Мой дед Голяков Виктор Васильевич родился в деревне Бересток Дубровского района Брянской области 18 ноября 1922 г. Он был седьмым ребенком в семье и первым, который остался в живых, ведь другие дети  не доживали и до года. «Заговоренный – часто слышала от своей бабушки – ничего его не берет».  Может, это было и правдой, ведь во время войны он был ранен лишь однажды, хотя не раз находился на волосок от смерти, особенно, когда ходил в разведку.

          Семья Голяковых рано осталась без кормильца и Виктору, как старшему в семье, а у него были еще брат и сестра, пришлось во многом заменить отца. Закончив  фабрично-заводское училище  при БМЗ, он стал работать помощником механика на мебельной фабрике в Жуковке. Когда Виктору пришло время служить в армии, грянула война.   

                 В августе 1941 года  он был направлен  в полковую школу в Саратовской области. Закончив ее через несколько месяцев, он  получил звание сержанта и стал помощником командира взвода автоматчиков. В августе 1942 года был ранен: на подступах к Ржеву шли упорные бои. В одном из домов засел  вражеский пулеметчик, не дававший возможности наступать. Виктору с товарищем приказали найти укрытие фашиста. Они  обманным путем заставили немца обнаружить себя. Пулеметчик был уничтожен, и войска получили возможность продвигаться дальше. Тут-то шальная пуля угодила ему в ногу.

                  После  лечения   его отправили во второе московское пехотное училище.  В марте 1943 года он уже был командиром взвода разведчиков и получил звание  младшего лейтенанта. Когда наши войска занимали оборонительные позиции, всегда требовался  "язык",  т.е. пленный немец. Причем, через несколько дней добытые сведения устаревали, и разведчикам его взвода приходилось вновь искать  "языка", перебираясь  на территорию, занятую фашистами. Так и передвигались разведчики, в основном ползком, то по воде, то по снегу  через Белоруссию, Восточную Пруссию, Кенигсберг… 

                 День Победы Виктор отмечал с товарищами в пустой немецкой школе Кенигсберга. От радости палили  вверх из автоматов. Но домой ему сразу попасть не довелось. Через несколько дней вся их дивизия была отправлена на войну с Японией. Самыми трудными были  первые месяцы, жара в Монголии достигала 50  градусов, а воды в день выдавали всего одну фляжку. Поэтому солдаты изо всех сил рвались вперед. И вот 1 августа 1945 г. была прорвана блокада в районе Хингана. Затем в течение одного месяца проскочили  территорию Манчжурии и дошли до Порт-Артура.

                Мой дед не любил говорить о войне, ведь для любого, пережившего суровые военные годы, это очень тяжелые воспоминания. Он или отмалчивался, или отшучивался. Лишь иногда по праздникам, когда всей семьей собирались у него дома за большим столом, он что-то рассказывал, украдкой вытирая слезы.

               В годы войны ему пришлось несколько месяцев командовать взводом женщин-связисток. Женщины были старше молодого лейтенанта, часто подшучивали над ним, вгоняя его в краску. И Виктору приходилось не раз писать рапорта своему командованию о  переводе куда угодно, хоть на передовую.

              Была и печальная история, о которой мой дед  особенно  не любил вспоминать. У него на руке была татуировка – силуэт молодой девушки. Я часто спрашивала у деда: «Кто это?» Он отвечал, что друг по фотографии предложил сделать ему татуировку любимой. Но началась бомбежка, и доделать татуировку не успели. «Плохой знак» - понял дед, и через пару дней девушку убили, а ее фото  за годы войны где-то затерялось. Лишь на руке остался одинокий любимый силуэт.

          Демобилизовавшись, Виктор поехал домой и нашел своих родных, живущих в убогой землянке. Небольших сбережений, накопленных из зарплаты офицера, хватило на покупку скромного домика в деревне Бересток. В 1947 году он приехал в  город Сельцо, где устроился на БХЗ токарем. Долгие годы он проработал мастером инструментального цеха, являлся бессменным председателем цехового комитета.

           Голяков Виктор Васильевич был награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией» и «За победу над Японией».

            Я очень горжусь своим дедом и часто рассказываю о нем своим детям, перебирая старые фотографии.