Это было 26 сентября 1943 года. Такие дни остаются в памяти на всю жизнь.
Помнится чудесный тихий вечер. Багровое солнце медленно опускалось за горизонт. К 20 часам механик доложил о готовности машины к вылету, а в 21 час 10 минут - вылет.
...Самолёт долго бежал по волнистой поверхности моря. Пенистый бурун рассыпался роем солёных брызг, заливая стёкла кабины. Тяжёлая машина, до предела загруженная бомбами, оторвалась от воды и стала набирать высоту. Задание сложное: бомбардировка военно-стратегического пункта Тамань...
...По небу шарят вражеские прожекторы, где-то внизу изредка поблёскивают вспышки орудийных залпов. Временами короткие трассирующие очереди рассекают воздух. Это - линия фронта. Прошёл час полёта. От большого напряжения нервов экипаж чувствует некоторую усталость, но самолёт уверенно идёт вперёд.
Скоро цель. Штурман Вичёрин волнуясь рассматривает карту, проверяет точность прицела. Но вот его ослепляет яркий свет. Три луча прожектора, точно гигантскими щупальцами обволакивают самолёт и не выпускают его. Машина, то стремительно пикирует, то, заложив глубокий вираж, уходит в сторону. Но курс...курс должен быть выдержан!
- Петя, голубчик, бомбы ещё не сброшены... Ещё немного, - звучит в наушниках голос штурмана, обращённый к лётчику.
Особенно трудно в таких условиях одиночному самолёту. Действуя ночью, без прикрытия истребителей, лётчик должен обладать большой смекалкой, опытом, смелостью и выносливостью.
Спустившись до заданной высоты, штурман нажал на кнопку и несколько страшных взрывов подняли на воздух груду обломков и щебня. Вспыхнули большие пожары в стане врага. Но тут несколько "мессеров" заходят в хвост самолёту. Они делают это нахально и не спеша, видя своё численное преимущество. Стрелок-радист Соколянский не подпускает их на близкую дистанцию полевая огнём из пулемёта. Он уже успел подбить одного стервятника, но другие продолжают наседать.
Вдруг самолёт резко качнуло. Фролов налёг на штурвал, но... баранка беспомощно вращалась во все стороны. Ещё одна очередь заставила замолчать мотор. Самолёт медленно планирует, теряя высоту. Лётчик старается отвести машину от береговой черты, иначе плен. Он изо всей силы стиснул зубы: - "Нет, лучше смерть!" Когда он ещё раз хотел окинуть приборную доску, жгучая боль повыше колена, заставила его упасть на штурвал.
Собрав последние силы, Фролов подал команду экипажу покинуть самолёт, а затем и сам, превозмогая сильную боль, вывалился из кабины.
Штурман Вичёрин приводнился близко от берега. Через 30-40 минут он сидел уже на суше. Ему не верилось, что лучший друг погиб, что Фролова он больше никогда не увидит.
- А где же Соколянский? Что с ним? Ведь он кажется не выпрыгнул из кабины, - размышляя, задавал себе вопрос штурман.
Уже светало, когда Вичёрин набрёл на какой-то пост. Часовой задержал неизвестного и доставил в часть.
Рано утром 27 сентября торпедные катера вышли из Анапы и часа через полтора заметили плавающего на воде человека. Катер подошёл вплотную к нему и матросы быстро вытащили его из воды. Человек был без сознания. Его занесли в трюм, перевязали раны и стали обыскивать. Нашли партийный билет, служебную книжку, несколько писем и пистолет. Выяснилось, что это был морской лётчик Пётр Иванович Фролов.
Поздно утром Фролов пришёл в себя и открыл глаза, ничего не понимая. Немцы-ли это, свои-ли для него было неизвестно. Он стал ощупывать вокруг себя и вдруг рука почувствовала что-то твёрдое и знакомое. Партбилет! Значит свои.
- Братцы! - закричал Фролов изо всех сил. - Ну, конечно же свои, - ещё раз убедился он, увидя лежавшую в стороне бескозырку со звездой. Высокий стройный матрос успокоил лётчика. Он принёс ему сгущённого молока и ломоть белого хлеба, обильно намазанный маслом.
Через несколько часов Фролов лежал в госпитале, а спустя месяц к нему палату вбежал Вичёрин. Это была радостная встреча близких друзей. О том, что Фролов спасён Вичёрин узнал от матросов в случайном разговоре, после того, как выяснилось к какой части принадлежит Вичёрин.
После изгнания врага нашли обломки самолёта и установили, что Соколянский погиб ещё во время боя.
15 ноября 1943 года Фролов уже снова сидел за штурвалом самолёта и беспощадно громил немецко-фашистских захватчиков. Грудь его украшали несколько орденов - свидетельство славного боевого пути сталинского сокола, ныне примерного командира - воспитателя.
Е. Корешков

15 ноября 1943 года Фролов снова сидел за штурвалом самолёта. Бомбардировщикам было дано задание разгромить вражеский конвой. По транспортам и кораблям охранения предстояло нанести внезапно удар с бреющего полёта.
Топмачтовое бомбометание...На высоте корабельных мачт, чуть не сбивая винтами с воды морскую пену, летит бомбардировщик на вражеское судно. Орудие и зенитные автоматы всех калибров ведут огонь. Но надо устоять перед страхом смерти, не свернуть с боевого курса...
Лейтенант Фролов дал полный газ. Мысли и чувства, нервы и мускулы - всё в нём сейчас напряжено до предела.
- Чуть левее - "осторожнее". Давай на него, - говорит штурман Шпак.
- Вижу. Даю...
В это время самолёт лейтенанта Айвазова резко клюнул и в одно мгновение скрылся в волнах. К небу взметнулся огромный, с солнечной позолотой столб воды. Этот столб - прозрачный и сияющий - до сих пор зримо стоит перед глазами Фролова как вечный памятник погибшим товарищам.
- Бросил! - кричит штурман. Бомбардировщик легко делает крутую горку.
- Слышишь, Петя, попали! Горит "сторожевик". И два транспорта задымились. Здорово! Капут жрицам! - радуется штурман.
Немало смелых налётов совершили черноморские лётчики на вражеские конвои. Не один десяток кораблей с войсками и боевой техникой похоронили они в морской пучине. В ту пору имя лётчика Фролова упоминалось в "Правде" среди бесстрашных морских соколов, а флотская газета рассказывала о его ракетных делах. На одной из газетных страниц был опубликован портрет отважного лётчика, а под фотографией подпись: "Гвардии лейтенант Фролов П.И., потопивший фашистский транспорт водоизмещением 1 200 тонн".
...Отгремела военная гроза. Гвардии майор Фролов успешно окончил военно-воздушную академию, служил на Дальнем Востоке. Командир эскадрильи реактивных торпедоносцев, заместитель командира части, первоклассный лётчик, он летал при любой погоде, днём и ночью, летал мастерски, увлечённо. По торжественным дням надевал парадную форму. И тогда молодые пилоты с нескрываемым восторгом смотрели на своего командира: грудь его украшали тринадцать боевых наград.
...На Доске почёта фотоснимки знатных людей. Среди них - портрет бывшего морского лётчика гвардии подполковника запаса Фролова. Вот у же несколько лет Пётр Иванович трудится на опытном участке научно-иследовательского института. С уважением говорят о нём рабочие и техники, с похвалой отзываются инженеры и учёные.
- С огоньком работает. Настойчив в любом деле. Одним словом, морской гвардеец! - сказал как-то о нём начальник участка.
И по-прежнему манят Петра Ивановича голубые дали. Тоскуют его руки по штурвалу. Иногда вскинет он голову и долго смотрит в чистую лазурь спокойного неба. Высоко, под самым его куполом, в стремительном полёте проносятся могучие и грозные ракетоносцы.
- Вот это да! - восхищённо промолвит Фролов и вздохнёт.
В его голосе гордость и чуть заметная грусть.
Подполковник запаса
А. Макаров