В пять часов утра мы начали боевое задание. И на этот раз наша группа немцев из дзота выбила, но они скатились в глубокую балку и стали агрессивно наступать. Поставили ребята на край оврага пулемёт, и как только немцы появились, начали их косить. Бились насмерть. Погиб весь расчёт из трёх человек. Контужен командир Александр Назаров – он был из Омска. Это был отважный командир. Дотащила я его до ближайшего блиндажа и вернулась к ребятам. Их оставалось четверо. Отбивались, как могли. Убило ещё двух. К концу дня остались я да еще один солдат, Анфиногенов, на всю жизнь запомнилось, что был он из Томска с улицы Алтайской.

Вскоре ранило и его. Рана была тяжёлой, в живот. Перевязала его, но и раненый он продолжал стрелять. У меня в запасе осталось несколько гранат-лимонок. Стало темнеть.

Сидим, ждём появления немцев из-за балки. Анфиногенов мне и говорит: «Доченька, как вылезут, стреляй в меня, а сама как знаешь». Сидим ждём, а их всё нет. Пулемёт я откатила подальше, солдата – на шинель и потащила. Как тащила, как пот заливал глаза, как обрадовалась, когда командный пункт показался – словами не расскажешь. Подоспели другие, помогли раненого к Волге унести, у меня уже не было сил.

Трое суток мы на этих трёх дзотах бились. Уже из-за Волги, из медсанбата, передали мне привет от Анфиногенова, но, к сожалению, он не

выжил, умер в операционной.

Только через шесть дней немцы сдались, но, сколько же отличных, храбрых парней положили...

Я не прошла всю войну, но мне хватило и тех боёв за Сталинград.

И ещё об одном эпизоде хотелось бы рассказать. Однажды при отправке раненых за Волгу, мы разгружали ящики со снарядами. На них было записано: «ЗСШ». Анжерские мины приехали в Сталинград! Вот тут-то я не смогла сдержаться от слёз. На наш завод вместо меня пошли работать моя 13-летняя сестрёнка и братишка – Голдаевы. Так эти мины хоть мысленно связали нас в дни огневых боёв».