В Махачкале, после окончания восьмого класса поступил в аэроклуб. Летать учился на По-2 и когда ему подошел призывной возраст, началась Великая Отечественная война. Поскольку навыки начальной летной подготовки у моего прадедушки уже были, то отправили его не на фронт, а в военную авиационную школу в городе Кировобаде Азербайджанской ССР. Пилотов по типам самолетов  распределяли, исходя из их роста и веса, и Лев Фёдорович учился на летчика бомбардировочной авиации. Их летная группа проходила обучение на самолетах СБ (скоростной бомбардировщик), уже прославившихся в боях над Испанией, но уже устаревших ко времени Великой Отечественной войны. Так что после того, как он в начале 1943 года вместе с пятью товарищами был направлен в боевое подразделение, первое время пришлось переучиваться на более современные американские бомбардировщики B-25, поставленные в Советский Союз по ленд-лизу. В начале войны эти самолеты использовались как фронтовые бомбардировщики, но к середине войны в наших войсках появилось достаточно самолетов отечественного производства, и подразделение, куда мой прадедушка попал, было уже преобразовано в 222-ю дивизию дальней авиации. К тому времени B-25 начали использовать по прямому назначению – для рейдов в глубокий тыл врага и бомбометания с большой высоты. Самолет, кстати, был очень легким в управлении и удобным для экипажа, а мощное вооружение обеспечивало им возможность эффективно отражать атаки вражеских истребителей. В экипаже нас было шесть человек – два пилота, штурман, два стрелка, радист.

Как рассказывал мне мой прадедушка: "Никогда не забуду свой первый боевой вылет в качестве второго пилота – мы тогда бомбили Хельсинки. Финны с севера держали блокаду Ленинграда, и бомбежки их столицы были одним из способов заставить Финляндию выйти из войны.

Кстати, немцы всерьез боялись нашей дальней авиации, и против нас были не только немецкие истребители и зенитная артиллерия. Мы постоянно находились под пристальным вниманием немецкой разведки. Был случай, когда несколько раз возвращался из-за линии фронта радист сбитого самолета нашего подразделения, который сначала летал в экипаже командира эскадрильи, а потом — и заместителя командира полка. Тогда, если сбитый военный летчик попадал к партизанам, ему запрещалось участвовать в наземных боях, и был приказ Сталина при первой же возможности переправлять его назад через линию фронта. Этот радист и пользовался таким положением. А когда сотрудники СМЕРШа вычислили, что он агент Абвера, тот сумел скрыться… 

Мы бомбили немецкие войска на территории Польши, Венгрии, Румынии, Югославии. Нередко совершали налеты на Берлин, и просто чудо, что за те девяносто семь боевых вылетов, в которых я участвовал, мой самолет ни разу не получил ни одного повреждения. Хотя нередко приходилось летать среди разрывов снарядов вражеской зенитной артиллерии. Но, видимо, у каждого человека и самолета своя судьба… В конце войны наш полк базировался в Польше, и во время Берлинской наступательной операции налеты на столицу Германии велись постоянно."