"Папа Миша работал на заводе, он слесарь по станкам был. Уже это я сама помню. А мама рассказывала, что раньше его то в один город командируют, то в другой город: "В Ессентуках были, потом перевели в Пятихатки, там жили". А когда уже меня у Луки взяли - он перестал ездить. Работал он в городе, самом Днепропетровске. Есть там завод им. Красина, вот там на нем он и работал. А кем работал - не помню, но не слесарем.
Когда он приходит с работы, моя "работа" начинается - ставить табуретку, тазик на нее, на плите вода греется. Он приходит, снимает это все, рукава засучит, я поливаю, он руки вымоет. Воду эту в ведро выливает, начинает умываться: лицо моет, шею. Умоется. Мама готовит, на стол собирает. Папа сядет на кушетку (где я спала. У них койка была, у меня - кушетка. -Р.Л.): "Ну иди, дочурка". Мама что-нибудь там начнет жаловаться на меня. А он посадит то на колени, то на одну ногу. "Ну что, - говорит, - мама обидела тебя сегодня?" А я: "Да". А он: "Ух она вот какая! Ну мы ей зададим, зададим!" Ну про что там? Или блюдце разобью, или чашку разобью. А мама говорит: "Вот сейчас придет отец, и расскажу ему все". А он хоть бы когда пальцем меня тро-нул. Нет".

"И 3 сентября 1943 года забрали папу Мишу. Ушел на работу и не вернулся. Пришла мама последний раз, рассказывает, как их отправляли: "Стоял поезд с грузовыми вагонами для перевозки скота ("телячьими" их еще называли. -Р.Л.). Все проволокой затянуто. Двери вагона отодвинули, доски настлали на двери, и партиями их загоняют. И смотрю - он идет. И в вагон этот заходит. И уже из вагона кричит: "Наташа, береги малу!!!" Мама рассказывает, а сама плачет: "Сам, - говорит, - на верную смерть идет, а "малу, - говорит, - береги!" Но он меня любил больше, чем кто-то родных детей любит. И я его любила. "Мала, мала, мала". Все время: "Мала..."