Если в день Победы Великой Войны люди, участвующие в обороне Воронеже, встретятся, то эта встреча будет братской встречей. Фронтовики обнимутся, утрут слезы и начнут вспоминать о героических событиях конца 42-ого начала 43-его. Вспомнят о погибших в дни сражения за город и слова политрука: «Большая потеря, но ничего не поделаешь, идет война. Надо держаться изо всех сил». Это будет торжественная, радостная встреча. Но будет в ней и большая печаль, ибо многие на нее не придут........

Участницей обороны Воронежа была и моя прабабушка. Когда началась Великая Отечественная война, уроженка села Девицы Семилукского района Гомонюк Евдокия Никитична на фронт могла и не пойти, ведь она работала на оборонном заводе. Но видно чувство патриотизма в нашей семье заложено на уровне генов. Мои предки честно служили родине. Вот, к примеру, прадед Евдокии, Егор Застрожнов. В семейном архиве до сих пор хранятся награды, полученные в годы русско-турецкой войны. Так что прабабушка решила: на фронте она принесет больше пользы. Быстро освоила миномет. И ведь выпало ей вместе с товарищами защищать от фашистов Воронеж. Кстати, в морозном январе 1943 года наступление было настолько стремительным, что бабушка даже не заметила, как вместе с однополчанами миновала родную Девицу…

Знаете, когда-то многие журналисты, писавшие о фронтовиках, обязательно упоминали о том, что наши солдаты сражались за идею, за партию и государство. Так ли это? Я и не рада была, что задала бабушке такой вопрос...

- Мой героический прадед, - рассказывает Евдокия Никитична, - отслужив в русской армии, 25 лет, вернулся на родину стариком. У него было четверо детей, которых надо было кормить, надо было как-то жить. Прадед построил дом на отведенном ему пустыре. Дети и внуки выросли трудолюбивые, самостоятельные. Хозяйство у семьи имелось лишь такое, чтобы самим прокормиться: лошади, коровы, поросята, птицы, пчелы. Но работали сами от зари до зари. За это, видно и раскулачили, как богатеев. Моим родителям досталось, что называется под завязку. До коллективизации они успели выдать замуж моих четырех сестер. Так что осталась я, четырнадцатилетняя, с больными стариками. У них имелась кое-какая живность, чтобы продать и мне свадьбу справить, но… Всё отобрали. Мать в кувшине спрятала немного картошки, чтобы весной порезать и посадить, так кувшин тоже в колхоз забрали. Из дома нас выгнали. Отца посадить не успели – он умер. Средств на существование в семье не было, а тут еще природа преподнесла сюрприз – летняя засуха выжгла весь урожай на небольшом, оставшемся после раскулачивания клочке земли. Начался голод. Пекли и ели лепешки из лебеды, а запивали кипятком. Мне пришлось искать работу, но на производство не приняли, так как не достигла совершеннолетия. И тут подвернулся случай. Старшая сестра по знакомству определила меня нянечкой к одному из райкомовских работников, проживавшем с семьей в далеком поселке Долгоруково. У них был годовалый сын, за которым я приглядывала весь голодный 1933 год. Ребенок, как и все дети этого возраста, был неспокойным. Просыпался среди ночи и своим плачем будил меня, я, борясь с дремотой, укачивала его и засыпала с ним на руках. Но кормили меня хорошо, так как партийные работники получали пайки на всю семью, а такого пайка вполне хватало, чтобы содержать еще и прислугу в доме. Закончился страшный год, унесший много человеческих жизней. Осенью я получила весточку из дома, где мама просила меня возвращаться. В дорогу благодарные работодатели собрали мне котомку с пшенкой и одарили поношенными старыми, но еще крепкими платьями хозяйки. К родному дому я шла, гордо подняв голову. Как-никак, а за моими худенькими плечами покачивался первый трудовой заработок. Через некоторое время меня приняли в рудник, где добывали ручными способами глину. Самую тяжелую физическую работу выполняли мужчины, а женщины и девчата грузили огромные куски на вагонетки и вывозили из забоя. Первые дни после рабочей смены руки и ноги отказывались двигаться, но через месяц усталость после часового отдыха исчезала, и я вместе со своими спешила на посиделки, где непременно звучала гармошка, и ноги сами пускались в пляс под девицкую «Матаню». Прошло два года. От знакомых я узнала, что в Воронеже открываются курсы по подготовке электросварщиков с последующем предоставлением работы. Я, не задумываясь, подала заявление. Через несколько месяцев моя электрическая дуга уже сияла на одном из предприятий города, где изготавливали продукцию для домашнего обихода. Время мчалось стремительно. Вот уже 23 года. Пора заводить семью, но вдруг…Днем 22 июня 1941 года, когда мы за покупками отправились на рынок, в трамвае услышали страшную новость, металлический голос Левитана известил весь мир о вероломном нападении гитлеровской Германии на нашу страну. Это сообщение привело в ужас и шок всё население Советского Союза. Оно коснулось каждой советской семьи. Четверо мужей сестер моих ушли на фронт в первые дни. Впоследствии трое погибли в первых же боях, а четвертый сгинул за забором концлагеря. Вся промышленность страны срочно перестраивалась на военные заказы. В том числе и цех, где я трудилась тоже прекратил изготавливать кровати, а перешел на выпуск каких-то крючкообразных небольших металлических ершей, которые сваривали в огромных количествах и упаковывали в деревянные ящики. Затем приезжали заказчики с петлицами авиационных частей и увозили их в неизвестном направлении. Девчата знали, что расспрашивать о предназначении продукции категорически запрещалось, но любопытство взяло верх. Сопровождающий груз офицер, серьезно ответил: «Вы изготавливаете очень ответственный заказ. Наши летчики сбрасывают эти ящики партизанам на территорию оккупированную фашистами. С помощью таких ежиков они организовываю диверсию на дорогах, рассыпая их перед проходящей автоколонной немцев. Ежики пробивают автопокрышки, и движение приостанавливается, а наши бойцы из засады уничтожают огневой мощью противника». После такого сообщения рабочие стали более качественно относится к своим изделиям, зная что труд их не напрасен, а вносит малую толику в общую победу. Между тем сводки информбюро, передаваемые по радио Левитаном, были неутешительны. За год войны Красная армия понесла огромные потери в живой силе, и правительством было принято решение о призыве в вооруженные силы лиц женского пола. Среди призывников оказалась и я. Так что, когда я шла на фронт, я не думала ни об идеях, ни о партии. Меня терзала ненависть к фашизму: только-только я начала становится на ноги, как мою жизнь снова пытаются превратить в ад еще одни изверги, - рассказала мне прабабушка.

Фашистская армада с каждым днем приближалась к родной воронежской земле. Самолеты с черными крестами беспрепятственно господствовали в небе Воронежа. Город пылал в пламени после каждого налета. В нем уже не было многоэтажек, не было чистых и уютных улиц, не работал транспорт. Бои не прерывались даже ночью. Со стороны левого берега постоянно слышался тяжелый грохот: немецкие бомбардировщики вновь и вновь обрушивали на городские кварталы смертоносный груз.

- Были многочисленные жертвы – рассказывает прабабушка. – В том числе и нашем минометном дивизионе. Одна из бомб попала на позицию одного из наших расчетов. Погибли шестеро молодых парней. Похороны проходили молча. Каждый из воинов думал о своем, но все покидали могилу с твердой мыслью: врагу город не сдадим, а за вас, ребята, непременно отомстим. 

 В памяти Евдокии Никитичны навсегда останутся фрагменты кровопролитных боев за родной город.

- Хорошо запомнилась заключительная фаза – наступление. Оно было настолько мощным и неожиданным для врага, что он драпал от Воронежа с невероятной быстротой. Когда шли вслед за фашистами, то по обе стороны дороги, тут и там, в ложбинах, кустах и просто у обочины, видели штабеля снарядов, патронов в картонных упаковках. На их недавних огневых позициях – орудия. И потому как всё это было брошено, оставлено, нетрудно было понять, в каком животном страхе, забыв обо всем кроме собственной шкуры, удирали из нашего города гитлировцы, - вспоминает бабушка.

Да и как им было не драпать? Удар наших войск действительно был точный и скоординированный. А через несколько недель были освобождены и родные Семилуки.

- Советские войска буквально гнали фашистов, - рассказывает Евдокия Никитична. – Очищали от оккупантов не только города, но и села. У дворов – люди, повсюду слышались радостные возгласы и тут же сдавленное рыдание женщин, которые долгие месяцы жили в оккупации. 

Героизм защитников Воронежа был повсеместно всюду и во всем. Даже, казалось бы, в повседневном выполнении воинских обязанностей. Героизм был у поваров, под бомбежками доставляющих еду на позиции или у девушек – связисток,  восстанавливавших во время боя поврежденную связь между подразделениями.

После напряженных боев за придонье, была Орловско–Курская дуга, где прабабушка получила еще одну профессию – связиста. В Курске солдаты вновь столкнулись с ожесточенным сопротивлением немецких захватчиков,  и на станции Корнево под Прохоровкой развернулся настоящий бой. В это время немецкое командование подготовило сильнейшее сопротивление нашим войскам, выпустив свои мощные «Тигры» и «Пантеры». Страшно передать словами, что происходило в те роковые дни. Как было жутко смотреть солдатам на надвигающуюся тучу из танков и сидящих на них фрицев и не мочь опустить оружия, а только идти вперёд, в атаку, за Родину, за наших близких и родных. Но наши танки Т-34 шли на таран, подбивая гусеницы, и вражеский танк останавливался на месте, а наши пехотинцы тем временем открывали огонь по врагу.    

Потом она участвовала в боях за Украину, её столицу – Киев. Когда пришлось форсировать Днепр, её поразила красота и величие этой реки. А еще…

- До сих пор не могу забыть, - вспоминает фронтовичка, - воду красную от крови.

После Украины Евдокия Никитична в составе своей 121 дивизии сражалась за Польшу. И почти всегда на передовой, ведь в её обязанности входил ремонт линейной связи…

В 1945 году, в марте месяце наши войска вошли на немецкую землю. Победу Гомонюк Евдокия Никтична встретила в немецком городке Котбус, недалеко от концлагеря «Бухенвальд».  Всего за время Великой Отечественной войны была удостоена шести боевым наградам, включая Орден Отечественной войны первой степени.    

В 2016 году нашей любимой прабабушки не стало, Евдокия Никитична умерла на 99 году жизни.