Родился 1 августа 1926 года в селе Просянка Петровского района Ставропольского края в крестьянской семье. В 1933 году пошел в школу. В 1940 году окончил семилетку. Учиться нравилось. Увлекался спортом. В начальных классах сдал нормы на значок БГТО (будь готов к труду и обороне), а потом на значок ГТО. Я увлекался музыкой. В школе был музыкальный кружок, который вел преподаватель математики Иван Пантелеевич Ступицын. Мы играли на балалайке, мандолине и гитаре. Еще мне нравилось рисовать. Особенно хорошо получались портреты. Кружок рисования вел преподаватель русского языка и литературы Петр Федорович.
Отец ушел на фронт в самом начале войны. Мать мобилизовали рыть окопы. Я работал кучером у председателя колхоза. Еще до войны мы, школьники, во время каникул работали в колхозе. А с началом войны, дети стали работать наравне с взрослыми. С августа 1942 года началась оккупация. К счастью немцы через наше село не проходили, в селе не дислоцировались. Мы вели хозяйство сами, как могли. В селе только находились полицейские из местных. В январе 1943 года немцев прогнали. После освобождения у нас был милиционер Строков Иван Васильевич. Он ко мне относился с уважением, помогал в работе. Меня после оккупации назначили начальником пожарной команды. Иван Васильевич выдал мне немецкую винтовку и патроны. Так что я до призыва в армию научился стрелять. В селе был турник напротив сельсовета. Я ежедневно на нем занимался. Так что физически к армии был готов.
В январе 1943 года был призван на службу в 49 учебно-стрелковую дивизию, 61 учебно-стрелковый полк. Нас разместили в станице Солдатской (Кабардино-Балкария) в сараях. Боевой подготовкой мы не занимались. Обустраивали жилье. Ходили в лес, рубили дрова, стоили двухъярусные нары. Из постельного белья было байковое одеяло и наволочка, которую набили соломой. Столовой не было. Вырыли окоп, чтобы можно было ноги опустить. Котелок ставили на землю. Но котелков тоже на всех не хватало. Использовали консервные банки. С приготовлением пищи всегда опаздывали. Ужинали в 10, 11 часов вечера.
Через месяц нас погрузили в эшелон и повезли на станцию Слепцовская (Чечено-Ингушетия). Там выдали по винтовке и по 100 патронов, сухой паек. Вечером погрузили в американские машины (студебеккеры) и всю ночь везли в горы. Наша машина шла замыкающей. Машина перевернулась и стала на колеса. Если бы она еще перевернулась, то упала бы в пропасть. Старшим был командир отделения сержант Курочкин. Он сказал, что обрыв был более 100 метров. Отделались мы испугом и легкими ушибами, да сломались два клинка у винтовок. К утру приехали на место. Тогда я впервые увидел горы и написал такие стоки:
Вокруг нас леса и горы,
Внизу шумная река.
Первый раз увидел горца,
В большой шапке старика.
Потом был марш-бросок. Пришли в район Вилхорой. Разместили нас в школе. Подчинены мы были войскам НКВД (внутренние войска). Многие впервые держали винтовку в руках, стрелять умели единицы. Старослужащие рассказали, что зимой 1942 года в этой школе бандиты вырезали всю роту. Наш взвод распределили в поселок Кый. За каждым из нас закрепили старослужащего солдата. Мы участвовали в нескольких операциях по уничтожению бандитов. Очень запомнилась первая. В соседнем ауле появились бандиты. Нас подняли по тревоге. Так как я умел ездить на лошади, мне тоже дали лошадь. И мы с моим шефом вместе с другими бойцами поехали в этот аул. Бандиты бросились в разные стороны. Мы погнались за одним их них. Он убегал, пока не загнал лошадь. Потом вылез на сопку и стал отстреливаться. Мой шеф объяснил мне, что перебежки надо делать зигзагами. Иначе легко попасть под прицельный выстрел. Мы перебежками двигались в сторону бандита. Несколько раз рядом со мной просвистывали пули. И на моих глазах погиб мой опекун. Только он поднялся, пуля сразила его. Я лежал и не знал, что же делать дальше. В это время с другой стороны незаметно подобрался к бандиту наш солдат и бросил в его сторону гранату. Я услышал взрыв и сразу даже не понял в чем дело. А потом смотрю, на горке во весь рост стоит наш боец. Подбежал к нему. Граната взорвалась перед бандитом. У него лицо, грудь в крови. В судорогах, а пытается перезарядить винтовку. Я рассказал нашему бойцу о гибели моего товарища. Мы завернули его в плащ-палатку, погрузили на туже лошадь, на которой он приехал сюда, и привезли в аул. Утром приехали в свое село. Похоронили мы его там холмике. Поставили столбик. Из жести вырезали пятиконечную звезду. До сих пор не могу забыть эту могилу. Сердце кровью обливается. Туда никогда никто из родственников не попадет. Могут поехать в Польшу, на Украину, в Белоруссию. А туда никто не доберется. В таком месте похоронили.
В условиях горной местности воевать было трудно. Бандиты знали там все тропы. Когда в горах стреляют, раздается эхо. Поэтому понять, откуда стреляют невозможно. И даже после того как мы ушли из гор, бандиты там остались. В то время очень много было дезертиров. Мы многих даже по именам знали.
23 февраля из гор депортировали чеченов и ингушей. Старослужащие обходили каждую саклю, говорили что можно взять с собой. Потом их погрузили в эшелон и повезли в Казахстан.
В мае мы вернулись в станицу Солдатскую и приняли присягу. Мы начали усиленно заниматься боевой подготовкой. Обстановка была напряженная. Мы готовились к отправке на фронт. Гимнастерки от пота не просыхали и положенные 6 месяцев службы не выдерживали, рвались. Поэтому мы ходили в нижнем белье. У некоторых и брюк не было. У меня был друг, наш запевала Иван Левин. Он ходил в шинели. Шинель разлетается, а под ней кальсоны.
Летом ко мне приехал отец. Он был ранен и лечился в госпитале в Орджоникидзе. Мне об этом сообщили, кода мы были на полевых занятиях. Командир узнал, что приехал отец-фронтовик, и приказал старшине, что бы тот немедленно нашел мне гимнастерку. И мне выдали гимнастерку 6-го размера, а я носил 3-й. И она была на мне как платье у Аллы Пугачевой.
Я был активный. Вместо командира отделения часто проводил занятия. Мне присвоили звание ефрейтора. Потом – младшего сержанта. Затем нас перебросили в станицу Усть-Лабинскую (Краснодарский край). Там в октябре мы приняли пополнение 1927 года рождения и стали их обучать станковому пулемету. Бывшие фронтовики говорили, что лучше бы на фронт, потому что занятия проходили в очень напряженном режиме. В марте пришел приказ об отправке части на фронт. Уже подали товарные вагоны, мы сделали там маты. А следом приказ о том, что отменяется отправка.
В конце 1945 года моего командира роты Деревянко (ставрополец) назначили командиром отдельного учебного батальона в Краснодаре. Он взял меня с собой заместителем командира взвода. В середине 1946 года мы сделали выпуск. Наш взвод занял первое место, и меня наградили краткосрочным отпуском на родину. Наш батальон расформировали. После отпуска я попал в 153 отдельный пластунский батальон 9-й пластунской краснодарской бригады. Там бал заместителем командира взвода, старшиной роты. Дважды меня избирали секретарем комсомольской организации. Здесь я начал заниматься стрелковым спортом. В 1947 году на соревнованиях в Новороссийске занял 1-е место по пистолету. Меня наградили серебряным подсигаром с гравировкой картины «Три богатыря». А так как я не курю, то подарил его своему лучшему другу Веденко Жоре. В 1948 году в феврале были соревнования в Орджоникидзе. Там я занял 2-е место в округе по снайперской винтовке. В конце 1948 года по рекомендации офицеров поступил в Бакинское пехотное училище. Меня назначили командиром курсантского отделения. Там дважды избирали секретарем ротной комсомольской организации. Организация была большая - 80 человек. В комсомол вступил в горах во время боевых действий в феврале 1944 года. В 1948 году стал кандидатом в члены КПСС, а в1949 в училище стал членом КПСС. На старшем курсе меня уже избрали секретарем партийной организации, несмотря на то, что я был курсантом. Окончил училище в1951 году по первому разряду. Мне предоставили выбор места службы. Я выбрал Киевский военный округ. Но потом по поручению начальника училища со мной побеседовал командир взвода старший лейтенант Яковлев. И я остался в училище на 5 лет командиром взвода. В это время я уже женился на бакинке. Взвод мой на выпуске занял 1-е место. За это меня наградили денежной премией. В училище продолжал заниматься стрелковым спортом. В училище по стрельбе из пистолета мне не было равных. Меня наградили за 1-е место атласом мира. В 1955 году на офицерском многоборье занял 2-е, а в1956 -1-е место в 1-й возрастной группе до 30 лет. В многоборье входили: гимнастика, кросс, гранатометание, полоса препятствий и плавание.
На выпуске в1956 году председателем комиссии был зам. командира дивизии, которая базировалась рядом с училищем. Им нужен был командир роты. Мне предложили эту должность, и я согласился. Дивизия была прославленная. 295-я ордена Ленина, краснознаменная, ордена Суворова херсонская мотострелковая дивизия. Именно она в 1943 году освобождала города Северного Кавказа Ессентуки, Кисловодск, Пятигорск. На парадах ее всегда особо объявляли.
К солдатам был требователен. Приходилось слышать их недовольство по этому поводу: «Мы же не курсанты. Что вы нас так дрессируете?». Зато потом гордились авторитетом роты. Когда рота шла из столовой, полковник выводил офицеров, чтобы посмотрели. Всегда здоровался и объявлял благодарность за службу. В 1959 году моя рота в дивизии вышла на первое место. Меня послали на слет отличников в штаб Краснознаменного Закавказского военного округа в Тбилиси. После этого назначили начальником штаба мотострелкового батальона. В 1959 году окончил вечерний Университет Марксизма-Ленинизма. Во время учебы в училище окончил 8-й класс. Очень благодарен своей жене. Она мне посоветовала окончить вечернюю школу. Я пошел учиться уже будучи офицером в школу при Бакинском доме офицеров. Учился 3 года: 9-й, 10-й подготовительный и 10-й классы. Учиться мне нравилось. В 1960 году поступил на заочное отделение в военную академию имени М.В. Фрунзе в Москве. Претендентов из округа было 27. Сначала мы сдавали в Тбилиси предварительные экзамены. Осталось нас 12 человек. Приехали на экзамены в Москву, и осталось в результате трое. В 1963 году окончил академию. Диплом защитил отлично. Приехал домой. А меня уже назначили офицером штаба 4-й армии. Мои дивизионные командиры встретили меня со словами, что в дивизии есть свои должности. Но со мной даже никто не советовался при этом назначении.
Кроме основной работы в оперативном отделе штаба армии мне поручили военно-научную и военно-историческую работу. В 1966 году собрал фактический материал по истории армии в Подольском архиве МО СССР, обобщил и в 1967 году написал историю 4-й армии. Ее никто не знал. Думали, что она всю войну простояла в Иране. Оказалось, что армия была сформирована в сентябре 1941 года. С сентября 1941 года по конец 1943 она воевала на Северо-Западном фронте. Во время наступательной операции под Москвой командующим был Герой Советского Союза генерал Державин, потом он был первым комендантом Берлина. Еще была мной выполнена с помощью других отделов монография «Армейская военно-наступательная операция на горном театре военных действий без применения ядерного оружия». Эта работа была отмечена в округе. Командующему Герою Советского Союза Третьяк Ивану Моисеевичу и начальнику штаба, тоже Герою Советского Союза, Андрющенко Владимиру Константиновичу были объявлены благодарности, а мне прислали ценный подарок.
Начальником оперативного отдела у меня был генерал Димидков. Через год его перевели командиром дивизии 295. Я по должности писал ему лекции, доклады. И он предложил мне в 295 дивизии должность начальника оперативного отдела. Затем был зам. начальника штаба дивизии. Так я вернулся в ту же дивизию, из которой ушел в академию. В течение 5 лет служил вместе с земляком Героем Советского Союза Козловым Федором Андреевичем. Ему предложили ехать в Самали. Он пришел ко мне и сказал, что нужен еще один офицер. Обстановка была там напряженная. Перевороты происходили через 2-3 месяца. А через некоторое время меня вызвал начальник отдела кадров и предложил ехать в Египет в качестве военного советника.
В мае 1970 года отправился самолетом из Баку в Москву. И в самолете произошла встреча с Муслимом Магомаевым. У меня с собой был только чистый блокнот, который купил для записей. Я рассказал ему, что отправляюсь в командировку в Египет, и попросил написать несколько слов. Он написал на первой странице «Василию Тимофеевичу с наилучшими пожеланиями. Муслим Магомаев.» К сожалению, этот автограф не сохранился. Когда приехал в отпуск, показал его дочери. Она очень просила подарить. Вырвал страничку с автографом и отдал ей.
В Москве прошли десятидневные сборы. Потом самолетом отправились в Египет. Несколько дней проходили акклиматизацию, а потом отправился во фронтовую полосу. Когда ехал в Египет взял с собой бутылку коньяка, коробку конфет. Для знакомства с другими советниками. Только мы разлили коньяк, началась бомбежка. Малга (землянка) задрожала, песок посыпался прямо в рюмки. Меня поздравили с боевым крещением. На следующий день я пошел знакомиться с расположением. Зашел к дежурному по дивизии, тоже нашему советнику, и снова бомбежка. В обязанность дежурного входило фиксирование количества сброшенных бомб, учет потерь, разрушений. Оперативную сводку нужно было отправлять в штаб армии каждую пятницу. Я отвозил эти сводки. Однажды я пришел к машине, на которой должен был ехать. Водителя на месте не оказалось. Я посигналил ему. А в это время появился американский самолет. Я забежал в ближайшую землянку, а она оказалась скорее укрытием от солнца. Самолет пролетел над землянкой и выпустил ракету. Ракета летит сначала параллельно самолету, а не сразу на землю. Оказалось, что велась подготовка огневой позиции для зенитных ракет. Бомбили именно эту площадку. Если бы водитель оказался на месте, мы бы как раз оказались в этом районе.