Головко Иван Прокофьевич (Прокопьевич)

Мой отец.

Год рождения:        03.10.1925 (1926) года
место рождения:    Украинская ССР, Днепропетровская обл., Ново-Московский р-н, с. Николаевка

Отец не любил рассказывать про войну. Что-то он рассказывал сам. Что-то  недавно я узнал от мамы.

Отцу было 16 лет, Украина была оккупирована немцами. Через какое-то время с начала оккупации немцы согнали всех мужчин из деревень и городов, погрузили в поезд и повезли на работу в Германию. По пути два человека сумели сбежать. Фашисты их поймали. На станции всех построили и разорвали беглецов собаками. Сказали, что так будет с каждым беглецом. И, тем не менее,  отец рискнул бежать с поезда. Рассказывал, что когда уже висел, собираясь прыгать, вспомнил какое- то кино, где человек прыгал с движущегося поезда. Казалось, всё так просто. В кино люди прыгали вперед, по движению поезда. В жизни оказалось всё иначе и страшней. Но успел сообразить, что  отталкиваться  надо назад, чтобы замедлить скорость.  Мать ему дала бутылку с медом. Перед прыжком пришлось от неё избавиться. Рассказывал, что до сих пор ему жалко тот мёд.

А из тех, кого из деревни угоняли в Германию,  выжил только один дедушка. Он сошел с ума и его, как ненужного, сгрузили с поезда. Остальных, насколько было известно, затопили в шахте.

В 1943 году, после освобождения Украины, отец вернулся в деревню и его призвали в армию. ВО время призыва всех построили и предложили: Те, кто 1925 года рождения, хотят быть артиллеристами, могут сделать шаг вперед. Отец взял и вышел.  С тех пор он считается 1925 года рождения. Хотя на самом деле родился в 1926. Многие тогда наоборот прибавляли, чтоб попасть на фронт.

И вот он попал в учебку на полгода.

Учебка была где-то в Грузии. Кормили в учебке очень плохо. Половина ребят умерла с голоду. Отец не курил, а сигареты выдавали всем. Он их менял на сахар у местных. Поэтому и выжил.

Из воспоминаний отца:

«..послали нас с товарищем  искать дезертиров. Идем по деревне. И по очереди в дома заходим. Один заходит, а другой у ворот стоит на стреме. А напарник курил. И постоянно поддевал (шутя) отца: « Дескать, покури,…взрослый уже…» Очередь идти была отцовская, а напарник настоял, чтоб отец закурил. Дескать, я схожу, посмотрю сам. Отец и закурить толком не успел, как раздался выстрел. В доме оказался дезертир…».

Я ни разу не видел отца с сигаретой.

Из воспоминаний отца:

«…Прибыл к нам в учебку  призывник.  Откуда-то с Дальнего севера. Абсолютно белая кожа у него была. И пошутил кто-то, что нельзя тебе на солнце. Надо для начала  при луне позагорать. Выйдешь, бывало, ночью, а боец стоит, подставив лицо свету луны…»

«…Был один боец весь в веснушках. И очень этого стеснялся. Вот и посоветовали ему  растолочь в пыль красный кирпич и натираться этой пылью. Утром все увидели, что веснушек на нем не видно, а сам он весь красного цвета. Все бойцы долго  смеялись и вспоминали про этот случай…»

После артиллерийской учебки отец был направлен на фронт.  Входил в расчет «сорокопятки». Противостояли танковым атакам фашистских захватчиков.    В каком-то бою был ранен в ногу. Отправлен был  в лазарет.  Полностью осколки вынуть не удалось (так с осколками и жил всю жизнь).  Вернулся на фронт и узнал, что на следующий день после того, как его отправили в лазарет, в орудийный расчет попал вражеский снаряд. Никого не осталось в живых. А ему говорили, когда он уже лежал на отправку в лазарет: «…Ваня,  как тебе не повезло…».  Вот так люди относились к борьбе с врагом. Уехать с фронта означало – не повезло…

Где он встретил победу,  я не знаю.

Знаю только, что после войны он оставался на службе в  Вооружённых Силах Советского Союза до 1950 года.  Жил в Австрии или в Венгрии. Были там  какие-то нефтяные хранилища. Он ими заведовал. Говорил только, что было не менее опасно, чем на фронте.

Рассказывал забавный случай из той послевоенной заграничной жизни:

«..сидели с сослуживцами в кафешке и решили попробовать устриц (сырых). Они  пищат на зубах  и выскальзывают…Не смогли проглотить такое.. дали собаке … она мучилась-мучилась, …выплюнула.… Пришел еще один товарищ.  Угостили его устрицей.   Он съел легко. Вот тогда кто-то и сказал: «это ж надо! Мы жевали-жевали, не смогли, собака пыталась – выплюнула, а ты смог!..» После этих слов, что было …Хорошо, успели сказать, что это была другая устрица.

Ходили они в баню. Там был бассейн - с одной стороны вода горячая, с другой – холодная. Так и плавали туда-сюда – из жары в холод.

А, в общем, он не любил вспоминать и рассказывать о войне.

Вернувшись, домой в 1950-м году, он смог достать документ об окончании 10-и классов. Документация почти вся уничтожена была. Но в родной деревне все всех  знали. И получить документ об окончании школы в своей деревне было нереально. А в 25 лет идти в восьмой класс было «мягко говоря» поздновато. Ему хитростью  удалось получить документ об окончании 10-и классов из соседней деревни. Мало кто помнил, кто там и когда учился. Получив справку об окончании 10 классов отец поступает в Днепропетровский Инженерно Строительный Институт (ДИСИ). Окончив его в 1956 году, был направлен по распределению в город Красноярск. Вскоре был назначен управляющим трестом Красноярскпромстрой.  Практически все ныне существующие заводы в городе Красноярске построены под его руководством.

Всегда хотел вернуться в Днепропетровск. В 1976 году решил переехать на Родину. По пути заехал к хорошему знакомому (В.В.М.)  в Москву. Тот ему сказал: «Иван Прокофьевич, тут один объект никак не выходит сдать. Задержись. Сдай объект. Потом поедешь в Днепропетровск». Когда все было сделано, ему сказали: «Знаешь, что, оставайся работать здесь». Так он попал в Москву.

Умер в 1994 году. Сильный и скромный человек.

http://podvignaroda.mil.ru/#/#id=1511305655&tab=navDetailManUbil