Боевой путь

ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЬ ФОРМИРОВАНИЯ И БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ 666 СТРЕЛКОВОГО ПОЛКА, ГДЕ ВОЕВАЛ НАШ ДЕД ГРИШИН ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ

Боевые действия полка с 22 июня по 20 сентября 1941 года

В 18 августа 1940 года приказом Народного Комиссара Обороны Союза СССР в городе Сухой Лог Свердловской области 19-й запасный полк был преобразован в 666-й стрелковый полк, который вошёл в состав 153 стрелковой дивизии, переименованной позднее в 3-ю гвардейскую стрелковую Волновахскую Краснознамённую ордена Суворова дивизию.

С августа 1940 года и по июнь 1941 года дивизия занималась боевой подготовкой в Камышловских лагерях в составе Уральского военного округа (УрВО).

18 мая 1941 года по приказу Народного Комиссара Обороны СССР полк в составе дивизии был переброшен в Витебск. К 22 июня 1941 года, дню нападенияГермании на СССР, первые три эшелона дивизии уже прибыли в Витебск. Полностью части дивизии сосредоточились в Витебске только к 27 июня 1941 года. Дивизия, выгрузившись в Витебске, была укомплектована по штату мирного времени (6 000 солдат и командиров). В связи с объявлением войны в период 22 — 27 июня 1941 года части дивизии спешно доукомплектовывались личным составом, вооружением и материальной частью. Пополнение, прибывшее в дивизию, зачастую было необеспечено, тем не менее через неделю дивизия была вполне боеспособной.

С 3 июля 1941 года полк вступает в бои с немецкими оккупантами.

Эти бои носили исключительно ожесточённый характер. Противник неоднократно пытался прорвать оборону частей и подразделений дивизии, но не достигнув успеха и понеся большие потери в людях и технике, отказался от фронтального прорыва обороны дивизии. Прорвав оборону соседних частей справа и слева, крупными силами пехоты и танков он начал обходить части дивизии с севера и юга. Продолжая наступление севернее и южнее обороняющихся частей дивизии, противник к исходу 10 июля 1941 года, прорвавшись по шоссе Городок-Витебск и Полоцк-Витебск, овладел западной частью г. Витебска, выйдя непосредственно на западный берег реки Западная Двина. Развивая наступление в направлении Смоленска, его мотомехчасти обошли дивизию.

С 11 июля 1941 года 666-й стрелковый полк находился в окружении юго-восточнее г. Витебск. К утру 17 июля 1941 года дивизия основными силами вышла на западный берег реки Черница. 24 июля 1941 года дивизия, вышла в район Мирское, Тишино, подвергаясь атаке значительных сил пехоты и танков противника. С выходом в этот район дивизия установила непосредственную связь с частями Красной Армии, выйдя, таким образом, из полного окружения.

1 августа 1941 года в районе Соловьевской переправы (Соловьёво) вышла к западному берегу реки Днепр, а основными силами — в район переправы у Ратчино. Обе переправы были заняты противником. Попытка овладеть Соловьёвской переправой успеха не имела. Части дивизии 1 августа 1941 года в районе Ратчино после короткого боя разгромили части противника, оборонявшие переправу, и полностью овладели ею.

С 1 по 3 августа 1941 года полк в составе дивизии со всей материальной частью и тылами форсировал р. Днепр в районе Заборье и вышел на восточный берег реки.

С 6 по 22 августа 1941 года полк вёл боевые действия на восточном берегу р. Днепр. С 22 августа по 6 сентября 1941 года полк вёл боевые действия в районе высоты 249.9 на восточном берегу реки Днепр, а затем на западном берегу. Бои полка под Смоленском были первыми наступательными боями.

С 6 по 20 сентября 1941 года полк находился в резерве с составе 153-й стрелковой дивизии сначала в 20-й армии, а затем в резерве Ставки Верховного Главнокомандования и доукомплектовывался в городе Калинин.

   Боевые действия полка с 20 сентября 1941 по лето 1943 года

С 20 сентября по 9 ноября 1941 года полк в составе 3-й гвардейской стрелковой дивизии вёл боевые действия в составе 54-й армии Ленинградского фронта в районе ст. Мга, Синявино.С 10 по 14 ноября 1941 года дивизия передислоцировалась на левый фланг армии в район южнее города Волхов. С 15 ноября по 28 декабря 1941 года дивизия вела боевые действия в районе города Волхов, а затем преследовала противника до станции Погостье.

В январе-апреле 1942 года полк участвовал в Любанской наступательной операции. Наступление проходило в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Бездорожье и глубокий снег затрудняли продвижение полка. Положение стало ещё более тяжёлым с началом весенней распутицы. В батальонах оставалось по 50-60 активных штыков.

 

153 стрелковая дивизия (I) 

Дивизия сформирована в августе 1940 г. на Урале в Свердловске. В июне 1941 года дивизия в составе 435-го, 505-го, 666-го сп, 565-го лап, 581-го гап передислоцирована в Западный особый военный округ, включена в состав 62-го ск 22-й армии и сосредоточена в г. Витебске.

1 июля 1941 года дивизия в составе 22-й армии силами войск и местного населения подготавливает круговую оборону города Витебска по линии Мишкуры, Терерки, отметка 178, исключительно станция Княжица, Вороники.

К 4 июля 1941 г. занимает оборону от Гнездиловичи на юго-восток и входит в состав 69-го ск 20-й армии.

Боевые действия дивизия начала 5-го июля 41-го, имея в составе 435-й, 505-й, 666-й стрелковые полки, 565-й лёгкий ап, 581-й гап, 150-й отдельный дивизион ПТО, 460-й отдельный ЗА дивизион, 238-й отдельный разведывательный батальон, 208-й отдельный саперный батальон, 297-й отдельный батальон связи, 362-й отдельный медсанбатальон, 7-ю отдельную роту химзащиты, 193-ю автотранспортную роту, полевую хлебопекарню, дивизионный ветеринарный лазарет.

С 2.07 по 2.08.41г. дивизия готовила оборону, вела боевые действия в районе юго-западнее Витебска и в последствии выходила из окружения.

18.9.1941 г приказом НКО СССР №308 переименовывается в 3-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

 

153 СТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

(3-я Гвардейская стрелковая Волновахская Краснознаменная ордена Суворова дивизия)

              краткая историческая справка

 

В августе месяце 1940 года приказом Народного    Комиссара Обороны Союза СССР в г. Свердловске была создана 153 стрелковая дивизия, позднее 3-я Гвардейская стрелковая Волновахская Краснознаменная ордена Суворова дивизия. С августа 1940г. и по июль 1941г. дивизия занималась боевой подготовкой в Камышловских лагерях в составе Уральского военного округа. В первой половине июня 1941г. дивизия, по приказу Народного комиссара обороны СССР,   была передислоцирована в Западный особый военный округ, включена в состав 62-го стрелкового корпуса 22-й армии и сосредоточена в городе Витебск.

"МЫ НЕ ОТСТУПАЛИ !"

22.06.1941г в день вероломного нападения фашистской Германии на нашу Родину, первые три эшелона дивизии прибыли в Витебск. Полностью части дивизии сосредоточились в Витебске только 27.06.1941г. Дивизия, выгрузившись в Витебске, была укомплектована по штату мирного времени (шеститысячный состав). В связи с объявлением войны в период 22-27 июня 1941г. части дивизии спешно доукомплектовывались личным составом, вооружением и материальной частью. Пополнение, прибывшее в дивизию, зачастую было не обеспечено, тем не менее через неделю дивизия была вполне боеспособной. Одновременно с доукомплектованием, части дивизии 26.06.1941г. заняли оборону на широком фронте на рубеже: Гнездиловичи, Холм, свх.Ходцы, Мошканы, Бурдели, ст.Крынки. Одновременно передовые отряды дивизии вышли в район: Улла-2 (435 сп), Бешенковичи  (разведбатальон дивизии), Верховье (ПО от 666 сп), Сенно (ПО от 505 СП).

04.07.1941 г. согласно директиве командующего Западным фронтом № 16 дивизия была переподчинена командиру 69-го стрелкового корпуса 20-й армии. 05.70.1941 г. Передовые отряды дивизии на рубежах: Улла-2 (435 сп), Бешенковичи (разведбатальон дивизии), Верховье (по ОТ 666 сп), Сенно (по ОТ 505 СП)  вступили в бой с крупными силами мотомехчастей противника, прорывающегося к Витебску. Боевые действия 5.7.41 г.дивизия начала , имея следующий боевой состав: 

435-й стрелковый полк,

505-й стрелковый полк,

666-й стрелковый полк,,

565-й легкий артиллерийский полк,

581-й гаубичный артиллерийский полк,

150-й отдельный дивизион противотанковой обороны,

460-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион,

238-й отдельный разведывательный батальон,

208-й отдельный саперный батальон,

297-й отдельный батальон связи,

362-й отдельный медико-санитарный батальон,

7-я отдельная рота химической защиты,

193-я автотранспортная рота,

полевая хлебопекарня и дивизионный ветеринарный лазарет.

07.07.1941 г. В бой вступили основные силы дивизии в районах: Гнездиловичи, Щикотовщина, Павловичи, свх. Ходцы. Противник крупными силами мотомехпехоты и танков, развивая наступление, пытался прорваться к городу Витебску вдоль шоссе Бешенковичи-Витебск, и 7.7.41 г. подошел к рубежу обороны дивизии. В течение всего дня части вели ожесточенные бои с наступающим противником и, нанося ему большие потери, остановили его продвижение к городу по шоссе. Противник, ведя бои с обороняющимися частями дивизии, одновременно крупными силами начал наступление на Витебск: и по шоссе Полоцк-Витебск и южнее по шоссе Сенно-Богушевск, обходя таким образом дивизию с севера и юга.

08.07.1941 г. В виду наметившейся угрозы противника с юго-запада, дивизия произвела частичную перегруппировку своих сил, и заняла оборону на рубеже Гнездиловичи, Холм, свх. Ходцы, Мошканы, Щемиловка. Первый бой для всего личного состава дивизии был очень тяжел, но все - от командира дивизии до солдата - провели его с исключительным мастерством, достойно выдержав первый экзамен на зрелость, на самоотверженность и мужество с немецкими захватчиками. Эти бои носили исключительно ожесточенный характер. Противник неоднократно пытался прорвать оборону частей дивизии, но не достигнув успеха, понеся большие потери в людях и технике, отказался от фронтального прорыва обороны дивизии. Прорвав оборону соседних частей справа и слева, крупными силами пехоты и танков начал обходить наши части с севера и юга. Продолжая наступление севернее и южнее обороняющихся частей дивизии, противник к исходу 10.7.41, прорвавшись по шоссе Городок-Витебск и Полоцк-Витебск, овладел западной частью города Витебска, выйдя непосредственно на западный берег реки Зап. Двина. Развивая наступление в направлении Смоленска, его мотомехчасти обошли дивизию...

Документы 153-й стрелковой дивизии были опубликованы в 32 выпуске "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны"

(Военное издательство Министерства обороны СССР, Москва, 1957).

С 02.07 по 05.08.1941 г. дивизия готовила оборону и вела боевые действия в районе юго-западнее города Витебск и выходила из окружения.

С 20.7 по 05.08.1941 г. документов дивизии и вышестоящих штабов в Архиве МО СССР не обнаружено.

С 06 по 22.08.1941 г. дивизия вела боевые действия на восточном берегу реки Днепр и на западном берегу по расширению плацдарма в районе Ратчино, Ляхово, Головино.

С 22.8 по 06.09.1941 г. дивизия вела боевые действия в районе высоты 249.9 на восточном берегу реки Днепр, а затем на западном берегу.

С 06 по 20.09.1941 г. дивизия находилась в резерве 20-й армии, а затем в резерве Ставки Верховного Главнокомандования и доукомплектовывалась в городе Калинин.

18 сентября 1941 г. приказом Народного Комиссара Обороны № 308 153-я стрелковая дивизия была переименована в 3-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

С 20.9 по 09.11.1941 г. дивизия вела боевые действия в составе 54-й армии Ленинградского фронта в районе станции Мга, Синявино.

С 10 по 14.11.1941 г. дивизия передислоцировалась на левый фланг армии в район южнее города Волхов.

С 15.11 по 28.12.1941 г. дивизия вела боевые действия в районе города Волхов, а затем преследовала противника до станции Погостье.

 

153 СД . ДОКУМЕНТЫ.

Документы 153-й стрелковой дивизии
http://vitebsk.net/?page=hist&sod=004_05_20051010
Документы 153-й стрелковой дивизии были опубликованы в 32 выпуске "Сборника боевых документов Великой Отечественной войны" (Военное издательство Министерства обороны СССР, Москва, 1957).

153-я стрелковая дивизия была сформирована в августе 1940 г. в городе Свердловск. В июне 1941 г. дивизия была передислоцирована в Западный особый военный округ, включена в состав 62-го стрелкового корпуса 22-й армии и сосредоточена в городе Витебск. 4.7.41 г. согласно директиве командующего Западным фронтом № 16 дивизия была переподчинена командиру 69-го стрелкового корпуса 20-й армии. 

Боевые действия дивизия начала 5.7.41 г., имея следующий боевой состав: 435, 505-й и 666-й стрелковые полки, 565-й легкий артиллерийский полк, 581-й гаубичный артиллерийский полк, 150-й отдельный дивизион противотанковой обороны, 460-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 238-й отдельный разведывательный батальон, 208-й отдельный саперный батальон, 297-й отдельный батальон связи, 362-й отдельный медико-санитарный батальон, 7-я отдельная рота химической защиты, 193-я автотранспортная рота, полевая хлебопекарня и дивизионный ветеринарный лазарет. 

С 2.7 по 5.8.41 г. дивизия готовила оборону и вела боевые действия в районе юго-западнее города Витебск и выходила из окружения. 

С 20.7 по 5.8.41 г. документов дивизии и вышестоящих штабов в Архиве МО СССР не обнаружено. 

С 6 по 22.8.41 г. дивизия вела боевые действия на восточном берегу реки Днепр и на западном берегу по расширению плацдарма в районе Ратчино, Ляхово, Головино. 

С 22.8 по 6.9.41 г. дивизия вела боевые действия в районе высоты 249.9 на восточном берегу реки Днепр, а затем на западном берегу. 

С 6 по 20.9.41 г. дивизия находилась в резерве 20-й армии, а затем в резерве Ставки Верховного Главнокомандования и доукомплектовывалась в городе Калинин. 

18 сентября 41 г. приказом Народного Комиссара Обороны № 308 153-я стрелковая дивизия была переименована в 3-ю гвардейскую стрелковую дивизию. 

С 20.9 по 9.11.41 г. дивизия вела боевые действия в составе 54-й армии Ленинградского фронта в районе станции Мга, Синявино. 

С 10 по 14.11.41 г. дивизия передислоцировалась на левый фланг армии в район южнее города Волхов. 

С 15.11 по 28.12.41 г. дивизия вела боевые действия в районе города Волхов, а затем преследовала противника до станции Погостье.

Боевое распоряжение 
штаба 153-й стрелковой дивизии № 2 
о создании и оборудовании полосы предполья 
в инженерном отношении 
(2 июля 1941 г.)

Серия "Г"
БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ № 2 ШТАДИВ 153 ТАРЕЛКИ 2.7.41 
КОМАНДИРАМ 666-го и 505-го СТРЕЛКОВЫХ ПОЛКОВ

Немедленно выполнить следующий приказ командира дивизии: 

1. Командиру 666-го стрелкового полка выслать передовой отряд в составе одного стрелкового батальона, усиленного батареей противотанковых орудий, одним дивизионом легкого артиллерийского полка и двумя саперными ротами, с задачей - создать прочную полосу предполья в границах: справа - Гнездиловичи, (иск.) Пироговщина, Утечье1; слева - Сенно, Канево, оз. Жеринское. 

Основные рубежи в полосе предполья установить: первый - на линии Залесье, Дуброва, Лазуки; второй - на линии Поташня, Углы, Канево. Работу на первом рубеже закончить к исходу 3.7.41 г. Осью движения батальона установить шоссе Гнездиловичи-Верховье-Дуброва. Для связи, командиру полка в распоряжение командира батальона выделить 2 грузовые машины и 8 конных посыльных. 

2. Командиру 505-го стрелкового полка выслать передовой отряд в составе одного стрелкового батальона, усиленного батареей противотанковых орудий, одним дивизионом2 гаубичного артиллерийского полка и 288-м саперным батальоном с задачей - создать прочную полосу предполья в границах: справа - граница 666-го стрелкового полка, слева - Богушевск, Кожемяки. Первый рубеж полосы предполья оборудовать3 на линии Лазуки, Каменьщина, Стар. Белица, Будно; второй рубеж - на линии оз. Богдановское, Сенно, Каменка. Работу на первом рубеже закончить к 3.7.41 г. 

Ось движения батальона - Ерошки, Стриги, Козлы, Сенно, Стар. Белица. Командиру 505-го стрелкового полка выделить в распоряжение командира батальона две грузовые машины и 10 конных посыльных. 

Личному составу выдать пять суточных дач продовольствия и боекомплекта. Весь личный состав снабдить ручными гранатами, хотя бы за счет оставшихся. 

Командирам батальонов 666-го и 505-го стрелковых полков перед выходом батальонов выслать в штаб дивизии по одному делегату на машинах с ведомостью боевого и численного состава.

Начальник штаба 153-й стрелковой дивизии 
подполковник ЧЕРЕПАНОВ

Ф. 766, оп. 154852с, д. 3, л. 2.

1 6 км северо-восточнее Волосовичи

2 В документе исправлено карандашом - "одной батареей".

3 В документе - "провести".

Боевой приказ 
командира 153-й стрелковой дивизии № 4 
на оборону частей дивизии 
в районе юго-западнее гор. Витебск 
(3 июля 1941 г.)

Серия "Г"
БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 4 ШТАДИВ 153 ТАРЕЛКИ 3.7.41 1.00 
Карта 50 000 - 39 г.

1. Частям дивизии с 20-м стрелковым полком1, 288-м саперным батальоном1 и 293-м пушечным артиллерийским полком, выслав передовые отряды от 666-го и 505-го стрелковых полков, продолжать укреплять и оборонять полосу Гнездиловичи, Липно, Шашки, Александрово, Мазурово. 

Передний край полосы предполья [проходит] вдоль железной дороги на участке Жестянка, Комарово. 

2. Справа 186-я стрелковая дивизия обороняется по северному берегу р. Зап. Двина. Граница с ней: Гнездиловичи, (иск.) Бешенковичи. Слева занимает оборону 229-я стрелковая дивизия, граница с ней: Александрово, Головачи. 

3. 666-му стрелковому полку с 565-м легким артиллерийским полком и двумя саперными ротами 208-го отдельного саперного батальона оборонять участок Гнездиловичи, Липно, Черенки с передним краем на линии Гнездиловичи и далее по восточному берегу оз. Сарро, (иск.) Парнево. 

Боевое охранение - на линии Вяжище, Перекопов, Карповичи. Граница слева: (иск.) Парнево, оз. Жеринское. 

4. 435-му стрелковому полку с 293-м пушечным артиллерийским полком, 2-м дивизионом 581-го гаубичного артиллерийского полка и 1-й батареей 150-го отдельного дивизиона ПТО оборонять участок Парнево, (иск.) Леонтово, Зеркинье с передним краем на линии Парнево, Шашки. Боевое охранение [иметь] на линии Жарцы, Калютино, Станьки. 

Граница слева: (иск.) Леонтово, (иск.) Сенно. 

5. 505-му стрелковому полку с 581-м гаубичным артиллерийским полком (без 2-го дивизиона) и двумя ротами 288-го отдельного саперного батальона оборонять участок Леонтово, Александрово, ст. Замосточье. 

Боевое охранение [иметь] на линии Станьки, Платоны. 

6. 20-му стрелковому полку расположиться во втором эшелоне в районе Мазурово, Лядищи, Подцерковщина2. Подготовить оборонительный район и контратаки в направлениях: Гнездиловичи, Леонтово, Александрово. 

7. 150-му отдельному дивизиону ПТО расположиться в районе Тарелки, Антуси, Гряда. Быть готовым к действиям в направлениях: Гнездиловичи, Леонтово, Александрово. 

8. Разведывательному батальону расположиться в районе Тарелки в готовности к действиям совместно с противотанковым резервом. Разведку вести в направлениях: Лепель, Борисов. 

9. Зенитному артиллерийскому дивизиону прикрыть расположение ударной группы дивизии, район артиллерийских позиций и командный пункт дивизии в районе Вороны, Церковище, Федоровка-Волосово. 

10. Медико-санитарному батальону, автомобильному батальону и тылам расположиться в лесу юго-восточнее Комли, подготовив его в противотанковом отношении. Быть готовым к отражению танков, пехоты и парашютистов противника, использовав ручные гранаты и горючее. 

11. Второй эшелон штаба дивизии - лагерь Витебск.

Командир 153-й стрелковой дивизии 
полковник ГАГЕН

Начальник штаба 
подполковник ЧЕРЕПАНОВ

Ф. 766, оп. 154852с, д. 2, л. 6.

1 29.6.41 г. из состава витебского гарнизона передан в подчинение командира дивизии.

2 3 км восточнее Тарелки.

Боевое распоряжение 
штаба 153-й стрелковой дивизии № 01 
о создании в каждом стрелковом взводе 
группы истребителей танков 
(4 июля 1941 г.)

Серия "Г"
БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ № 01 ШТАДИВ 153 ЛЕС 1.5 км 
СЕВЕРО-ВОСТОЧНЕЕ ТАРЕЛКИ 4.7.41 9.00 
Карта 200 000 - 29 г.

1. В каждом стрелковом взводе иметь группу "истребителей танков" из расчета по 3 человека на отделение. 

Партийно-политическому аппарату обеспечить эти группы партийно-политическим влиянием, провести с ними специальную работу, обеспечить партийно-комсомольской прослойкой и ее ведущую роль в истребительных группах. 

2. С получением сего группам "истребителей" иметь не менее 4-5 связок гранат на человека для метания под гусеницы танков противника и 1-2 поллитровых1 бутылок с горючим. 

3. С указанными группами провести специальные занятия по методике связывания гранат, их использованию, зарядке бутылок горючим и тактике их применения. 

4. Использовать инструкторами для обучения участников больших учебных сборов и др. наиболее знакомых практически с этими средствами и методами борьбы с танками. 

5. О выделении групп и их подготовке донести в штаб дивизии не позднее 12 часов 5 июля 1941 г.

Начальник штаба 153-й стрелковой дивизии 
подполковник ЧЕРЕПАНОВ

Начальник 1-го отделения 
полковник СИДОРОВ

Ф. 766, оп. 154852с, д. 3, л. 1.

1 В документе - "полутора литровых"

Оперативная сводка 
штаба 153-й стрелковой дивизии № 15 
о подготовке рубежа обороны 
юго-западнее гор. Витебск 
(4 июля 1941 г.)

Серия "Г"
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 15 К 22.00 4.7.41 ШТАДИВ 153 ЛЕС 
1.5 км СЕВЕРО-ВОСТОЧНЕЕ ТАРЕЛКИ 
Карта 200 000 1929 г.

1. Части 153-й стрелковой дивизии продолжают вести оборонительные работы на занятом рубеже. 

2. Наши передовые отряды - усиленные батальоны - находятся от 666-го стрелкового полка - в Верховье и от 505-го стрелкового полки - в Сенно. 

3. В течение дня авиация противника вела усиленную разведу и небольшую бомбардировочную деятельность. Потерь и трофеев нет.

За начальника штаба 
полковник СИДОРОВ

Ф. 766, оп. 154852с, д. 5, л. 21.

Оперативная сводка 
штаба 153-й стрелковой дивизии № 17 
об отражении атак танков противника 
на первом рубеже полосы предполья 
(5 июля 1941 г.)

Серия "Г"
ОПЕРСВОДКА № 17 К 19.30 5.7.41 ШТАДИВ 153 ЛЕС 1.5 км 
СЕВЕРО-ВОСТОЧНЕЕ ТАРЕЛКИ 
Карта 200 000 1929 г.

1. Части 153-й стрелковой дивизии вошли в соприкосновение с противником. 1-я рота 666-го стрелкового полка была атакована группой танков. По сведениям [из] опроса местных жителей в 15 км западнее Бешенковичи по направлению Улла движется колонна танков и пехоты на машинах, всего около 150-200 машин. 505-й стрелковый полк был подвергнут бомбардировке с воздуха.

2. 153-я стрелковая дивизия удерживает полосу обороны. 

3. 1-я рота 666-го стрелкового полка отбила танковую атаку. 2-й батальон с 1-й батареей 565-го легкого артиллерийского полка перебрасывается на машинах в хвост движущейся колонне танков и автомашин на Улла. 

4. Положение частей - согласно прилагаемой схеме1. 

5. Потери и трофеи неизвестны.

Начальник штаба 153-й стрелковой дивизии 
подполковник ЧЕРЕПАНОВ

Начальник 1-го отделения 
полковник СИДОРОВ

Ф. 766, оп. 154852с, д. 5, л. 17. Машинописная копия

1 Схема в Архиве МО СССР не обнаружена.

Боевое распоряжение 
штаба 153-й стрелковой дивизии № 3 
о повышении боевой готовности частей дивизии 
(5 июля 1941 г.)

БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ № 3 ШТАДИВ 153 5.7.41

5 июля разведкой установлены мотомеханизированные части противника, [которые] в 12 часов в районе западнее Бешенковичи вели бой с нашим отдельным разведывательным батальоном, в результате боя 2 танка противника выведены из строи. 

В 17 часов небольшое количество танков противника пыталось атаковать 1-ю роту 666-го стрелкового полка, но организованным огнем танки были отброшены. Во время атаки нашими саперами был во время движения танков противника взорван мост через реку, в результате чего танкетка и один мотоцикл противника со всем личным составом погибли в реке. С севера на подступах к Витебск была подбита одна бронемашина противника. 

В течение 4 и 5 июля авиация противника особенно активно производила полеты над оборонительными районами частей, и даже на низких высотах. Организованным огнем зенитных орудий и пулеметов за 5 июля сбито над районами 435-го и 505-го стрелковых полков 3 самолета противника. 

Вывод. Итоги боя за предполье показывают, что части дивизии с честью выполняют поставленные перед ними задачи. 

В целях более организованного отпора противнику командирам частей провести следующие мероприятия: 

1) усилить непосредственную ночную разведку; 

2) держать части в постоянной готовности, помня, что противник ночью или на рассвете попытается ворваться в нашу оборону; 

3) продолжать инженерные работы, особенно [усилить] противотанковые препятствия; 

4) в каждом отделении иметь не менее 3 бойцов "истребителей танков", снабдив их связками гранат и бутылками с бензином. Бутылки с бензином рекомендуется использовать так: налитая бензином бутылка должна быть заткнута паклей или тряпкой; для зажжения танка тряпку бутылки нужно поджечь и бутылку стараться бросить сзади на танк (на глушитель); 

5) пехота должна помнить, что танки ей не страшны и если часть их, не расстрелянных перед передним краем [прорвется, то] пусть проходит в глубину, где их расстреляют резервные орудия. Основная задача пехоты - отрезать наступающую пехоту от танков; 

6) организованное наступление противника нужно ожидать завтра, т.е. 6.7.41 г. ночью или на рассвете; для отпора наглому врагу нам и нужно быть готовым; 

7) перед атакой противник постарается высадить парашютный десант в тылу, для ликвидации которого командирам частей иметь подвижные группы на машинах. 

Содержание настоящей директивы командира дивизии проработать со всем личным составом немедленно.

Начальник штаба 
подполковник ЧЕРЕПАНОВ

Начальник 1-го отделения 
полковник СИДОРОВ

Ф. 766, оп. 154852с, д. 3, л. 3. Машинописная копия.

Оперативная сводка 
штаба 153-й стрелковой дивизии № 18 
об отражении атак противника у Гнездиловичи 
(6 июля 1941 г.)

Серия "Г"
ОПЕРСВОДКА № 18 К 7.00 6.7.41 ШТАДИВ 153 ЛЕС 1.5 км 
СЕВЕРО-ВОСТОЧНЕЕ ТАРЕЛКИ 
Карта 200 000 1929 г.



1. В течение ночи противник перед фронтом 666-го стрелкового полка производил разведывательные поиски. В 5.00 6.7.41 г. до батальона пехоты противника при поддержке до 15 танков пытались вклиниться в расположение 666-го стрелкового полка у Гнездиловичи. Попытки противника были отбиты. Наши части потеряли до 60 человек1 убитыми и ранеными (потери уточняются). Данных о потерях противника нет. 

2. Перед фронтом 435-го и 505-го стрелковых полков боевых столкновений не было. 

3. Передовой отряд 505-го стрелкового полка в 16.00 5.7.41 г. находился в Сенно вне соприкосновения с противником. Через фронт передового отряда отходили части 50-й стрелковой дивизии. 

4. Связи с соседом справа нет, с соседом слева имеется локтевая связь.

Начальник штаба 153-й стрелковой дивизии 
подполковник ЧЕРЕПАНОВ

Начальник 1-го отделения 
полковник СИДОРОВ

Ф. 766, оп. 154852с, д. 5, л. 24.

1 В оперативной сводке № 20 указано, что потери составляли не 60 человек, а 6 человек убитых и 4 раненых. Оперативная сводка № 20 в настоящем выпуске Сборника не публикуется.

Оперативная сводка 
штаба 153-й стрелковой дивизии № 22 
об отражении атак противника в районе Гнездиловичи 
(7 июля 1941 г.)

Серия "Г"
ОПЕРСВОДКА № 22 К 2.00 7.7.41 ШТАДИВ 153 ЛЕС 1.5 км 
СЕВЕРО-ВОСТОЧНЕЕ ТАРЕЛКИ 
Карта 200 000 1929 г.

1. Противник в течение 6.7.41 г. проявлял активность на участке 666-го стрелкового полка. Все попытки наступления, предпринятые, по-видимому, с разведывательной целью в районе Гнездиловичи, отражены, и дивизия прочно удерживает занимаемый ею фронт. 

2. За истекшие сутки противник потерял 5 танков, 1 бронемашину, 4 мотоцикла, батальонную пушку, 2 ручных пулемета, минометную батарею, 6 противотанковых орудий и большое количество боеприпасов. 

3. Сбито ружейно-пулеметным огнем 4 самолета противника. 

4. При отходе [передового отряда] 505-го стрелкового полка противником выведены из строя одна батарея гаубичного артиллерийского полка и одно орудие полковой артиллерии. Убито и ранено 10 человек. 

5. Данные о потерях и трофеях уточняются.

Начальник штаба 153-й стрелковой дивизии 
подполковник ЧЕРЕПАНОВ

Начальник 1-го отделения 
полковник СИДОРОВ

Ф. 766, оп. 154852с, д. 5, л. 20.

Оперативная сводка 
штаба 153-й стрелковой дивизии № 26 
об успешном отражении атак противника 
в районе Жабино, Новоселки 
(8 июля 1941 г.)

ОПЕРСВОДКА № 26 К 17.00 8.7.41 ШТАДИВ 153 ОПУШКА ЛЕСА 
1 км ЮГО-ВОСТОЧНЕЕ ЗАМОШЕНЬЕ 
Карта 200 000 1929 г.

1. Противник перед фронтом дивизии активных действий не проявлял. Самолетами в течение дня производил разведывательные полеты, а на некоторых участках производил обстрел из пулеметов по автомашинам и тылам частей. 

2. Части 153-й стрелковой дивизии занимают прежнее положение 

3. 666-й стрелковый полк занимает прежнее положение. Перед фронтом полка противник силой до двух рот при поддержке артиллерии и 4 танков в 21.00 7.7.41 г. в направлении Жабино, Новоселки пытался провести наступление, но в результате сильного артиллерийского и пулеметного огня в 23 часа вынужден был отойти. Потери: ранен - 1 [человек]. 

4. 435-й стрелковый полк занимает прежнее положение. За 8.7.41 г. перед фронтом полка противник никаких действий не проявлял, 3-й батальон 435-го стрелкового полка совместно с танками при поддержке артиллерии до 3.00 8.7.41 г. вел бой с противником. В результате боя связь с танками была прервана, батальон отошел и занял оборону в районе Войлево. Потери: убито - 2 [человека], ранено - 2 [человека], подбито - 1 противотанковое орудие; противник потерял - 3 легких танка, 1 цистерну, 1 орудийный расчет (5-6 человек). В целях выравнивания фронта 435-й стрелковый полк к 24.00 8.7.41 г. выносит передний край обороны на линию Парнево, Калютино, Тепляки, Стриги. 

5. 505-й стрелковый полк обороняет прежний район. Передовой отряд, ведя бой в районе Сенно, на исходе дня 7.7.4 г. переподчинен 18-й танковой дивизии. 

6. В 14 часов противник тремя налетами по 4 самолета обстрелял командный пункт дивизии; в результате ранено 2 человека, 1 лошадь убита и 1 ранена. 

7. Остальные части дивизии занимают прежнее положение. 460-й отдельный артиллерийский дивизион имеет потери. В результате неумелого обращения с гранатой ранено 2 человека. 

8. С соседом справа имеется огневая связь. С соседом слева - локтевая связь.

Начальник штаба 153-й стрелковой дивизии 
подполковник ЧЕРЕПАНОВ

Начальник 1-го отделения 
полковник СИДОРОВ

Ф. 766, оп. 154852с, д. 5, л. 23.

Оперативная сводка 
штаба 153-й стрелковой дивизии № 28 
об отражении атак пехоты и танков 
противника в районе Гнездиловичи
(9 июля 1941 г.)

Серия "Г"


ОПЕРСВОДКА № 28 К 17.00 9.7.41 ШТАДИВ 153 ОПУШКА ЛЕСА 
ЮГО-ЗАПАДНЕЕ ЗАМОШЕНЬЕ 
Карты 50 000 1939 г. и 200 000 1929 г.

1. Противник перед фронтом 666-го стрелкового полка с 14 часов начал наступление и в 15 часов овладел Будилово и Гнездиловичи, установив отсечные позиции. Данные о противнике, сообщенные оперативной сводкой № 27, подтверждаются1. Противник бомбил Витебск зажигательными авиационными бомбами, возник пожар. Весь день на фронте дивизии [авиацией противника] производились разведывательные полеты и бомбежка по отдельным районам обороны частей. 

2. Части дивизии продолжают удерживать противника на занятом рубеже. 

3. 666-й стрелковый полк сдерживает противника на рубеже западная опушка леса 1 км восточнее Гнездиловичи, высота 150.9, Яики, восточный берег оз. Сарро, Липно. Наблюдением установлено в Сенно скопление до 50 танков с пехотой. Из района деревни Мелихово появлялись две бронемашины, одна из них подбита. Отдельные танки [противника] пытались проникнуть на передний край обороны 666-го стрелкового полка, но сильным огнем артиллерии были отбиты. В 5 часов перешел к нам партизанский отряд в составе 150 человек, который должен уйти обратно. Потери: выведено из строя два орудия и один миномет; из личного состава убито два человека и орудийный расчет ранено 15 человек; лошадей - одна убита, одна ранена. Противник потерял два танка и один самолет. 

4. 435-й стрелковый полк занимает прежний район обороны; сведений о действиях противника перед фронтом полка не имею; приняты меры по уточнению обстановки перед фронтом полка. 

5. 505-й стрелковый полк занимает прежний район обороны. Противник перед фронтом полка активных действий наземными войсками не производил. В течение дня бомбил район обороны. Потерь нет. 

6. Огневые позиции артиллерии расположены в прежних районах, производилась смена огневых позиций в пределах своих районов. 

7. 356-й отдельный зенитный артиллерийского дивизион поступил в распоряжение 153-й стрелковой дивизии и занимает огневые позиции в районе Песочна. 

8. Танковый батальон 14-й танковой дивизии прибыл в распоряжение 153-й стрелковой дивизии. Остальные части дивизии занимают прежнее положение. 

9. Данных о действиях и положении соседей не имею.

Начальник штаба 153-й стрелковой дивизии 
подполковник ЧЕРЕПАНОВ

Начальник 1-го отделения 
полковник СИДОРОВ

Ф. 765, оп. 154852с, д. 5, л. 31.

1 Оперативная сводка № 27 в настоящем выпуске Сборника не публикуется.

Боевой приказ 
командира 153-й стрелковой дивизии № 5/оп 
на наступление и на закрепление рубежей, 
захваченных нашими механизированными частями 
(9 июля 1941 г.)

Серия "Г"
БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 5/оп ШТАДИВ 153 ОПУШКА ЛЕСА 
ЮГО-ВОСТОЧНЕЕ ЗАМОШЕНЬЕ 9.7.41 18.00 
Карты 100 000 - 36 г. и 200 000 - 29 г.

1. Наши механизированные части громят противника в направлении Сенно, Лепель. 

Противник, прорвавшийся в районе Улла, успешно отбивается нашими частями на подступах к Витебск с севера и северо-запада. 

3. 153-я и 229-я стрелковые дивизии (без одного полка и одного артиллерийского дивизиона каждая), для совместных действий по уничтожению противника и закрепления захваченных рубежей, выдвигаются к исходу дня 9.7.41 г. на рубеж Бешенковичи, Сенно, а к исходу дня 10.7.41 г. - на рубеж Улла, Чашники, ст. Вятны. 

153-й стрелковой дивизии, оставив для обороны на фронте Гнездиловичи, оз. Сарро 666-й стрелковый полк и один батальон на участке оз. Липно, Дубовицы, двумя полками (435-м и 505-м стрелковыми полками) с 581-м гаубичным артиллерийским полком и одним дивизионом 565-го легкого артиллерийского полка выступить из занимаемого района и к исходу 9.7.41 г. выйти на рубеж Бешенковичи, Кашево, Русилки, Осовец (4 км западнее Подворица). 

Ось движения - Задорожье, свх. Ходцы, Сауши, Ганковичи, Верх. Кривино. К исходу 10.7.41 г. выйти на рубеж р. Улла. 

Части для выступления поднять по тревоге. Граница слева - (иск.) Стриги, (иск.) оз. Боровка, Осовец (4 км западнее Подворица). 

Начало наступления в 21.00 9.7.41 г. 

3. 666-му стрелковому полку с 1-м и 3-м батальонами 20-го стрелкового полка и с 1-м дивизионом 565-го легкого артиллерийского полка занять оборону всей полосы дивизии. 

4. 505-му стрелковому полку со 2-м батальоном 20-го стрелкового полка, 1-м дивизионом 581-го гаубичного артиллерийского полка, саперным батальоном 153-й стрелковой дивизии, одной батареей 150-го отдельного дивизиона ПТО, химической ротой дивизии наступать в полосе с границей слева - Мошканы, свх. Ходцы, Голынь, Дубровки с задачей - уничтожить противника в районе ур. Андронов Остров и к исходу дня 9.7.41 г. выйти на рубеж Бешенковичи, Дубровки. 

5. 435-му стрелковому полку со 2-м дивизионом 281-го гаубичного артиллерийского полка, саперным батальоном 50-й стрелковой дивизии, одной батареей 150-го отдельного дивизиона ПТО, одной химической ротой 37-й стрелковой дивизии (без одного взвода) наступать в полосе: справа - граница с 505-м стрелковым полком; слева - Стриги, (иск.) Любки, (иск.) Осовец. 

Задача - уничтожить противника в районе Дубки, Казиное Село, Великое Село и к исходу дня 9.7.41 г. выйти на рубеж Дубровка, Осовец. 

6. Маневренная группа - отдельный стрелковый батальон 37-й стрелковой дивизии, танковый батальон, батарея 150-го отдельного дивизиона ПТО, 1-й взвод химической роты 37-й стрелковой дивизии, одна рота саперов 288-го отдельного саперного батальона, 238-й отдельный разведывательный батальон. Начальник группы майор Насыров. 

[Группе] двигаться по маршруту: Латыгово, свх. Ходцы, Павловичи, Латыши, Бол. Голыни, Ганковичи, Дубровки и к исходу дня 10.7.41 г. сосредоточиться в Кривое Село. 

7. 460-му отдельному зенитному артиллерийскому дивизиону оставаться на старых позициях и прикрывать продвижение частей дивизии на запад. С 4.00 10.7.41 г. выйти в район Стаськовы и занять огневые позиции. 

8. Тылы 153-й стрелковой дивизии, автомобильный батальон и медико-санитарный батальон - до 18.00 10.7.41 г. в районе Бутяжи. Дивизионный обменный пункт с 2.00 10.7.41 г. - в Коробово. 

9. Командный пункт по оси движения штаба дивизии Латыгово, свх. Ходцы, Павловичи, Латыши, Бол. Голыни, Ганковичи, Дубровки.

Командир 153-й стрелковой дивизии 
полковник ГАГЕН

Начальник штаба 153-й стрелковой дивизии 
подполковник ЧЕРЕПАНОВ
Ф. 766, оп. 154852с, д. 2, л. 7.

Из боевого пути 3-й гвардейской стрелковой Волновахской Краснознаменной ордена Суворова дивизии в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.



...11.7.41 г. дивизия, в результате резко изменившейся обстановки (занятие гор. Витебск противником), вышла на рубеж восточный берег р. Лучеса в район узел дорог Поповка, Карповичи, ст. Крынки1. 

Части дивизии, оказавшись в полном окружении, с занимаемых рубежей не отошли. Командование дивизии и весь командно-начальствующий состав в этот период проявили исключительную твердость и мужество, добиваясь от всего личного состава четкого выполнения поставленных задач, железной дисциплины и организованности. Дивизия, находясь в окружении, все еще представляла грозную силу для зарвавшегося врага. 

С 11.7.41 г. части дивизии, ведя ожесточенные бои с подходившими резервами мотопехоты и танками противника, пытавшимися расчленить и уничтожить дивизию, организованно пробивались на соединение с частями Красной Армии. К утру 17 июля 1941 г. дивизия своими основными силами вышла на западный берег р. Черница в район Слепцы, Логуны, Кароли. 

Противник, не добившись успеха в предшествующих боях, решил расчленить и уничтожить части дивизии на р. Черница, для чего в районе Добромысль2 сосредоточил значительное количество мотомеханизированных частей, артиллерии и танков, одновременно крупными силами пехоты и танков пытался расчленить части на западном берегу р. Черница и, окружив отдельные подразделения, уничтожить их. 

Здесь командиром дивизии было принято решение прорвать кольцо окружения противника на узком фронте Винокорно 1-е, Рублева Ковенское, форсировать р. Черница и выходить далее в район Смоленска на соединение с частями Красной Армии. 

17.7.41 г. разведывательным батальоном дивизии в районе Жары южнее ст. Лиозно и двумя ротами 505-го стрелкового полка в районе Пиорамонт северо-восточнее Добромысль была проведена разведка боем и ложная демонстрация переправы частей. Эта разведка отвлекла значительные силы противника от действительного места переправы основных сил дивизии. 

После двухнедельных, исключительно ожесточенных боев, части дивизии к 12.00 18.7.41 г., разгромив основные силы противника, оборонявшие переправу, овладели ею. К исходу 18.7.41 г. дивизия основными силами с боем форсировала р. Черница и стремительным ударом прорвала кольцо окружения противника в этом районе и в ночь с 18 на 19.7.41 г. всеми стрелковыми полками, с материальной частью артиллерийских полков и тылами вышла в район Горбово, где в течение нескольких часов приводила себя в порядок. В эту же ночь дивизия совершила марш и к утру 19.7.41 г. вышла к крупному узлу дорог - Любавичи. 

Противник, не добившись успеха в боях по уничтожению дивизии на р. Черница и используя дороги в районе Любавичи, сосредоточил в этом районе значительные силы из числа резервов, двигающихся к фронту: мотопехоту, танки, артиллерию с задачей уничтожить части дивизии. 

В течение 19 и 20.7.41 г. дивизия вела упорные бои на рубеже Зоричи, м. Любавичи и к 12 часам пробилась на этом рубеже и вышла в район Жуково, Елисеевка. Здесь в течение 20 и 21 июля 1941 г. дивизия пыталась пробиться на север в направлении Рудня. Противник, подбросив свежие силы пехоты и танков, воспрепятствовал продвижению наших частей на север. Не добившись успеха в этом направлении, дивизия, прикрывшись с севера, основными силами нанесла удар по противнику в южном направлении и под прикрытием арьергардных отрядов в ночь на 22 июля 1941 г. совершила 35-километровый марш и к утру 22.7.41 г вышла к шоссе Витебск-Смоленск в районе Надва. Здесь части дивизии в течение двух дней вели упорные оборонительные бои с атакующими танками и пехотой противника, стремящимися овладеть перекрестком дорог Смоленск-Витебск и Москва-Минск 

24.7.41 г. дивизия, выйдя в район Мирское, Тишино, вновь подверглась атаке значительных сил пехоты и танков противника и в течение всего дня вела оборонительный бой. 

С выходом в этот район дивизия установила непосредственную связь с частями Красной Армии, выйдя, таким образом, из полного окружения. 

Одной из характерных особенностей боев этого периода было то, что дивизия действовала с открытыми флангами. Для ведения успешных боев в таких условиях необходимо было вести непрерывную разведку противника. Располагая данными о силах и намерениях противника, дивизия, маневрируя, всегда встречала его на направлении главного удара. Уступая противнику в несколько раз в численности и вооружении, дивизия, тем не менее, всегда останавливала его продвижение и наносила ему тяжелые потери в живой силе и технике. 

Исключительная организованность, бдительность, железная воинская дисциплина, беспредельный героизм и самоотверженность всего личного состава дивизии - вот причина успешных боев в тяжелых условиях окружения. 

В течение 25 и 26.7.41 г. части дивизии отошли из района Мирское, Тишино и вели оборонительные бои в районе Бочары, Ниж. Дубровка с частями противника, наступающими с севера, северо-запада и юга. 

В ночь на 27.7.41 г. части дивизии, под прикрытием боя арьергардов, отошли и заняли оборону в районе Рязаново, Заборье, свх. Жуково. На этом рубеже в течение двух дней 27 и 28.7.41 г. дивизия вела тяжелые бои с крупными силами пехоты и танков противника, атакующими части [дивизии] с севера и юго-запада. В ночь на 29.7.41 г. части дивизии организованно отошли с занимаемого рубежа и под прикрытием арьергардных отрядов начали отход в направлении Ратчино. 

29.7.41 г. дивизией из района Лапушки была сделана попытка контратаковать противника в направлении Смоленск. Значительного успеха эта попытка не имела. 

Арьергардные отряды: 3-й батальон 435-го стрелкового полка, 2-й батальон 505-го стрелкового полка и 1-й батальон 666-го стрелкового полка, прикрывая отход главных сил дивизии, вели исключительно тяжелые бои с превосходящими силами противника. Особенно ожесточенные бои разгорелись в районах: Кореллы, Суходол (29-30.7.41 г.) и в районе ст. Кардымово (31.7.41 г.). 

1 августа 1941 г. в районе соловьевской переправы (Соловьево) дивизия частью сил вышла к западному берегу р. Днепр, а основными силами - в район переправы у Ратчино. Обе переправы были заняты противником. Попытка овладеть соловьевской переправой успеха не имела. Части дивизии 1.8.41 г. в районе Ратчино после короткого боя разгромили части противника, оборонявшие переправу, и полностью овладели ею. 

С 1 по 3.8.41 г. дивизия со всей материальной частью и тылами форсировала р. Днепр в районе Заборье и вышла на восточный берег реки, одновременно частью сил вела бои с противником и удерживала плацдарм на западном берегу в районе переправы…

30 июня 1943 г.

 

 

 

 

ОБОРОНА ЛЕНИНГРАДА В ПЕРИОД СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 1941 ГОДА,ТАМ ГДЕ ПОГИБ НАШ ДЕД –ГРИШИН ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ 22 ОКТЯБРЯ 1941 ГОДА.

 

Здесь, в Синявинских болотах, в рабочих поселках № 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8,  9, до войны жили ссыльные, раскулаченные. Правда, на летний сезон приезжали еще вольнонаемные. Здесь разрабатывали болота и добывали торф.
В 1941-м холода начались рано. К концу августа уже наступили заморозки.
 

Карта 1943 года

Здесь тихо – на Синявинских высотах.

Окопы и траншеи заросли.

Сражались здесь полков стрелковых роты,

Бои с врагом за Родину вели.

И братские могилы, обелиски,

Как память о погибших на войне,

На белых плитах воинские списки.

Берёзы их читают в тишине.

И слава здесь не меркнет, не стареет,

О тех, кто начинал здесь путь побед.

Пусть свод небесный – не стекло в музее.

Им жить в веках – «Для славы мёртвых нет»!

 

Синявинские высоты — возвышенность до 50 м над уровнем моря в Южном Приладожье южнее современного поселка Синявино, опорный пункт обороны германских войск. В районе высот в 1941—1944 годах велись жесточайшие бои во время битвы за Ленинград. Владение высотами позволяло контролировать обширную территорию шлиссельбургско-синявинского выступа от Ладожского озера на севере до реки Мга на юге, являвшуюся оптимальным местом для прорыва блокады, так как расстояние между Ленинградским и Волховским фронтами в районе выступа было минимальным.

 

Боевые действия в районе Синявина в 1941—1942 гг.

В конце августа 1941 г. дивизии 16-й немецкой армии Группы армий «Север» вышли на южные и юго-восточные подступы к Ленинграду. В ожесточенных боях 30-31 августа части 39-го моторизованного корпуса захватили Мгу, перерезав последнюю железнодорожную линию между Ленинградом и остальной страной. Попытки советских войск отбить станцию успеха не имели. Продолжив наступление, 7 сентября 76-й пехотный полк 20-й моторизированной дивизии и 424-й пехотный полк 126-й пехотной дивизии после напряженного боя овладели посёлком Синявино[1], на следующий день 8 сентября был взят Шлиссельбург. Ленинград оказался полностью окруженным по суше.

Уже 10 сентября началось наступление 54-й отдельной армии (1-я синявинская операция), которое хоть и не привело к прорыву блокады, но заставило немецкие войска отказаться от наступления вдоль южного побережья Ладожского озера в сторону реки Свирь. В результате к началу октября 1941 г. сформировался т. н. «шлиссельбургско-синявинский выступ» («бутылочное горло») шириной всего около 10-12 километров — арена кровопролитных боев в 1941—1943 гг. Находившиеся приблизительно посередине образовавшегося выступа Синявинские высоты господствовали над простиравшейся вокруг лесисто-болотистой местностью, а через деревню Синявино проходила единственная в этом районе дорога с твердым покрытием — Путиловский (Архангельский) тракт. Все это предопределило ожесточенность боев за обладание этими ключевыми позициями. В ходе 1-й синявинской операции передовые части 54-й армии прорывались в район Синявино (к озеру Синявинскому, к окраинам деревни Синявино, к Рабочему поселку № 7), но удержаться на этих позициях не сумели. По плану 2-й Синявинской операции район Синявино был намечен как место встречи советских войск, но наступавшие с востока с территории Невского «пятачка» также как и дивизии 54-й армии, наносившие удар с запада, не смогли глубоко вклиниться в немецкую оборону, и район Синявино не был зоной непосредственных боевых действий.

«30 сентября, — пишет немецкий военный историограф, — великолепно вооруженные десантники, с энтузиазмом прибывшие на Невский фронт накануне, начали возвращаться назад на санитарных автомобилях. Их настроение резко переменилось. «Лучше трижды прыгать с парашютом на остров Крит, чем провести один день в России!» — говорили они. Очевидно, в столь критической оценке ситуации сказалось отсутствие опыта солдат вести бой на суше». В ходе упорных боев два передних края настолько сблизились, что в минуты затишья можно было услышать разговор и кашель солдат противника, ежедневно немцы расходовали до 8000 гранат: «Пулеметы, винтовки, ручные гранаты, приклады, саперные лопатки и штыки были оружием, с которым бросались друг на друга солдаты с обеих сторон. Страшный исход этих боев и через десятилетия остается в памяти бывших немецких десантников».

Тем не менее германскому командованию удалось главное: «пятачок» был локализован, пристрелян вместе с местами переправ, обложен минными полями, проволочными заграждениями и оборудованными позициями.

Именно отсюда генерал Федюнинский запланировал удар навстречу генералу Хозину. На «пятачок», по размерам равный участку обороны стрелкового батальона, втиснули четыре дивизии и эвакуировали штаб уже уничтоженной 4-й бригады. На западном берегу сосредоточивались и ждали своей «очереди» новые соединения. Для огневой поддержки войск флот организовал специальную артиллерийскую группу, в которую вошли 16 стационарных и 6 железнодорожных батарей, 4 канонерские лодки и 5 эсминцев (это как раз те стволы не самого малого калибра, которые наша историография «не учитывает», так же как бронепоезд «Сталинец-28», оснащенный 100-мм морскими орудиями. и 120-мм минометами, или 152-мм гаубиць; полков РВГК). Инженеры ломали головы над проблемой, как доставить на плацдарм тяжелые танки, рассматривая самые экзотические проекты: специалисты ЭПРОНа предлагали перетянуть боевые машины по дну стальными тросами, метростроевцы брались прорыть тоннель под Невой, моряки ратовали за сварные понтоны.

Занимавшие 230-километровый фронт от Ладожского озера до озера Ильмень три советские армии и Новгородская армейская группа насчитывали 160 тысяч человек. Их наша военная история тоже «не учитывает», сообщая, что они были слабы, неукомплектованы и «оборонялись на рубежах». Зато генерал Г.Е. Дегтярев, прибывший в 4-ю армию на должность начальника артиллерии, рисует совсем другую картину: «Командарм лично ознакомил меня с районом предстоящих действий, с составом войск, с поставленными перед ними задачами. А задачи эти, по существу, сводились к одному — наступать с целью прорыва вражеской блокады Ленинграда!» Далее следует подробное описание энергичной подготовки к наступлению, которое должно было начаться 18 октября, то есть на два дня раньше ударов Ленинградского фронта.

Однако 16 октября группа армий «Север» развернула наступление на тихвинском направлении. Главный удар моторизованный корпус «матерого волка» генерала Шмидта в составе 8-й и 12-й танковых, 18-й и 20-й моторизованных дивизий наносил с Волховского плацдарма на Грузино, Будогощь, Тихвин, Лодейное Поле. В то же время 11-я и 21-я пехотные дивизии повели наступление по обоим берегам реки Волхов в сторону Волховстроя, а 126-я пехотная дивизия — в направлении Малой Вишеры.

Местность, на которой развертывалось сражение, немецкие топографы определяли как «практически незакартографированную», а солдаты называли ее «коричневые джунгли». Непроходимые леса, топи, отсутствие дорог — все это само по себе представляло труднопреодолимое препятствие для наступающей стороны, ограничивая ее в маневре и делая абсолютно предсказуемыми действия подвижных соединений. И сегодня в этом районе не так много найдется мест, где могут пройти танки. Даже 50 лет спустя единственная коммуникация, связывавшая Чудово и Тихвин, обозначалась на карте как грунтовая; почти параллельно ей пролегала железнодорожная ветка Будогощь — Тихвин. Вторая коммуникационная линия, Кириши— Волхов — Новая Ладога, пролегала по левому берегу реки Волхов. Казалось бы, при таких условиях, имея в составе четырех армий 16 дивизий, одну стрелковую и две танковые бригады, 8 корпусных артполков можно было организовать непреодолимую оборону. Однако случилось иначе: растянутые в нитку без вторых эшелонов и резервов на 130-километровом рубеже соединения 4-й и 52-й отдельных армий не сумели сдержать удар германского кулака.

Они к этому и не готовились, увлеченные своим предстоящим «прорывом», безотносительно к намерениям противника, о котором информации имели чуть больше, чем о жизни на Марсе: вроде того, что немцы все-таки где-то есть. Генерал Дегтярев, к примеру, так описывает проверку штабом армии готовности к наступлению 285-й стрелковой дивизии: «В штабе дивизии были заслушаны краткие доклады начальников оперативного и разведывательного отделений, а затем и начальника штаба дивизии. Все они страдали одним недостатком: слишком поверхностным суждением о противнике, основанным на случайных фактах… Под конец генерал В.Ф. Яковлев задал вопрос командиру дивизии:

— А на каком направлении в вашей полосе наиболее вероятен главный удар противника?

— Командир дивизии стушевался и какими-то невидящими глазами уставился в карту, что лежала перед ним. Наступила неловкая пауза».

Паузу первым нарушил противник.

Вообще сражение вермахта с Красной Армией в этот период больше всего напоминает бой боксера легкого веса против деревенского бугая. Удары «мухача» профессионально точны, они почти всегда достигают цели, но недостаточно сокрушительны. Парень в буденовке в челюсть может засветить добротно, но в основном месит кулаками воздух, так как у него завязаны глаза.

В результате…

К 20 октября немцы прорвали советскую «оборону» и стали продвигаться по трем направлениям. 22 октября они захватили Большую Вишеру, 23 октября — Будогощь, 24-го — Малую Вишеру. Создалась угроза прорыва к Тихвину. Войска рассеченной на части 4-й армии генерал-лейтенанта В.Ф. Яковлева (285,311,292-я стрелковые, 27-я кавалерийская дивизии, 119-й отдельный танковый батальон) бильярдными шарами откатывались в разные стороны.

После войны, анализируя причины поражения, маршал К.А. Мерецков напишет: «Немалую роль в неудачах наших войск сыграло то обстоятельство, что почти все части и соединения 4-й армии, в том числе и ее штаб, не имели опыта ведения боевых действий в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Штабы теряли управление, войска были беззащитными перед ударами авиации противника. А местность была действительно труднопроходимой. Леса и болота почти сплошь покрывали пространство между рекой Волхов и Тихвином. Многочисленные реки и ручьи пересекали пути движения войск. Населенные пункты встречались редко. Дорог было мало, обширные болота не замерзали даже в сильные морозы». Трудно спорить с маршалом, но ведь все это как раз и приходилось преодолевать противнику, именно он наступал, а не 4-я армия. И откуда, интересно знать, у немцев опыт ведения боевых действий в русских болотах? Менее чем через год наши полководцы точно так же будут учиться воевать в донских степях и горах Кавказа. На какой местности вообще готовилась вести боевые действия Красная Армия?

В такой обстановке началась наступательная операция войск Ленинградского фронта по деблокаде города. На Невском «пятачке» был организован «конвейер смерти»: дивизии без танков (через реку не удалось перебросить ни одной машины) и авиационного прикрытия поочередно ходили в лобовые атаки на сильно укрепленные высоты и теряли большую часть личного состава, остатки подразделений закапывались в землю, на плацдарм приходила новая дивизия с той же задачей. К концу октября 115, 86, 265-я стрелковые и 20-я дивизия НКВД, расширив плацдарм на один километр по фронту, все вкупе имели 1500 бойцов. Навстречу им по кратчайшему пути, через болота, торфоразработки и позиции двух немецких дивизий (126-й и 227-й) пыталась пробиться 54-я армия Хозина — 128, 310, 294, 286-я стрелковые, 3-я и 4-я гвардейские, 21-я танковая дивизии, 1-я отдельная горнострелковая, 16-я и 122-я танковая бригады, два полка корпусной артиллерии. Пока советские войска рвали блокаду, нанося удары вдоль берега Ладожского озера, южнее немцы продвигались к Тихвину, накладывая внешнюю петлю удавки.

Для ликвидации прорыва противника на тихвинском направлении Ставка выделила четыре дивизии с Ленинградского фронта, три — из своего резерва и одну — из резерва Северо-Западного фронта.

Две стрелковые дивизии из 8-й и 42-й армий — 80-я и 281-я — перебрасывались самолетами. В условиях штормовой погоды Ладожская флотилия переправила с западного на восточный берег озера 191-ю, 44-ю стрелковые дивизии и 6-ю отдельную бригаду морской пехоты — около 21 тысячи человек, 129 орудий, больше сотни танков, автомашин, тракторов и около тысячи лошадей. Войска, сойдя с кораблей, сразу же направлялись на передовые позиции и с ходу вводились в бой. В Тихвин прибыла 92-я стрелковая дивизия, начала выгрузку 60-я танковая. Из состава 54-й армии на тихвинское направление передавались 310-я и 4-я гвардейская дивизии. На рубеж реки Малая Вишера выдвигалась 259-я стрелковая дивизия Северо-Западного фронта. Одновременно Ставка потребовала продолжать активные действия на синявинском направлении.

Прибывавшие соединения, не закончив сосредоточения, немедленно по частям бросались в контратаки. Особых успехов они не достигли, но к 28 октября войска 4-й отдельной армии приостановили наступление противника в 40 км юго-западнее Тихвина, а 52-я армия — восточнее Малой Вишеры.

В конце октября, как уверяет Федюнинский, по собственной просьбе, его переместили с поста командующего Ленинградским фронтом на 54-ю армию. Генерал Хозин соответственно возглавил фронт.

28 октября 1941 года считается датой завершения Синявинской наступательной операции 54-й армии и Невской оперативной группы. Официальные потери советских войск составили 55 тысяч человек. Дата высосана из пальца: якобы в этот день операцию пришлось прекратить «из-за тяжелого положения на тихвинском направлении». То, что происходило после этого, никакого названия не удостоилось, хотя «конвейер» на Невском «пятачке» работал непрерывно с повышенной «производительностью», и все также ходили в атаки, но уже под водительством Федюнинского, дивизии  54-й армии. На это были веские причины.

БЛОКАДА И КОНТРБЛОКАДА

(октябрь — декабрь 1941 года)

Положение осажденного Ленинграда и защищавших его войск все время ухудшалось. Огромный город, а также фронт нуждались в своевременном поступлении продовольствия, боеприпасов и других видов обеспечения. Близость линии фронта к жилым кварталам использовалась вермахтом для методичного варварского уничтожения населения и разрушения города. Под Ленинград стягивались дальнобойные пушки, создавалась специальная группировка осадной артиллерии.

Немцы считали, что падение Ленинграда в таких условиях предрешено. Давая показания на Нюрнбергском процессе, Лееб сказал:

«Было что-то сверхъестественное в том, что непосредственно за линией фронта находится миллионный город… Связь с центральной частью России была лишь по Ладожскому озеру. Но воздушная разведка доложила, что судоходство на Ладожском озере осуществляется в минимальных размерах. То есть таким образом невозможно было прокормить город. Должен был наступить день, когда город сдастся».

Поэтому уже 17 сентября 1941 года фельдмаршал задумался: «Как поступить с самим городом: следует ли принять его капитуляцию, нужно ли его полностью разрушить или же он должен вымереть от голода? Пока на этот счет, к сожалению, нет решения фюрера».

В штабе 18-й армии разрабатывались различные варианты избавления от гражданского населения. В одном предлагалось Ленинград надежно блокировать и дождаться, пока все жители умрут. Такое решение имело определенные минусы: давало эффектный козырь для антигитлеровской пропаганды и могло отрицательно повлиять на «нервную систему и внутреннее самообладание» солдат вермахта. Другой вариант предполагал пропустить гражданское население через линию фронта и получить два миллиона голодающих в собственном тылу, кормить «недочеловеков» в любом случае не собирались. При любом раскладе неизменными оставались два постулата: «Мы не занимаем город и не кормим его население». Предлагалось еще третье решение: в случае капитуляции армии создать огороженный забором коридор вдоль берега Ладожского озера и позволить женщинам и детям уйти на восток, в русский тыл, если, конечно, Сталин на это согласится.

Наконец, последовало решение Гитлера — капитуляцию не принимать, всех уморить, «осиное гнездо» разрушить. В директиве от 29 сентября говорилось:

«Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта. Финляндия точно так же заявила о своей незаинтересованности в дальнейшем существовании города непосредственно у ее новой границы… Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты».

Начальник оперативного отдела ОКВ генерал А. Йодль 7 октября информировал Главнокомандующего сухопутных сил генерал-фельдмаршала фон Браухича о том, что капитуляция Москвы и Ленинграда не должна приниматься: «Следует ожидать больших опасений от эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступить в город. Кто покинет город против наших линий, должен быть отогнан назад огнем… Недопустимо рисковать жизнью немецкого солдата для спасения русских городов от огня, точно так же, как нельзя кормить их за счет германской родины».

Советские историки пишут, что Геббельс для оправдания этой акции получил указание представить мировой общественности некий «русский план», согласно которому советские власти сами намеревались уничтожить Ленинград. Но якобы даже министр имперской пропаганды не сумел состряпать такую фальшивку. Думается, Геббельсу ничего не нужно было фабриковать — он знал.

6 сентября Сталин утвердил «План мероприятий на случай вынужденногоотхода из Ленинграда по кораблям и судам», предусматривавший тотальное уничтожение Балтийского флота, разрушение «с максимальной степенью» и на возможно длительный период судостроительных заводов, причалов, складов и портовых сооружений, закупорку фарватеров, гаваней и каналов. Началось «конспиративное» минирование объектов, о чем, конечно, было известно всем морякам. Некоторые предлагали не взрывать корабли, а интернироваться в Швецию. Таких «умников» арестовывали и отдавали под трибунал с формулировкой «за намерение сдать немцам корабли Балтийского флота». Уничтожение и затопление «объектов» должно было начаться по сигналу «Хризантема».

Ну, с флотом понятно, спускать флаг перед лицом неприятеля позорно. Хотя Черчилль, опасаясь, что боевые корабли достанутся немцам, даже предлагал Сталину компенсацию за их потопление. Но 13 сентября заместитель наркома внутренних дел В.Н. Меркулов, уполномоченный ГКО «по специальным делам», получил мандат на инспекцию подготовительных мероприятий к уничтожению предприятий, мостов, крупных зданий и других «важных сооружений». Конечно, на весь город не хватило бы никакой взрывчатки, однако одновременному уничтожению подлежало свыше 58 тысяч городских объектов, в том числе 380 основных предприятий, весь подвижный состав, все стационарные энергетические узлы и установки, железнодорожные и трамвайные депо, телеграфные и телефонные станции, установки водоканала, мелькомбинаты, хлебозаводы, мясокомбинаты, холодильники, типографии, банки, ликеро-водочный завод и многое другое, например, Дом Радио и торговый дом «Пассаж».

При каждом райкоме ВКП(б) Ленинграда создавались тройки в составе первого секретаря райкома, начальника райотдела НКВД и представителя инженерных частей РККА. Эти тройки определяли перечень находившихся на территории района предприятий, подлежавших выводу из строя в случае отхода советских войск. На каждом внесенном в список предприятии создавались свои тройки. В них входили: директор, секретарь партийного комитета и начальник секретного отдела. Эти тройки определяли объекты, которые в первую очередь подлежали выводу из строя. Общее руководство специальными мероприятиями было возложено на секретаря горкома ВКП(б) и начальника Управления НКВД Ленинградской области П.Н. Курбаткина. Распоряжение о начале вывода объектов из строя давалось Военным советом фронта с таким расчетом, чтобы эти мероприятия «не были преждевременными, с одной стороны, а с другой — чтобы с их проведением не опоздали».

Взрывчатки действительно катастрофически не хватало, как и специалистов по ее использованию. Поэтому, кроме метода «подрывания», инструкциями было предусмотрено «сжигание» материальных ценностей и «механическое разрушение» (кувалдами) силами рабочих-коммунистов. Далее, как вспоминает директор завода имени Калинина Н.Г. Григорьев: «Весь коллектив завода с винтовками в руках выходит на ближайший рубеж внутренней обороны для отражения немецких атак».

Ликвидации подлежали и запасы продовольствия. Такую проблему, например, решали на мукомольном комбинате имени Ленина: «Мука не поддается сжиганию. Обливание керосином портит только верхний слой муки. Заводу необходимо дать указание о комбинированном уничтожении муки: обливание бензином, керосином с последующим воспламенением бутылками с горючей смесью».

Сидя на скамье подсудимых в Нюрнберге, генерал Йодль показал, что «варварство русских» было одной из причин нежелания немецкого командования вводить в Ленинград войска: «Незадолго до того русские войска оставили Киев, и едва только мы заняли город, как в нем начались один за другим взрывы чудовищной силы. Большая часть внутреннего города сгорела, 50 тыс. человек остались без крова, немецкие солдаты понесли значительные потери, поскольку подрывались большие массы взрывчатых веществ… Приказ преследовал только одну цель — оградить немецкие войска от таких катастроф, ибо в Харькове и Киеве взлетали на воздух целые штабы».

Советская военная литература весьма гордится этими «спецоперациями», в ходе которых впервые были применены мощные радиофугасы, умалчивая о том, что на воздух взлетело не конкретное здание вражеского штаба, а весь Крещатик. Кстати, из Ленинграда тоже неслись радиосигналы в оставленные немцам города: так, в августе были взорваны «три крупнейших здания» в Стругах Красных, под которые саперы заблаговременно заложили 250-килограммовые заряды.

В городе на Неве под «объекты» успели заложить 325 тонн взрывчатки.

Как заявил адмирал Трибуц адмиралу Пантелееву: «Если противник ворвется в город, он погибнет под его руинами». Жителей, естественно, в подробности секретнейшей операции не посвящали. Работникам милиции, в ходе оперативно-розыскных мероприятий обнаруживавшим в подвалах зданий взрывчатку и детонаторы, было приказано «внимания не обращать».

Вот и выходит, что Гитлер думал о победе, Сталин принимал меры на случай поражения, но мысли обоих диктаторов текли в одном направлении: и тот и другой обрекали город и жителей на гибель. «Если все это так, — комментировал первые публикации об операции «Д» писатель Даниил Гранин, — то становится понятным, почему городские власти не заготовили запасов продовольствия. Они были заняты минированием».

И зачем Геббельсу что-то выдумывать, если абвер, проанализировав материалы допросов военнопленных, уже 21 сентября сообщал: «Проведено крупномасштабное минирование города», 2 октября: «Сообщают, что предусматривается подрыв наиболее важных объектов. В городе заложены мощные взрывные устройства», 6 октября: «Предприятия, мосты, а также, по-видимому, канализация, как сообщается, заминированы и подготовлены к взрыву представителями центральных органов». 24 октября датируется доклад начальника полиции безопасности, в котором, в частности, говорится: «По данным заслуживающего доверия инженера, ряд высотных зданий на Международном проспекте снабжен взрывными зарядами. Подтверждается намерение забаррикадировать город в случае входа немецких войск путем взрыва этих зданий».

Еще одна байка из тех, кои Жуков после войны щедро скармливал писателю Константину Симонову — о том, как он спас Балтийский флот: «Прилетев в Ленинград, я сразу попал на заседание Военного совета. Моряки обсуждали вопрос, в каком порядке им рвать корабли, чтобы они не достались немцам. Я сказал командующему флотом Трибуну: «Вот мой мандат», — и протянул ему записку, написанную товарищем Сталиным, где были определены мои полномочия. «Как командующий фронтом, запрещаю вам это. Во-первых, извольте разминировать корабли, чтобы они сами не взорвались, а во-вторых, подведите их ближе к городу, чтобы они могли стрелять всей своей артиллерией». Они, видите ли, обсуждали вопрос о минировании кораблей, а на них, на этих кораблях, было сорок боекомплектов. Я сказал им: «Как вообще и можно минировать корабли? Да, возможно, они погибнут. Но если так, то они должны погибнуть только в бою, стреляя». Наши военные историки, как правило, отставные полковники, воспринимающие «Воспоминания и размышления» как некую Библию войны, вне себя от умиления жуковской принципиальностью: «Жуков, по существу, отменил решение Сталина. Последний узнал об этом от A.A. Жданова. Однако Верховный не мог не оценить смелости и дальновидности нового командующего фронтом и дал понять, что пусть останется так, как решил Жуков».

Как бы не так! 20 сентября на стол Жукова легло донесение начальника 3-го отдела КБФ: «Подготовка спецоперации по уничтожению плавсредств и боевых единиц проходит весьма неорганизованно… 18 сентября с.г. неожиданно по флоту был дан сигнал «Тюльпан», что по ТУСу, установленному для спецопераций, означает — прекратить проведение мероприятий по уничтожению. Вскоре выяснилось, что этот сигнал был дан по таблице артиллерийских переговоров, означающий — немедленно прекратить огонь. Мероприятия по подготовке спецоперации, с одной стороны, в большинстве случаев передоверены второстепенным людям, и с другой, — приняли широкую огласку. В результате этого отмечено наличие отрицательных настроений, предрешающих печальный исход обороны Ленинграда». Резолюция командующего фронтом на документе: «т. Исакову. 1. Срочно расследовать, арестовать провокаторов. 2. Доложите, почему такая ответственная работа проходит преступно плохо. ЖУКОВ».

Так дальновидный и смелый Георгий Константинович «отменял» решения Сталина. Любопытно, что было бы, если б артиллеристы дали какой-нибудь другой сигнал, например «Хризантема»?

О наших приготовлениях знали многие ленинградцы, шила в мешке не утаишь, они скорее питали заблуждения относительно намерений нацистов, не слишком веря сообщениям изолгавшейся советской пропаганды о зверствах, чинимых на оккупированных территориях, и наивно полагая немцев «культурной нацией».

В любом случае ленинградцам «деться было некуда». Оставалось только сражаться и выжить.

К началу октября немцы отказались от мысли взять город штурмом и перешли к позиционной борьбе. Но даже когда под Ленинградом перестали действовать танковые соединения и резко упала активность Люфтваффе, Жуков продолжал контратаковать в районе Пулково и Петергофа.

В конце сентября Георгий Константинович решил организовать всеобщее наступление. Главный удар должна была наносить 55-я армия в составе шести дивизий и двух танковых бригад. Причем правым флангом она должна была освободить Пушкин и Слуцк, а левым — выйти к Тосно И ВО взаимодействии с армией Хозина, наступавшей четырьмя дивизиями, окружить и уничтожить мгинскую группировку противника.

На правом крыле фронта 42-й и 8-й армиям предстояло ударить шестью дивизиями и одной бригадой в направлении Знаменка, Урицк, Новый Петергоф. В помощь пехоте, наступающей в лоб на созданный немцами укрепрайон, Жуков решил высадить морские десанты на южное побережье Невской губы. При их планировании начальник штаба флота контр-адмирал Ю.Ф. Ралль высказался за высадку, но только при поддержке корабельной артиллерии. Командующий фронтом с этим не согласился, мотивируя тем, что предварительная обработка плацдармов демаскирует десант. На том и порешили. Десанты высаживались по команде штаба фронта, внезапно как для немцев, так и для командования Ленинградской военно-морской базы, которое должно было их организовывать, без подготовки, без предварительной разведки, при полном отсутствии сведений о противнике. Просто вечером командующий фронтом вызвал к себе адмирала Пантелеева и, ткнув карандашом в карту, приказал на рассвете: «Вот сюда высадить роту матросов навстречу сорок второй армии. Никаких там десантных операций не выдумывать. Действовать быстро и скрытно. Перевезите мне роту, и все».

1 октября 44-я стрелковая дивизия 42-й армии совместно с 6-й бригадой морской пехоты и 124-й танковой бригадой вновь начали бои за Урицк, Старо-Паново, Ивановку, Сосновую Поляну. 13-я дивизия генерал-майора Зайцева вела активные боевые действия у Кискино и Верхнее Кой-ерово. Одновременно в тыл врага, в Петергофе и Стрельне, были высажены отряды, сформированные из роты морских пехотинцев 6-й бригады. Десантники успешно продвинулись в глубину прибрежной полосы, однако, не получив поддержки сухопутных войск и не имея связи, были уничтожены. В ночь на 3 октября катера охраны водного района Ленинградской ВМБ «перевезли» и высадили восточнее стрельнинского завода «Пишмаш» усиленную роту из состава той же 6-й бригады морской пехоты. Десант высадился благополучно, углубился на захваченную противником территорию, затем попал в окружение и погиб.

8-я армия, топтавшаяся на месте, получила приказ организовать к 5 октября наступление силами 10-й и 11-й стрелковых дивизий и отдельного танкового батальона с целью уничтожить противника в районе Троицк, Петергоф. В ночь перед наступлением в Новом Петергофе был высажен отряд в 498 бойцов во главе с полковником А.Т. Во-рожиловым и комиссаром A.B. Петрухиным, сформированный из корабельных комендоров, электриков, минеров линейных кораблей, инструкторов школ учебного отряда, курсантов военно-морского политического училища. Десант должен был рассечь петергофский клин противника, облегчив соединение войск 8-й и 42-й армий. Но!

«Каким-то образом, — удивляется маршал Жуков, — противник обнаружил подход по морю десанта и встретил его огнем еще на воде. Моряков не смутил огонь противника. Они выбрались на берег, и немцы побежали. Увлекшись первыми успехами, моряки преследовали бегущего противника, но к утру сами оказались отрезанными от моря». В трехдневном бою десантники полегли все, сполна заплатив за жуковские увлечения. В ночь на 6-е и на 8 октября в районе Стрельна, завод «Пишмаш» высаживались десанты, сформированные из подразделений 20-й дивизии НКВД — с тем же результатом, поскольку наступление 8-й и 42-й армий провалилось, едва начавшись, ввиду значительных потерь в личном составе. В последнем случае командование ЛенВМБ все-таки попыталось «выдумать операцию» и подало заявку на авиационное обеспечение высадки. Однако штаб ВВС Балтфлота заявку не принял.

«Но десантники не даром отдали свои жизни, они нанесли врагу урон в живой силе», — утешает адмирал В.Ф. Трибуц.

«Десанты, хотя и не смогли полностью выполнить свои задачи, потому что нам не удалось соединиться с ними, все же нанесли противнику значительные потери», — подпевает генерал-комиссар А.Д. Окороков. Какие именно «потери» и в чем заключался «урон» — никто из 1811 десантников уже не расскажет.

В ходе операции полностью погиб и 124-й танковый полк майора Лукашика. Танкисты, наступая со стороны Ленинграда, 8 октября «прорвали» вражескую оборону: немцы, пропустив тяжелые КВ, советскую пехоту отсекли огнем. Выйдя в район Стрельны, полк получил задачу вести поиски пропавшего десанта. Сутки спустя он был уничтожен, из окружения вышли лишь три человека. Об этом бое сохранилась запись в журнале боевых действий 18-й немецкой армии: «Приданные 50-му армейскому корпусу зенитные подразделения, предотвращая танковый прорыв под Урицком, подбили в оборонительных боях 17 тяжелых (52 тонны) танков противника. Из них восемь танков в течение 70 минут уничтожил расчет унтер-офицера Ной-манна».

От устья Тосны до Ям-Ижоры 168-я, 86-я и прибывшие сюда в конце сентября с Ораниенбаумского плацдарма 125-я и 268-я стрелковые дивизии 55-й армии продолжали штурмовать противотанковый ров и село Ивановское. На 3 октября было намечено новое наступление.

«Времени, отведенного на подготовку, было совершенно недостаточно, и штабы не могли в него уложиться, — вспоминает генерал В.П. Свиридов. — Но, когда командир одной из дивизий доложил о неготовности своих частей и попросил отсрочки, командующий 55-й армией генерал И.Т Лазарев ответил: «О часе наступления знает товарищ Сталин, и я не стану откладывать операцию. Если хотите, докладывайте сами».

Такому вескому аргументу возразить было нечего. Вновь по очереди, без артиллерии и взаимодействия между собой, ходили в атаки полки и батальоны.

«Комбат дал мне задание: вновь поступившее пополнение из казахов переписать поротно и повзводно и развести по местам, — рассказывает Ю.И. Смоленский, бывший адъютант 3-го батальона 330-го полка 86-й стрелковой дивизии. — Началось что-то ужасное: казахи по-русски не говорят, а я не воспринимаю на слух их фамилий. Кое-как переписал, некоторым поставил лишь номера. Развел по местам. Болото, снег, ночь. Копать нельзя — сразу проступает вода. Солдаты лежат между кочками, где линия фронта — неясно.

Утром приказ: следуя во втором эшелоне, форсировать Тосну; первый эшелон почти полностью погиб. На берегу и в воде — множество трупов, наших и немецких. Плавсредств нет. (И правда, сколько той Тосны, всего-то 120 метров.) Поплыли — кто на бревне, кто как. («Хоть бы один сука-командующий попробовал под огнем плыть на этих «сподручных средствах», — писал Виктор Астафьев.) Преодолели Тосну, выбрались на крутой берег к немецким окопам. Немцы побежали. Наши, голодные, вместо того чтобы закрепляться, начали «трофеить» по офицерским землянкам: там вино, там еда. Немцы тем временем опомнились и пошли в контратаку. Теперь побежали мы — обратно за Тосну.

Опять мы на своем берегу, в болоте. Шинели мокрые, обсушиться негде, костра не разведешь…»

Вспоминает Д.В.Иванов, бывший помощник начальника штаба 947-го СП 268-й дивизии: «30 сентября 41 г. ночным маршем мы прибыли на ст. Понтонная и получили приказ с ходу, без разведки и артподготовки, наступать на противника, вышедшего на западный берег р. Тосны. Бой начался на рассвете 1 октября в трудных условиях болотистой местности. Немецкие огневые точки не были подавлены, и наши атаки не приносили успеха. Действия малочисленной авиации также были неэффективными и не могли помочь пехоте. За первые три дня боев мы потеряли ранеными и убитыми 50 % своего состава. Наступление продолжалось вплоть до 13 октября, но добиться успеха так и не удалось.

С 14 октября дивизия заняла оборону по р. Большая Ижорка на протяжении 5 км… Противник наступательных действий не предпринимал, но беспрестанно обстреливал, и мы теряли от его огня по 15–20 человек в день.

22 октября началось наше наступление на д. Усть-Тосно. Артподготовка проводилась 76-мм пушками образца 1902/30 г., которые оказались не в состоянии разрушить огневые точки противника — как по времени, так и по количеству выпускаемых снарядов. Каждый раз во время атаки оживали немецкие доты и дзоты и открывали ураганный огонь по атакующим.

3 ноября нас сменили части 70-й и 90-й СД. Им ставилась та же задача: овладеть д. Усть-Тосно и переправиться на восточный берег реки».

И полковник В.Л. Зиновьев, бывший начальник оперативного отдела штаба 125-й стрелковой дивизии генерал-майора П.П. Богайчука, вспоминает:

«Противник, захвативший противотанковый ров, занимал более выгодное положение, чем подразделения и части нашего соединения. Приспособив ров к обороне, гитлеровцы господствовали над местностью. А окопы нашей передовой линии проходили по открытому, ничем не защищенному полю, долине. Она простреливалась всеми видами оружия на большую глубину. Долина вскипала от вражеского артиллерийского и минометного огня, простреливалась пулеметными и автоматными очередями, сеяла смерть. С тем, что у нас не было более надежной и выгодной позиции, приходилось мириться, потому что за нашими спинами были Колпино, Ижорский завод, Ленинград.

…захватив центральную часть рва, мы рано торжествовали. Перед рассветом фашисты открыли такую орудийно-минометную пальбу по передовой и нашим тылам, что небу было жарко. А со стороны железнодорожного полотна и Ям-Ижоры палили по флангам ударной группы пулеметы. За несколько минут по нам было выпущено столько снарядов и мин, что, казалось, живого места не осталось. Ударная группа 466-го полка и присланная ночью в помощь ей командующим армией рота бойцов оставили противотанковый ров.

Все осталось по-прежнему.

Приказа овладеть противотанковым рвом никто не давал. Это была инициатива нашего комдива, одобренная командующим 55-й армией. Теперь же, когда ров снова заняли фашисты, последовал приказ высшего командования: ров вернуть во что бы то ни стало! А виновных в потере рва — наказать!

И началось разбирательство… Велись поиски виновников сдачи рва. В эту неблагодарную работу включилась дивизионная прокуратура. Она нашла «конкретного виновника». Под трибунал отдали командира 466-го стрелкового полка майора Козино… После этого в дивизии родилась поговорка: «Был бы военный трибунал, а виновники всегда найдутся».

…С тех пор как ударная группа майора Козино впервые взяла противотанковый ров, он стал переходить из рук в руки. Ночью или перед рассветом мы брали его, а утром ров захватывали фашисты. Так было и в октябре, так было и позже».

125-я стрелковая дивизия потеряла в октябре более 5 тысяч человек.

Во второй половине месяца 86-я и 168-я стрелковые дивизии с Тосненского рубежа были переброшены к Невской Дубровке. На смену прибывали 70, 85 (бывшая 2-я ДНО), 43 и 90-я дивизии и 7-я бригада морской пехоты. Им ставилась та же задача: взять противотанковый ров, овладеть Усть-Тосно и переправиться на восточный берег реки. С немецкой стороны на этом направлении сидели в обороне все те же 122-я дивизия и правофланговый полк 121-й пехотной дивизии.

Общие потери 55-й армии в октябре составили 17 235 бойцов и командиров.

6 октября генерал армии Жуков был отозван на Западный фронт — спасать Москву. Командование Ленинградским фронтом принял генерал-майор И.И. Федюнинский, 42-ю армию возглавил бывший командующий 10-м стрелковым корпусом генерал-майор И.Ф. Николаев.

Силы группы армий «Север» в начале октября оказались распыленными по нескольким операционным направлениям. Германские войска вели боевые действия на фронте южнее озера Ильмень, по рекам Волхов и Нева, на южных подступах к Ленинграду, против советских войск на Ораниенбаумском плацдарме и Моонзундских островах. Не имея возможности создать достаточно мощную ударную группировку для штурма Ленинграда, немцы, как уже говорилось, решили разрушить город огнем артиллерии и ударами авиации, а его защитников задушить голодом.

Чтобы окончательно лишить Ленинград связи со страной, германское командование по инициативе фельдмаршала Лееба в первых числах октября вернулось к идее полной блокады. Замысел состоял в том, чтобы сломить сопротивление советских войск на Волхове и ударом через Тихвин к реке Свирь перерезать сухопутные коммуникации, подводящие к Ладожскому озеру, лишить тем самым Ленинград и оборонявшие его войска последней возможности получать помощь по этому озеру и, одновременно соединившись с Карельской армией финнов, единым фронтом образовать внешнее кольцо блокады.

Впервые Гитлер высказал эту мысль 1 октября, в самом начале наступления на Москву. Но операция группы армий «Север» была отложена до появления возможности сосредоточить здесь достаточное количество пехоты и пополнить подвижные войска людьми и материальной частью. Директивой от 7 октября Верховное командование вермахта вновь подтвердило поставленную ранее задачу разрушить Ленинград и истребить его население. В первой половине октября в полосу группы армий «Север» прибыли 250-я пехотная дивизия испанских добровольцев-фалангистов, 212-я и 227-я пехотные дивизии из Франции, 7-я парашютно-десантная дивизия из Греции и 2-я пехотная бригада СС из Германии. Теперь группа фон Лееба насчитывала 33 дивизии и 2 бригады. Самолетный парк 1-го воздушного флота насчитывал 250 машин.

Для наступления на свирском направлении противник выделил 39-й моторизованный, 1-й и 38-й армейские корпуса. Остальные силы 16-й армии были задействованы южнее озера Ильмень, а 18-я армия удерживала мгинский выступ и вела борьбу на южных подступах к Ленинграду.

Советские войска на северо-западном направлении занимали следующее положение: 7-я отдельная армия противостояла Карельской армии финнов по реке Свирь, а 23-я армия Ленинградского фронта на Карельском перешейке вдоль старой государственной границы — войскам Юго-Восточной армии финнов; 42-я и 55-я армии обороняли южные подступы к Ленинграду; Невская оперативная группа действовала восточнее — вдоль северного берега Невы, а 54-я армия занимала оборону по восточному фасу мгинского выступа; 8-я армия удерживала приморский плацдарм в районе Ораниенбаума; 8-я отдельная стрелковая бригада продолжала защищать полуостров Ханко, а 3-я отдельная стрелковая бригада и морские части вели бои на Моонзундских островах. Южнее 54-й армии оборонялись 4-я и 52-я отдельные армии, подчиненные непосредственно Ставке, и Новгородская армейская группа Северо-Западного фронта.

Советское командование, в свою очередь, намечало провести операцию по деблокаде города. План ее был утвержден Ставкой 14 октября. Цель операции заключалась в том, чтобы встречными «стремительными» ударами 54-й, 55-й армий и Невской оперативной группы в общем направлении на Синявино к исходу второго дня окружить и уничтожить шлиссельбургско-синявинскую группировку противника и восстановить сухопутную связь Ленинграда со страной. Балтийский флот начал осуществлять переброску шести дивизий с Ораниенбаумского плацдарма. Военный совет Ленинградского фронта предполагал начать операцию 20 октября. Для участия в ней привлекались 10 стрелковых дивизий, 2 стрелковые и 4 танковые бригады — всего 70 тысяч человек, 475 орудий (эта цифра дается почему-то «без учета артиллерии усиления и Краснознаменного Балтийского флота»), 160 танков. ВВС Ленинградского фронта имели 225 исправных самолетов, ВВС Балтфлота — 134.

Противник, по советским данным, имел на синявин-ском направлении около 54 тысяч человек и 450 орудий. Он опирался на сильную оборону с большим количеством инженерных сооружений, построенных в лесисто-болотистой местности и прикрытых минно-взрывными и проволочными заграждениями.

Еще в ночь с 19 на 20 сентября по приказу Жукова части Невской оперативной группы, командовать которой был назначен генерал-лейтенант П.С. Пшенников, — 115-я стрелковая дивизия, батальон НКВД и 4-я бригада морской пехоты — на собранных по всему правобережью рыбацких плоскодонках, доставленных из города прогулочных лодках и самодельных плотах скрытно, без потерь, переправились через Неву и заняли плацдарм на левом берегу в районе Московской Дубровки. Дальнейшее продвижение было остановлено упорным сопротивлением и контратаками частей 20-й мотодивизии с приданными ей 426-м полком 126-й и 287-м полком 96-й пехотных дивизий. Наспех задуманное, организованное за одни сутки наступление на Мгу провалилось, но и обратной дороги не было: командование фронта и группы все время требовало активных действий, неизменно ставя задачи «овладеть» и «очистить». Подразделения таяли в ежедневных атаках, но успеха не было.

Ночью 20 сентября в районе Шлиссельбурга попыталась преодолеть реку 1-я дивизия НКВД. Полковник Донсков, рассчитывая на внезапность, принял решение переправу организовать ночью, артиллерийскую подготовку перед ее началом не проводить. Видимо, сохранения военной тайны ради, не велись разведка левого берега Невы и выявление огневой системы противника. Заодно пренебрегли и тренировками личного состава в посадке-высадке и использовании плавсредств. Несмотря на такую секретность, немцы начало переправы своевременно обнаружили и ураганным огнем расстреляли первые два эшелона стрелковых полков на воде. Третьим эшелонам форсировать водную преграду было уже не на чем, да и незачем: сюрприза не получилось. 26 сентября, раздобыв моторные катера, Донсков решил высадить наименее пострадавший 2-й стрелковый полк прямо на пристань Шлиссельбурга. В 6 часов утра две роты первого эшелона ворвались на северо-западную окраину города, завязали бой и пропали без вести, катера при возвращении были сожжены противником.

Посильную помощь чекистам в овладении Шлиссельбургом пыталась оказать Ладожская военная флотилия, в период с 19 сентября по 2 октября предпринявшая пять попыток высадить десанты на побережье. В этом деле сухопутное начальство в бездарности исполнения и равнодушии к жизням подчиненных социалистически соревновалось с начальством морским. Жуков считал, что штормовая Ладога советским «мариманам» не помеха, адмиралы отвечали «есть», без всякой подготовки сажали штурмовые группы на корабли и сбрасывали их в прибой, не доезжая берега. В итоге большую часть десанта — 105 курсантов Военно-морского пограничного училища, 40 флотских водолазов, 44 краснофлотца караульной роты — попросту утопили. В отчете по итогам боевой деятельности флотилии капитан 1 ранга B.C. Чероков о шлиссельбургских десантах писал, что «…все они не были удачно выполнены вследствие того, что проводились наспех, без учета метеорологической обстановки. Опыт десантных операций показал на необходимость производства предварительной навигационной разведки, производства более надежного навигационного обеспечения. Нельзя больше допускать, чтобы высаживающемуся десанту приходилось идти по воде около 3 километров (!!), затрачивая на это 2–2,5 часа, кар это имело место при проведении операции у Шлиссельбурга, хотя возможности избежать это были».

Ну надо же! На немецких картах этот крупнейший в Европе водоем называется Ладожским морем, в шторм волна здесь достигает восьми баллов, преобладающие глубины — 35—140 метров. Интересно, как увешанные оружием десантники шагали «по воде»? Один из выживших пояснил — по шею.

В конце сентября была также предпринята попытка силами 10-й стрелковой бригады форсировать Неву в районе Отрадное и захватить еще один плацдарм, но вышло еще хуже. После трехдневного боя почти вся бригада погибла вместе со своим командиром полковником В.Н. Федоровым.

Георгий Константинович крепко осерчал, сместил генерала Пшенникова и назначил на его место генерала В.Ф. Конькова с неизменным напутствием: «Задача прежняя — больше активности».

На левом берегу удалось зацепиться только за Невский «пятачок», известный мужеством своих защитников и невероятным количеством людских потерь, — клочок земли около полутора километра по фронту и 700–800 метров в глубину. Весь плацдарм и подступы к нему на западном берегу реки просматривались противником и находились под постоянным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Советские войска гибли и при подходе к Неве, и во время переправы, и на самом плацдарме, который был буквально перепахан снарядами и минами. Немецкое командование, подкрепив 20-ю мотодивизию частями 8-й танковой дивизии, предприняло усилия для ликвидации «пятачка», но 22 сентября было вынуждено «признать наличие плацдарма на Невском фронте». Русские стояли насмерть. 24 сентября на командный пункт Цорна прибыл представитель Верховного командования вермахта генерал Паулюс, чтобы услышать: «Дивизия отдала последние силы, и она больше не способна на наступательные действия. Всему составу требуется несколько дней на отдых». Паулюс согласился, измотанную и сократившуюся на треть 20-ю моторизованную дивизию сменила 96-я пехотная дивизия генерала Шеде. В конце сентября со Средиземного моря на Невский фронт начали прибывать подразделения 7-й парашютно-десантной дивизии, и они сразу почувствовали, что здесь им не Крит.

«30 сентября, — пишет немецкий военный историограф, — великолепно вооруженные десантники, с энтузиазмом прибывшие на Невский фронт накануне, начали возвращаться назад на санитарных автомобилях. Их настроение резко переменилось. «Лучше трижды прыгать с парашютом на остров Крит, чем провести один день в России!» — говорили они. Очевидно, в столь критической оценке ситуации сказалось отсутствие опыта солдат вести бой на суше». В ходе упорных боев два передних края настолько сблизились, что в минуты затишья можно было услышать разговор и кашель солдат противника, ежедневно немцы расходовали до 8000 гранат: «Пулеметы, винтовки, ручные гранаты, приклады, саперные лопатки и штыки были оружием, с которым бросались друг на друга солдаты с обеих сторон. Страшный исход этих боев и через десятилетия остается в памяти бывших немецких десантников».

Тем не менее германскому командованию удалось главное: «пятачок» был локализован, пристрелян вместе с местами переправ, обложен минными полями, проволочными заграждениями и оборудованными позициями.

Именно отсюда генерал Федюнинский запланировал удар навстречу генералу Хозину. На «пятачок», по размерам равный участку обороны стрелкового батальона, втиснули четыре дивизии и эвакуировали штаб уже уничтоженной 4-й бригады. На западном берегу сосредоточивались и ждали своей «очереди» новые соединения. Для огневой поддержки войск флот организовал специальную артиллерийскую группу, в которую вошли 16 стационарных и 6 железнодорожных батарей, 4 канонерские лодки и 5 эсминцев (это как раз те стволы не самого малого калибра, которые наша историография «не учитывает», так же как бронепоезд «Сталинец-28», оснащенный 100-мм морскими орудиями. и 120-мм минометами, или 152-мм гаубиць; полков РВГК). Инженеры ломали головы над проблемой, как доставить на плацдарм тяжелые танки, рассматривая самые экзотические проекты: специалисты ЭПРОНа предлагали перетянуть боевые машины по дну стальными тросами, метростроевцы брались прорыть тоннель под Невой, моряки ратовали за сварные понтоны.

Занимавшие 230-километровый фронт от Ладожского озера до озера Ильмень три советские армии и Новгородская армейская группа насчитывали 160 тысяч человек. Их наша военная история тоже «не учитывает», сообщая, что они были слабы, неукомплектованы и «оборонялись на рубежах». Зато генерал Г.Е. Дегтярев, прибывший в 4-ю армию на должность начальника артиллерии, рисует совсем другую картину: «Командарм лично ознакомил меня с районом предстоящих действий, с составом войск, с поставленными перед ними задачами. А задачи эти, по существу, сводились к одному — наступать с целью прорыва вражеской блокады Ленинграда!» Далее следует подробное описание энергичной подготовки к наступлению, которое должно было начаться 18 октября, то есть на два дня раньше ударов Ленинградского фронта.

Однако 16 октября группа армий «Север» развернула наступление на тихвинском направлении. Главный удар моторизованный корпус «матерого волка» генерала Шмидта в составе 8-й и 12-й танковых, 18-й и 20-й моторизованных дивизий наносил с Волховского плацдарма на Грузино, Будогощь, Тихвин, Лодейное Поле. В то же время 11-я и 21-я пехотные дивизии повели наступление по обоим берегам реки Волхов в сторону Волховстроя, а 126-я пехотная дивизия — в направлении Малой Вишеры.

Местность, на которой развертывалось сражение, немецкие топографы определяли как «практически незакартографированную», а солдаты называли ее «коричневые джунгли». Непроходимые леса, топи, отсутствие дорог — все это само по себе представляло труднопреодолимое препятствие для наступающей стороны, ограничивая ее в маневре и делая абсолютно предсказуемыми действия подвижных соединений. И сегодня в этом районе не так много найдется мест, где могут пройти танки. Даже 50 лет спустя единственная коммуникация, связывавшая Чудово и Тихвин, обозначалась на карте как грунтовая; почти параллельно ей пролегала железнодорожная ветка Будогощь — Тихвин. Вторая коммуникационная линия, Кириши— Волхов — Новая Ладога, пролегала по левому берегу реки Волхов. Казалось бы, при таких условиях, имея в составе четырех армий 16 дивизий, одну стрелковую и две танковые бригады, 8 корпусных артполков можно было организовать непреодолимую оборону. Однако случилось иначе: растянутые в нитку без вторых эшелонов и резервов на 130-километровом рубеже соединения 4-й и 52-й отдельных армий не сумели сдержать удар германского кулака.

Они к этому и не готовились, увлеченные своим предстоящим «прорывом», безотносительно к намерениям противника, о котором информации имели чуть больше, чем о жизни на Марсе: вроде того, что немцы все-таки где-то есть. Генерал Дегтярев, к примеру, так описывает проверку штабом армии готовности к наступлению 285-й стрелковой дивизии: «В штабе дивизии были заслушаны краткие доклады начальников оперативного и разведывательного отделений, а затем и начальника штаба дивизии. Все они страдали одним недостатком: слишком поверхностным суждением о противнике, основанным на случайных фактах… Под конец генерал В.Ф. Яковлев задал вопрос командиру дивизии:

— А на каком направлении в вашей полосе наиболее вероятен главный удар противника?

— Командир дивизии стушевался и какими-то невидящими глазами уставился в карту, что лежала перед ним. Наступила неловкая пауза».

Паузу первым нарушил противник.

Вообще сражение вермахта с Красной Армией в этот период больше всего напоминает бой боксера легкого веса против деревенского бугая. Удары «мухача» профессионально точны, они почти всегда достигают цели, но недостаточно сокрушительны. Парень в буденовке в челюсть может засветить добротно, но в основном месит кулаками воздух, так как у него завязаны глаза.

В результате…

К 20 октября немцы прорвали советскую «оборону» и стали продвигаться по трем направлениям. 22 октября они захватили Большую Вишеру, 23 октября — Будогощь, 24-го — Малую Вишеру. Создалась угроза прорыва к Тихвину. Войска рассеченной на части 4-й армии генерал-лейтенанта В.Ф. Яковлева (285,311,292-я стрелковые, 27-я кавалерийская дивизии, 119-й отдельный танковый батальон) бильярдными шарами откатывались в разные стороны.

После войны, анализируя причины поражения, маршал К.А. Мерецков напишет: «Немалую роль в неудачах наших войск сыграло то обстоятельство, что почти все части и соединения 4-й армии, в том числе и ее штаб, не имели опыта ведения боевых действий в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Штабы теряли управление, войска были беззащитными перед ударами авиации противника. А местность была действительно труднопроходимой. Леса и болота почти сплошь покрывали пространство между рекой Волхов и Тихвином. Многочисленные реки и ручьи пересекали пути движения войск. Населенные пункты встречались редко. Дорог было мало, обширные болота не замерзали даже в сильные морозы». Трудно спорить с маршалом, но ведь все это как раз и приходилось преодолевать противнику, именно он наступал, а не 4-я армия. И откуда, интересно знать, у немцев опыт ведения боевых действий в русских болотах? Менее чем через год наши полководцы точно так же будут учиться воевать в донских степях и горах Кавказа. На какой местности вообще готовилась вести боевые действия Красная Армия?

В такой обстановке началась наступательная операция войск Ленинградского фронта по деблокаде города. На Невском «пятачке» был организован «конвейер смерти»: дивизии без танков (через реку не удалось перебросить ни одной машины) и авиационного прикрытия поочередно ходили в лобовые атаки на сильно укрепленные высоты и теряли большую часть личного состава, остатки подразделений закапывались в землю, на плацдарм приходила новая дивизия с той же задачей. К концу октября 115, 86, 265-я стрелковые и 20-я дивизия НКВД, расширив плацдарм на один километр по фронту, все вкупе имели 1500 бойцов. Навстречу им по кратчайшему пути, через болота, торфоразработки и позиции двух немецких дивизий (126-й и 227-й) пыталась пробиться 54-я армия Хозина — 128, 310, 294, 286-я стрелковые, 3-я и 4-я гвардейские, 21-я танковая дивизии, 1-я отдельная горнострелковая, 16-я и 122-я танковая бригады, два полка корпусной артиллерии. Пока советские войска рвали блокаду, нанося удары вдоль берега Ладожского озера, южнее немцы продвигались к Тихвину, накладывая внешнюю петлю удавки.

Для ликвидации прорыва противника на тихвинском направлении Ставка выделила четыре дивизии с Ленинградского фронта, три — из своего резерва и одну — из резерва Северо-Западного фронта.

Две стрелковые дивизии из 8-й и 42-й армий — 80-я и 281-я — перебрасывались самолетами. В условиях штормовой погоды Ладожская флотилия переправила с западного на восточный берег озера 191-ю, 44-ю стрелковые дивизии и 6-ю отдельную бригаду морской пехоты — около 21 тысячи человек, 129 орудий, больше сотни танков, автомашин, тракторов и около тысячи лошадей. Войска, сойдя с кораблей, сразу же направлялись на передовые позиции и с ходу вводились в бой. В Тихвин прибыла 92-я стрелковая дивизия, начала выгрузку 60-я танковая. Из состава 54-й армии на тихвинское направление передавались 310-я и 4-я гвардейская дивизии. На рубеж реки Малая Вишера выдвигалась 259-я стрелковая дивизия Северо-Западного фронта. Одновременно Ставка потребовала продолжать активные действия на синявинском направлении.

Прибывавшие соединения, не закончив сосредоточения, немедленно по частям бросались в контратаки. Особых успехов они не достигли, но к 28 октября войска 4-й отдельной армии приостановили наступление противника в 40 км юго-западнее Тихвина, а 52-я армия — восточнее Малой Вишеры.

В конце октября, как уверяет Федюнинский, по собственной просьбе, его переместили с поста командующего Ленинградским фронтом на 54-ю армию. Генерал Хозин соответственно возглавил фронт.

28 октября 1941 года считается датой завершения Синявинской наступательной операции 54-й армии и Невской оперативной группы. Официальные потери советских войск составили 55 тысяч человек. Дата высосана из пальца: якобы в этот день операцию пришлось прекратить «из-за тяжелого положения на тихвинском направлении». То, что происходило после этого, никакого названия не удостоилось, хотя «конвейер» на Невском «пятачке» работал непрерывно с повышенной «производительностью», и все также ходили в атаки, но уже под водительством Федюнинского, дивизии 54-й армии. На это были веские причины.

Во второй половине октября немцы оказались у стен Москвы, в гигантских «котлах» под Вязьмой уничтожались остатки трех советских фронтов, пали Можайск и Малоярославец. В столице было введено осадное положение, из нее эвакуировались предприятия, дипломатический корпус и правительственные учреждения, в панике бежало население. Перед Сталиным зримо замаячила перспектива переселения из обжитого кремлевского кабинета в бункер в окрестностях Куйбышева. В этих условиях командование Ленинградского фронта получило 23 октября конкретные указания Верховного: в три дня во что бы то ни стало прорвать блокаду и вывести войска, даже если ради этого придется сдать Ленинград.

«Если вы в течение нескольких ближайших дней не прорвете фронта и не восстановите прочно связи с 54-й армией, которая вас связывает с тылом страны, все ваши войска будут взяты в плен. Восстановление этой связи необходимо не только для того, чтобы снабжать войска Ленфронта, но и особенно для того, чтобы дать выход войскам Ленфронта на восток для избежания плена, если необходимость заставит сдать Ленинград…

Либо вы в эти три дня прорвете фронт и дадите возможность вашим войскам отойти на восток в случае невозможности удержать Ленинград, либо вы все попадете в плен. Сосредоточьте дивизий восемь или десять и прорвитесь на восток. Это необходимо и на тот случай, если Ленинград будет удержан, и на случай сдачи Ленинграда. Для нас армия важней. Требуем от вас решительных действий».

Василевский в тот же день объяснил Хозину еще откровеннее: «Прошу учесть, что в данном случае идет речь не столько о спасении Ленинграда, сколько о спасении и выводе армий Ленфронта». Таким образом, Сталин принял «кутузовское решение» — спасать армию, и минирование Ленинграда было вполне в духе войны, объявленной Отечественной, — французам в 1812 году тоже устроили московский пожар.

Генерал Федюнинский с задачей не справился, хоть и бросил «на восток» — на Тосненский рубеж и Невский «пятачок» — 8 стрелковых дивизий и 4 бригады. За дело с рьяностью взялся генерал Хозин. 30 октября управлению 8-й армии во главе с генералом Шевалдиным было приказано передислоцироваться в Озерки, принять войска Невской оперативной группы и продолжить форсирование Невы. Вместе с ними убывали 281, 191, 80-я (бывшая 1-я ДНО) и 85-я (бывшая 2-я ДНО) стрелковые дивизии. На Ораниенбаумском плацдарме образовывалась Приморская оперативная группа под командованием генерал-майора А.Н. Астанина, в состав которой вошли 48-я имени Калинина стрелковая дивизия (на фронте от Порожек до Финского залива она одна заменила шесть дивизий, то есть здесь советские войска впервые организовали настоящую, а не активно-фиктивную оборону), 2-я и 5-я бригады и 3-й полк морской пехоты, 519-й гаубичный артполк и 287-й танковый батальон.