Я живу в селе Якшур-Бодья с августа 1955 г. Здесь, в Якшур-Бодьинской средней школе №1, я проработала 30 лет (а всего 43 года) учительницей.
Война пришла, когда мне было 11 лет. Помню, как в деревне Исаково Кировской области 22 июня 1941 года в воскресенье водили хоровод. Вскоре было объявлено о наступлении германских войск.
Начались проводы на войну. Сначала получили повестки из военкомата и уехали в армию те, кто недавно отслужил. Мой дядя Алексей (кавалерист-десантник) в числе первых ушел в июне 1941 года.
Отцу моему, Семену Демьяновичу Головешкину, было 32 года. Он ушел на войну в августе 1941 года. Он был колхозником, столяром. Мы с мамой на колхозной лошади с другими мужчинами нашей деревни проводили до районного центра Шурмы.
Мы не знали, что расставались навсегда. Я запомнила на всю жизнь тот миг, когда отец, проезжая кладбище, поклонился со словами: "Благословите меня, тятенька и маменька!". Как трогателен был этот момент!
В деревне остались молодые женщины с детьми и старики.
Нелегкая доля выпала моей матери Головешкиной Клавдии Матвеевне, колхознице д. Исаково Малмыжского р-на Кировской области. Осталось нас трое детей: я 11 лет, брат Иван 9 лет и брат Володя 7 лет.
Мама молотила, жала, сеяла, выполняла все работы по заданию бригадира и председателя колхоза. Уходила на работу с выходом солнца, приготовив нам еду, отправив и накормив домашний скот, и возвращалась с работы с закатом солнца. И косила, и пряла, и вязала, стирала, ткала. Поэт Исаковский правильно сказал: "... была ты и пряхой и ткахой, умела - иглой и пилой...", а на фронт писала, "что будто б отлично живешь. Бойцы ... понимали святую неправду твою." Мы, дети, помогали, как могли. Пололи семенные участки картошки, пшеницы. Помогали прудить мельницу. Девочки копали, мальчики увозили, высыпали на запруду. Во время уборки в июле-августе я помогала убирать хлеб серпом. Подавали к молотилке, подвозили снопы, сортировали зерно на веялке, солому подтаскивали к скирдам.
Одежду перешивали, ткали, шили - учились, старались. В школе на уроках русского языка, литературы, истории воспитывали любовь к Родине. На пионерских сборах, комсомольских собраниях смотрели кино о героях, о любви к Родине. Популярны были "Пионерская правда", "Комсомольская правда". Читали книги из библиотеки "Повесть о настоящем человеке" Б.Полевого, "Как закалялась сталь" Островского, "Молодая гвардия" Фадеева, "Василий Теркин" Твардовского и др. Устраивали конкурс пересказов. Особое внимание тогда уделялось физкультуре. Зимой - лыжи, деревянные гранаты, повязки, противогаз, сборка затвора винтовки.
Я хорошо помню осень 1943 года: мама сказала: "Семян никаких не оставляю, всё-равно нынче пропадем". Тогда сестра отца, имея тоже 3-х детей, опухла и умерла с голоду. Детей устроили в детдом. Другая сестра отца умерла от тифа. Помню, как она с высокой температурой, металась в постели без сознания.
Выручил родственник. Он обменял свою корову на хлеб и дал нам 2 мешка муки. С картошкой, с лебедой и куколем (головки от льна) выжили. Натрешь 2 ведра сырой картошки, положишь туда немного муки и замесишь смолотой травой. О сахаре, конфетах, шоколаде, как сейчас, никто и не помышлял.
Одежду стирали щёлоком, руки мыли ледешками с реки, в бане на голову расходовали вместо мыла яйцо сырое, а для тела - листья хрена. Натрешься, аж скрипит тело.
С тревогой следили за ходом войны по радио (оно было у нас 1 на всю деревню) и из районной газеты.

(Из письма к пионерам 6А класса школы в д. Капланцы)
... Вы сами понимаете, что значит для каждого "папа". Конечно, папы разные бывают. Но у меня о своем папе только светлые теплые воспоминания. Он был рядовой колхозник, взят на войну в августе 1944 года, в разгар уборочных работ. В тот год сотни Га к нашем колхозе остались лежать под снегом: не успели убрать, рабочие руки ушли на фронт. Он был, правда, малограмотный, но замечательный столяр колхоза, хороший семьянин. Нас было трое детей, и мы все любили отца, а мама до сих пор не верит, что его нет в живых. Любую вещь из дерева для хозяйства он мог сделать, из кожи он шил и дамскую, и мужскую, и детскую обувь. У нас был хороший сад, успевал ухаживать и за пчелами. Как нужны сейчас подобные золотые руки мастеров! Только жаль, получить образование своевременно не смог. Но война без жертв не бывает. Шлю миллион проклятий фашистам, что по их вине нет на земле дорогого для меня человека...

"Помощники" (опубликовано в Як-Бодьинской газете). 1944 год. Папа уже три года на фронте пулеметчиком, дважды легко ранен. Мама работает в колхозе. Я - студентка Малмыжского педучилища. Однажды, 1 сентября, возвратившись с занятий, я увидела у нас во дворе (жила у дяди в Малмыже) телегу с окровавленной одеждой. Я страшно испугалась. Что случилось? Оказывается, привезли в больницу брата Володю с открытым переломом ноги. Мои братья Иван двенадцати и Володя десяти лет летом работали в колхозе. 30 августа мама сказала, чтобы братья отдохнули перед учебой. Ведь завтра в школу. Но утром, 31-го как всегда, под окно пришел бригадир и попросил младшего последний раз погонять лошадей на колхозной конной молотилке. Парнишка охотно согласился. Эта работа ему нравилась. С кнутом в руке он ходил за парой лошадей и погонял их. Можно было, когда устанешь, и сидя выполнять свою обязанность. В тот день у Володи незаметно развязалась веревка от лаптя, ее закрутило за вращающийся железный привод, ногу потянуло под привод. Увидев кровь, женщины закричали тете Дарье. Та мгновенно снопом остановила крутящийся барабан. Сняла с себя фартук, замотала ногу и повезла мальчика на лошади в медпункт - в километре от нашей деревни. Там наложили жгут и попросили срочно отвезти его в районную больницу, в Малмыж, что в 35 километрах от нашей деревни. Ехали мама с Володей всю ночь. В больнице ему ногу с трудом сложили. Помню, как я его навещала, а ему в это время делали перевязку, он кричал от боли на всю больницу. С ногой было плохо: срасталась косо, по кости пошли нарывы. Меня вызвал лечащий врач и сказал: "Что будем делать? Или мы ему отнимем ногу, и он останется жив, или он умрет с ногой. Сообщите матери". "Я не могу сообщить маме. Беру ответственность на себя. Не оставляйте его без ноги. Сделайте, что еще можно, ведь у нас отец погиб нынче 29 июня на фронте", - попросила я. Потом ему сделали вторую очень тяжелую операцию. Он остался жив, но одна нога стала короче другой.
В то время и стар, и млад старались трудиться, чтобы быстрее кончилась война, чтобы вернулись наши отцы, родственники. Дядя Алеша - десантник с фронта писал: "Врага разобьем, с победой придем домой". Бабушка говорила: "Враг-то быстрее тебя убьет". Дядя пропал без вести. О героях писали газеты, книги, рассказывали в школе, в кино.
Хотя за работу мы почти ничего не получали, но в каникулы с желанием шли работать рядом со взрослыми. Пололи пшеницу, картошку, убирали горох, возили траву, помогали строить запруду у мельницы, жали рожь, пшеницу. Мягче всех было жать овес.
Помню, отмеряешь участок шагами, завяжешь по краям узелки из несжатых стеблей - это вехи. А вечером возвращаешься с поля усталая, но довольная тем, что выполнила намеченную норму. Жнешь горсть за горстью, вяжешь сноп за снопом, а потом из десяти снопов ставишь суслон. За день уставала спина. Несколько раз в течение дня садились вместе отдохнуть, попить, перекусить, у кого что есть. Слушали рассказы взрослых. Некоторые дремали или проверяли друг друга, не завелись ли вши, так как мыла негде было купить. Голову в бане мыли сырым яйцом, а тело натирали листьями хрена. Одежду стирали щелоком (заливали золу горячей водой).
Мне сейчас кажется, что тогда и лето жарче было. На работе всегда жажда морила, очень пить хотелось. После работы бежали на речку купаться. А после ужина обязательно собирались у чьего-нибудь дома на лавочку девушки, парни, подростки. Обычно играла балалайка, пели частушки, танцевали "Краковяк", "Светит месяц", "Коробочку".
И что удивительно: тогда не было выпивших. По воскресеньям играли в хоровод. Когда я сейчас слышу песню "Завалинка", веет чем-то родным. Зимой молодые женщины, подростки ездили на заготовку леса для городов. Моему брату Ивану, который моложе меня на два года, тоже пришлось работать в лесу. Он не выдержал срок, сбежал. - Почему ты так легкомысленно поступил? - спросила мама. - Не могу больше, сил нет, - говорит Иван. - Бензопила очень тяжелая. Полуголодные. Взрослые нам велят пилить верхушки, а сами берутся за комли, поэтому убиваемся работаем, а заработков никаких. Сбегал он два раза, на третий раз остался дома.
Братья проучились в школе один пять, другой - шесть классов. Жить было ужасно тяжело. Мать работала день и ночь, но ни одежды, ни обуви не хватало. С пищей также, хотя и была корова. 240 литров молока надо было сдать в течение года государству. Братья бросили школу, старались работать в колхозе. Мне помог дядя матери, он увез меня, семилетнюю, к себе в семью (детей у них не было). У них, в селе Калинине, я и окончила семь классов, а через три года - педучилище.
Отец с фронта советовал учиться на медсестру. Поэтому в День Победы мне было бесконечно обидно, что отец погиб, не дожил только год до конца войны и никогда уже не узнает, что я стану учительницей.