего не было. Я достал эту буханку хлеба и отдал пленным. Я смотрел как ровно они разделили между собой эту буханку хлеба. И с каким наслаждением ели этот хлеб.