Это история такой, к несчастью, недолгой и трагической, но, к нашей гордости, полной невероятного мужества жизни, которую не пощадила война и разрушила фашистская неволя. Это история не снискавшего славы и не награждённого орденами неизвестного героя, вынужденного все оставшиеся годы умалчивать о разгроме своей дивизии, пребывании в плену, боях в офицерском штурмовом батальоне, словно эти страшные испытания, выпавшие на его долю, были его виной и позором. Лишённый этого при жизни, он только сейчас, спустя много лет после смерти, обрёл право на то, чтобы его история, рассказанная уже нашими скупыми словами, едва ли передающими всю глубину её трагедии, стала известна людям.

Громов Илья Николаевич родился 11 июля (24 июля по новому стилю) 1911 года в деревне Ильинское Прасковьинской волости Старицкого уезда Тверской губернии в крестьянской семье. После окончания 6 классов средней школы, находившейся в соседнем селе Покровское, работал формовщиком на кирпичном заводе, позднее — участковым милиционером в Старицком отделении милиции.

В 1934 году Илья Николаевич был призван на военную службу и направлен в 4 отдельный понтонный батальон Белорусского военного округа, в котором прошёл обучение в школе командиров отделений и занимал должность сначала понтонёра, а впоследствии командира отделения. В 1937 году командование, высоко оценивая личные и профессиональные качества Ильи Николаевича, направило его на курсы младших лейтенантов при Ленинградском военно-инженерном училище. Успешно окончив курсы в 1938 году, Илья Николаевич получил звание младшего лейтенанта инженерных войск.

После окончания курсов Илья Николаевич поступил на службу в должности командира понтонного взвода в 10 отдельный понтонный полк Киевского военного округа, а в декабре 1939 года был назначен командиром сапёрного взвода 192 отдельного сапёрного батальона 130 стрелковой дивизии Киевского военного округа. С 25 июня 1941 года он командовал уже не взводом, а более крупным подразделением — сапёрной ротой этого батальона.

Война началась для Ильи Николаевича на территории Украины, на западной границе СССР, принявшей на себя первые, самые сокрушительные удары врага. 22 июня 192 отдельный сапёрный батальон находился на границе в Рава-Русском укреплённом районе (Львовская область), выполняя задание Киевского военного округа по строительству оборонительных укреплений. Вместе с частями прикрытия и пограничниками батальон принял бой в первые минуты войны. 130 стрелковая дивизия к началу войны дислоцировалась в городе Могилёв-Подольский (Винницкая область). С тяжёлыми боями отступая, батальон и дивизия воссоединились 14 июля 1941 года на рубеже Бернашовка — Грушка Могилёв-Подольского района, выполняя задачу не допустить противника на северный берег реки Днестр. 

В ожесточённых боях с противником 130 стрелковая дивизия несла тяжёлые потери, к началу августа 1941 года из 15 тысяч в ней осталось всего 500 бойцов и командиров. Не имея достаточного вооружения, зачастую не получая боеприпасов и продовольствия, дивизия самоотверженно оборонялась, сдерживая наступление врага.

В таких тяжелейших условиях сапёрный батальон Ильи Николаевича продолжал выполнять свою ответственную работу. Недаром сапёров за их тяжёлый труд называли «чернорабочими войны», говорили, что сапёры идут в наступление первыми, а отступают последними. Многие из них погибали или получали тяжёлые ранения, возводя переправы под ураганным огнём врага, подрываясь на минных полях и ценой своей собственной жизни прокладывая дорогу для боевых товарищей.

В начале октября 1941 года на территории Запорожской области Украины 130 стрелковая дивизия, по вине верховного командования своевременно не получившая приказа об отступлении, оказалась на самом острие атаки 1 танковой армии вермахта и попала в окружение. Не имея связи со штабом и не получая подкрепления, малочисленные и ослабленные в боях войска приняли на себя удар грозного противника, стремительно наступавшего силами в 200 танков, 500 автомашин с пехотой и 500 мотоциклистов. 5 октября под гусеницами немецких танков погиб командир 130 стрелковой дивизии Ф. А. Ковалёв. 8 октября при попытке выхода из окружения погиб командующий 18-й армией, в состав которой входила 130 стрелковая дивизия, генерал-лейтенант А. К. Смирнов, ранее отклонивший предложение о его эвакуации из зоны боевых действий и остававшийся со своими войсками до последних минут. В тот же день тяжёлое ранение (пуля, пробив правую лопатку, попала в лёгкие) и контузию получил Илья Николаевич и, не имея возможности оказать сопротивление, был захвачен в плен. 20 октября 130 стрелковая дивизия была расформирована как разгромленная противником.

Находясь в плену, сохраняя невероятное мужество, Илья Николаевич, обессиленный от голода и тяжёлого принудительного труда, неоднократно предпринимал попытки побега, грозившие ему верной гибелью, так как в беглеца полагалось стрелять на поражение, а в случае его задержания — направлять в гестапо, что означало неминуемый расстрел. Бесчеловечные условия содержания в плену, холод, голод, побои, изнурительная и непосильная работа не смогли сломить его волю.

Захватив Илью Николаевича в плен, немцы направили его в лагерь военнопленных г. Запорожье. Через полгода ему удалось бежать из лагеря, но в январе 1943 года он был задержан немецкими властями вблизи Мелитополя и направлен по этапу через лагеря военнопленных, находившиеся в городах Николаев, Одесса и Тирасполь, в Румынию. В апреле 1943 года на территории Румынии Илья Николаевич совершил второй побег, но вскоре был арестован румынами и направлен в лагерь военнопленных румынского города Тимишоара. Из этого лагеря в августе 1944 года он бежал в третий раз и, преодолев более 400 километров трудного и опасного пути по Румынии «на восток», перешёл линию фронта и вышел к войскам наступающей Красной Армии.

После долгожданного освобождения из плена Илью Николаевича ждали новые, не менее тяжкие испытания. Мужественно вырвавшийся из фашисткой неволи — системы массового уничтожения людей гитлеровского режима, он оказался беззащитен перед режимом сталинским, для которого человеческая жизнь стоила не больше.

Согласно установленному порядку все военнослужащие, находившиеся в плену (официально они именовались «бывшие военнослужащие», что подчёркивало утрату ими своей принадлежности к Красной Армии, принадлежности, которая, в особенности для офицеров, зачастую составляла гордость и основу их самосознания), проходили специальную проверку в органах контрразведки «Смерш», призванную выявлять «изменников Родины, шпионов и дезертиров» в рядах Красной Армии. В мемуарах проходивших такую проверку бойцов часто можно встретить воспоминания о том, что допросы проводились с жестокостью, презрением к допрашиваемым и угрозами; допрашивали часто ночью, на протяжении нескольких часов, по несколько раз; придирались к словам и коверкали их; пытались создать видимость того, что вина допрашиваемого уже установлена; шли на всяческие ухищрения и запугивания. В частности, офицерам, у которых предварительно уточняли, имели ли они при себе оружие, могли задать такой вопрос: «Как вы, советский офицер, могли сдаться в плен? Почему не застрелились?» Разумеется, такие вопросы входили в неофициальную часть проверки, их нет в бланке опросного листа, как нет и зачастую практиковавшегося обращения «ты, предатель». Официальный вопрос опросного листа «Когда, где и при каких обстоятельствах попали в плен?» из уст сотрудника «Смерш» мог звучать так: «Когда, где и при каких обстоятельствах предали Родину?» В те годы сам факт нахождения в плену грозил стать приговором в предательстве Родины, особенно для офицеров, которых в «Смерше» «разрабатывали» наиболее тщательно. Тяжело думать о том, насколько несправедливы и оскорбительны были для Ильи Николаевича, захваченного в плен тяжелораненым и в течение трёх лет не оставлявшего грозивших гибелью попыток вырваться из него, положение подозреваемого в измене Родине и необходимость доказывать свою невиновность. Стойкий перед самыми тяжёлыми ударами судьбы, «бывший лейтенант» Илья Николаевич проверку выдержал, ещё не зная, что она в его недолгой жизни окажется не последней. Пребывание в плену, а вернее, кощунственное в своей несправедливости отношение власти к бывшим военнопленным, оставит на сотнях тысяч мужественных бойцов клеймо подозрений, недоверия, дискриминации на все оставшиеся годы.  

Согласно установленному порядку офицера, успешно прошедшего проверку (успешное прохождение проверки означало отсутствие каких-либо компрометирующих данных на офицера и даже просто сомнений в его благонадёжности у проверяющего), направляли не в полевые войска согласно его воинскому званию и должности, а в штурмовые батальоны, в которых бывшие военнопленные «на наиболее активных участках фронта» должны были «с оружием в руках доказать свою преданность Родине». Такие штурмовые батальоны придавались в качестве усиления полевым войскам и решали боевые задачи, сопряжённые с наибольшим риском для бойцов получить ранение или погибнуть: проведение разведки боем с целью выявления огневых точек, рубежей и разграничительных линий обороны противника; прорыв линий обороны врага для овладения и удержания заданных рубежей, стратегически важных высот и плацдармов; штурм линий обороны противника с целью совершения отвлекающих манёвров и создания благоприятных условий для наступления на других направлениях; выполнение боевых задач в составе арьергарда для прикрытия частей Красной Армии при отходе на ранее подготовленные позиции. Не случайно бойцы штурмовых батальонов считались и считали себя смертниками — основным приказом им было: «Биться насмерть!» Хотя такие батальоны формировались только из офицеров, в них они сражались в звании рядового. Срок службы устанавливался в два месяца участия в боях либо до награждения орденом за проявленную доблесть в бою или до первого ранения, после чего офицер мог быть направлен в полевые войска. Продолжить службу в полевых войсках суждено было только немногим из них: большинство офицеров погибло в боях — потери в штурмовых батальонах во много раз превышали потери в остальных частях Красной Армии. Чем иным, как не жестоким наказанием за сам факт пребывания в плену было разжалование и направление на верную гибель? И это наказание понесли офицеры, не по своей вине, но на свою беду попавшие в плен, которые в нём выжили вопреки всему, проявив невероятную силу духа и не запятнав свою честь, и которые были признаны невиновными после предвзятой проверки самыми суровыми обвинителями. В приказе о направлении Ильи Николаевича в штурмовой батальон сказано: «для искупления вины перед Родиной». Но в чём же была его вина?

Так, за успешно пройденной проверкой последовали для Ильи Николаевича кровопролитные бои за взятие Будапешта, одни из самых ожесточённых за всю войну, в качестве рядового стрелка в 1 штурмовом батальоне 2 Украинского фронта, в котором он в бою «доказал свою преданность Родине» и 15 января 1945 года был ранен. Как получивший ранение в бою, он был освобождён из штурмового батальона, который бóльшая часть офицеров покинула лишь посмертно. Зачисленный в штурмовой батальон под номером 231, он был освобождён из него под номером 8: в списке фамилий освобождённых в алфавитном порядке указывались только оставшиеся в живых — из 231 таких оказалось лишь 8.

В 1944-1945 годах Илья Николаевич участвовал в боях за освобождение более пятнадцати городов Венгрии (Сольнок, Секешфехервар, Бичке, Эстергом, Будапешт, Тата, Несмей, Фельшёгалла, Мадьяровар), Словакии (Кремница, Прьевидза, Малацки, Бановце), а также Австрии (Брук, Вена, Корнойбург), в которой и встретил долгожданную Победу.

Война закончилась, но осталась с Ильёй Николаевичем навсегда. На всю жизнь осталась пуля в лёгких. Осталось и непоправимое положение бывшего военнопленного: после окончания войны местный отдел Министерства государственной безопасности поставил Илью Николаевича на специальный учёт, неоднократно допрашивал его по обстоятельствам нахождения в плену и рассылал запросы на предмет наличия в местах его содержания в плену компрометирующих сведений о нём. В ответ на запросы сообщали: «Компрометирующих материалов не имеем», «По учёту антисоветского элемента не проходит». С учёта в органах госбезопасности Илья Николаевич был снят только спустя полтора года после своей смерти. Он не дожил и до принятия постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей» от 29 июня 1956 года № 898-490c, в котором признавалось, что «во время Великой Отечественной войны и в послевоенный период были допущены грубые нарушения советской законности в отношении военнослужащих, оказавшихся в плену или в окружении противника», в частности: «огульное политическое недоверие», «применение при проверке незаконных, провокационных методов следствия», «разжалование без суда в рядовые офицеров и направление их в штурмовые батальоны». Его уже не было в живых, когда в 1957-1958 годах состоялось награждение орденами и медалями бывших военнопленных, имевших ранения или совершивших побег из плена. К несчастью, при жизни Ильи Николаевича пребывание в плену, вне зависимости от обстоятельств, считалось по меньшей мере постыдным фактом биографии, о котором следовало по возможности умалчивать, а фактам побега из плена не придавалось должного значения как героическим поступкам или хотя бы как действиям, свидетельствующим о сопротивлении врагу.

В ноябре 1945 года Илье Николаевичу была вручена медаль «За победу над Германией», которая стала единственной наградой этого мужественного человека, с честью прошедшего через все ужасы войны.   

После окончания войны Илья Николаевич как бывший в плену офицер не мог рассчитывать на продолжение военной службы и был уволен по демобилизации. На пепелище, оставленном войной и пленом, ему пришлось с самого начала строить теперь уже мирную жизнь.

В декабре 1945 года он вернулся в родные края, к мирной, но совсем не лёгкой жизни. Ещё предстояло восстановить разрушенное во время немецкой оккупации хозяйство, остро не хватало продовольствия, самых необходимых вещей.  

В 1946 году Илья Николаевич женился на Екатерине Лаврентьевне Захаровой, работнице колхоза. Стал любящим отцом для дочери Екатерины Лаврентьевны Нины, родной отец которой погиб на фронте. Приложив немало усилий, Илья Николаевич построил дом в деревне Ново-Дмитрово Старицкого района Калининской области, семья обзавелась маленьким хозяйством. Родились две дочери, Татьяна и Маргарита.

После окончания военной службы и до самой смерти Илья Николаевич работал мастером экстракционного цеха на воскоэкстракционном заводе в соседней деревне Зелино. В этом цехе работать было очень тяжело, особенно для Ильи Николаевича, страдавшего болезнью лёгких: в цехе стоял сильный запах паров бензина, применявшегося для получения воска. Администрация и рабочий коллектив завода относились к Илье Николаевичу с большим уважением, высоко ценили его не только как добросовестного работника, но и как прекрасного человека. После его смерти руководство завода преподнесло вдове Ильи Николаевича его фотографию, на которой он запечатлён во время работы в цехе, сделав на обороте фотографии надпись о вечной памяти о нём.

Илья Николаевич, испытавший столько жестокости и несправедливости по отношению к себе, сохранил человечность и доброту к другим. В нём удивительным образом сочетались невероятная сила мужества и воли, истинная скромность и благородство души. Его очень любили дети — такая любовь не ошибается и не бывает незаслуженной.  

Илье Николаевичу так хотелось жить, растить детей, работать на родной земле, но судьба, посылавшая ему столько испытаний, вновь распорядилась иначе. Война, тяжёлое ранение, годы, проведённые в плену, сильно подорвали его здоровье. Жалея жену и детей, лишающихся его заботы и поддержки, Илья Николаевич ушёл из жизни 13 сентября 1954 года в возрасте 43 лет, став бессмертным в наших сердцах.