(Тарасова)
Галина
Ивановна
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
1941, июнь, война. Рассказывает сама Галина Ивановна
В 1941 году, летом, мы получаем новую квартиру – 2-х комнатную, 32 кв. метра, на 1-м этаже, в Раменском Московской области напротив станции Фабричная. В субботу справили новоселье, а в воскресенье – 22 июня началась война. Это было страшно… была тяжелая, голодная зима. Директор комбината Чугунов собирался бросить фабрику и бежать со своей семьей и со своим барахлом. Рабочие бежать ему не дали, фабрика продолжала работать, стала выпускать корд для шин для военной техники. Фабрику топили дровами, рабочие сами рубили и пилили лес, мы, дети, собирали сучья в кучу и складывали бревна в штабеля. Провели узкоколейку от леса к комбинату и возили по ней поленья, бревна… толкали по узкоколейке груженные вагонетки до самой фабрики..именно тогда я сильно повредила ногу, которая попала под эту тачку, груженную бревнами, шрам есть до сих пор.
В состав комбината входило 3 фабрики: 1-я трепальная, там трепали пачки хлопка
2-я чесальная – там трепальных хлопок чесали на нитки, 3-я – ткацкая – там ткали ситец, вафельные ткани на полотенца и шифон, которая в войну изготавлива корды для военной техники.
Отец работал подмастерьем на фабрике, зимой 1942 года его призвали на фронт, а через месяц его привезли обратно с параличом. Одна рука не работала, а ногу он волочил, но ходил сам и что мог – делал даже одной рукой. Чистил вареную картошку, топил плиту – в основном углем. Уголь мы с мамой таскали на санках от бани или собирали на железнодорожных путях.
Дед Павел умер в 1942 году. Он говорил перед смертью - Отстоят Волгоград и война повернется. Так и получилось. После того, как отбросили немцев от Москвы и разрушили окружение Волгограда – наши стали освобождать землю от немцев.
Да еще во войну мы от школы ездили в Кратово. Там был военный госпиталь. Там мы выступали, пели песни. Солдаты диктовали нам письма, мы их писали для них, помогали медсестрам ухаживать за ранеными.
Так я стала участницей трудового фронта, я правда не помню в каком году было присвоено звание. Это мама моя нашла свидетелей, с которыми я училась в школе и помогала фронту, и благодаря этому я получила свидетельство участника трудового фронта. В начале войны мне исполнилось 11 лет. В этом году мне исполняется 87 лет
Воспоминания
Сам ветеран Филиппова Галина Ивановна
Много свободного времени – решила писать свою биографию.
Мой дед Павел был каким-то воякой, свою жену мою бабушку Анисью он выкрал в деревне Сафоново Раменского района, у них было 2 детей – дочь Ольга и сын Иван – мой отец.
Тетя Оля была медсестрой, ходила в красной косынке. Она была старше отца моего года на 4, отец – 1907 г.р. У т.Оли был сын, он был 1922 года. Как я его помню он с 1938 года жил у нас почти постоянно. Т. Оля всегда работала медсестрой, в начале войны ее сына, которого звали Леля, забрали на войну – сразу после ее начала в 1941 года. А в 1942-м прислали, что он пропал без вести.
Мой отец Иван Павлович родился в 1907 году, женился в 1927, и в этом же году у него родилась дочь Фаина. Я родилась в 1930 г. Как я себя помню, мы жили в фабричном корпусе - он был трехэтажный из красного кирпича, (а всего было 10 фабричных корпусов). На фабрике работали дед, папа, а мама работала воспитателем детского сада. Помню у нас в корпусе была огромная комната, куда я ходила – там нас корили. Спали мы на раскладушках. Жили по тому времени хорошо. Нас было 7 человек в каморке, когда кто-то работал на фабрике в ночь – спал под кроватью.
Нас часто выгоняли из каморки, чтобы мы не шумели. На третьем этаже был еще «красный уголок», где мужчины играли в домино. Там еще было какое-то возвышение в виде огромной плиты – оно было теплое – женщины собирались там поболтать, а мы там бегали, играли.
На втором этаже была большая плита, на ней готовили еду, там же топили куб, где 2 раза утром и вечером кипела вода. Мы ходили туда за кипятком. На каждом этаже был туалет, кухня с печами, где готовили в чугунах (наподобие русской печи, но очень большие), их было несколько штук – одна печь на несколько каморок.
Большей частью готовили в общем коридоре – на табурете стояла керосинка.
В 1936 году родилась еще одна дочь – моя сестра Валя. Отец работал на фабрике и играл на кларнете в духовом оркестре, подрабатывал на праздниках, похоронах, летом в парке на танцплощадке.
Мы все вместе ходили в парк – с самоваром, со связкой баранок, это было очень весело. В парке было большое озеро, в котором мы купались.
В 1938 году от фабрики мы получили 2 комнаты в 3-х комнатной квартире с балконом. Рядом был клуб Воровского, а рядом с ним деревянный барак для детей. Там была тетя Клава – она с нами занималась, так же были игрушки, велосипеды. Еще помню слепого баяниста – под его музыку мы пели и плясали.
Нам было очень хорошо! В 1939 году родился брат Борис.
В третьей комнате нашей квартиры жили соседи – Сидоровы – муж, жена, двое детей – Галя 1928 года рождения и Римма 1934 года. Я дружила с Галей, а сестра Валя – с Риммой (их дружба продолжалась до 2016 года, в 2016-м Римма умерла от рака груди)
У нас был свинарник, но в нем жили коза, куры и еще поросенок. Когда он вырастал - его резали и покупали нового. Я с мамой ездила утром в 5 часов в Москву – на платформу Новая, за отрубями. Мы с Фаинкой и отцом заготавливали для козы сено, жали его серпом. Однажды Фаина отрезала себе фалангу пальца, как-то ей его пришили, но он у нее не сгибался, и поэтому ей пришлось бросить заниматься скрипкой, хотя позднее она играла в детском оркестре на домбре
Вообще у нас в клубе Воровского были разные кружки, я любила ходить в читалку, там были очень интересные книги, которых не было в библиотеке.
1941, июнь, война.
В 1941 году, летом, мы получаем новую квартиру – 2-х комнатную, 32 кв. метра, на 2-м этаже. В субботу справили новоселье, а в воскресенье – 22 июня началась война. Это было страшно… была тяжелая, голодная зима. Директор комбината Чугунов собирался бросить фабрику и бежать со своей семьей и со своим барахлом. Рабочие бежать ему не дали, фабрика продолжала работать, стала выпускать корт для шин. Фабрику топили дровами, рабочие сами рубили и пилили лес, мы, дети, собирали сучья в кучу и складывали бревна в штабеля. Провели узкоколейку от леса к комбинату и возили по ней поленья, бревна… именно тогда я сильно повредила ногу, которая попала под эту тачку, груженную бревнами, шрам есть до сих пор.
В состав комбината входило 3 фабрики: 1-я трепальная, там трепали пачки хлопка
2-я чесальная – там трепальных хлопок чесали на нитки, 3-я – ткацкая – там ткали ситец, вафельные ткани на полотенца и шифон.
Отец работал подмастерьем, зимой его призвали на фронт, а через месяц его привезли обратно с параличом. Одна рука не работала, а ногу он волочил, но ходил сам и что мог – делал даже одной рукой. Чистил вареную картошку, топил плиту – в основном углем. Уголь мы с мамой таскали на санках от бани или собирали на железнодорожных путях.
Дед Павел умер в 1942 году. Он говорил перед смертью - Отстоят Волгоград и война повернется. Так и получилось. После того, как отбросили немцев от Москвы и разрушили окружение Волгограда – наши стали освобождать землю от емцев.
1942 год был голодный. Я с сестрой Валей (ей 6 лет, мне 12) ездила на паровозе, на подножке, а если удавалось и в тамбуре, побираться в Луховицы, Виноградово, Фаустово. А в конце лета, в деревне наткнулись на женщину, которая стирала белье на террасе за картошку. Это была мать моей подруги Люси, у нее брат погиб на войне, сестра вернулась. После этого мы перестали ездить по деревням, да и стало полегче. Весной 1942 года нам дали участок в 3 сотки. Мы сажали там картошку. Еще три сотки дали от больницы бабушке и тете Оле (она была медсестра, а бабушка няня) и у нас получился участок в 6 соток. Теперь картошка была постоянно.
Лето 1943 года, я ездила, меняла рубашки, которые шила мать из фабричного ситца бракованного, а потом красила, на муку. В основном ездили с солдатами в теплушках или между вагонами в сцеплениях.
Бабушке от больницы давали обед на дом, я ходила за ним в столовую. Мама ставила ведро для отходов, этими отходами мы кормили поросенка. Так что голод нам не грозил. Зиму 1942 года мы учились в бывшей гимназии, она была деревянная. Ходили туда через парк, зимой – по озеру. Нам давали 50 граммов хлеба и чайную ложку сахарного песка.
С отцом, еще до его болезни, я ходила на рыбалку с люлькой. Ее опускали в воду и потом поднимали ее. Ловили щуку и плотву на озере в районе, где в озеро спускалась теплая вода с фабрики и зимой прорубали лед и тоже ловили рыбу.
В 1944-м я ездила в Мичуринск за подсолнечниками, семечками. Ездила ночью, днем там покупала семечки и продавала их на рынке Раменским и Фабричной. Позже с бабушкой Анисьей ездила в Москву, метро Охотный ряд, за Елисеевским магазином был рынок – там покупали булки, батоны, французские булочки, сигареты в пачках, которые потом на рынке продавали в рассыпную.
Карточки отменили в августе 1947 года, я пошла работать на ткацкую фабрику статистом и также пошла учиться в вечернюю школу, которую окончила в 1951 году. После 10-го класса поступила в училище Аэрослет на фотограмметриста и окончила его в 1954 году.
Да еще во войну мы от школы ездили в Кратово. Там был военный госпиталь. Там мы выступали, пели песни. Солдаты диктовали нам письма, мы их писали для них.
Так я стала участницей трудового фронта, я правда не помню в каком году было присвоено звание. Это мама моя нашла трех человек-свидетелей, с которыми я училась в школе и благодаря этому я получила свидетельство трудового фронта.
После войны
После война, в 15 лет, я пошла работать на нашу фабрику и поступила в вечернюю школу. На фабрике я работала в утреннюю смену, с шести утра и до 14 дня. Когда я приходила в контору, могла еще немного поспать, так как все остальные приходили к 8. Это начальник планового отдела мне разрешил так работать. Он жил в нашем доме, с одном с нами подъезде и был другом моего отца. Я успевала там делать уроки или рано утром или в перерыв с 13 до 14 часов, когда оставалась одна.
В нашем классе учились в основном ребята 15 лет, те, кто пришел с войны. У нас был очень дружный класс, мы даже в летние каникулы постоянно встречались. У Чичварина Саши была машина – Москвич. Мы ездили на нем купаться на карьер, его знали мои родители. Он угощал нас яблоками.
Еще один мой одноклассник Гальперин стал каким-то ученым. За мной ухаживал парнишка Юра Корчагин, но я его стеснялась – он был моложе меня. Он мне возил цветы – пионы, а в школу приносил с собой еду. Я бесстыже съедала его бутерброды. А он в то время и работал и учился, работал по ночам. Мы ходили с ним в кино, в парк, на танцы. Танцевать он не умел и ждал меня за площадкой.
Когда он приезжалко мне, я ждала его у окна комнаты на том же первом этаже, в квартире, котроую мы поллучили за день перез началом войны, а муж Фаины, Колька брал гармонь и дразнил меня: «стою, стою я у окошка».
Мы были друзьями, но после школы дружба прекратилась – его призвали в армию, я училась в училище. Учиться надо было серьезно, если получаешь три – стипендия снималась. А это целых 350 рублей! Когда я поступала в училище аэрофотосъемки, я понятия не имела, что там такая хорошая стипендия. Первый курс – 325р, второй – 350р, третий – 375рублей. Удобно было добираться по железной дороге, там кормили..
В школе я дружила с Лидкой, которая забеременела в 9, а родила девочку в 10-м классе. Отца ребенка забрали в армию, когда она еще была беременна. Жила она в Быково, это поселок статистов, рядом со станцией, отец ее был комендантом в этих трех деревянных домах. У них всегда была свободная комната, где я, Лида и Юра готовились к экзаменам, и делали шпаргалки. Она рассказала мне про это училище.
В училище у нас было 2 факультета, фотограмметриста и штурмана-оператора, который в экипажах в воздухе вел аэрофотосьемку На факультете у нас, фотограмметристов, был только один парень - Толик. У нас была практика, летом – геофизика. Мы выезжали в Подмосковье – станция Чехов, там была его усадьба. Жили мы в деревне по 5 человек в группе. У нас в группе был Толик, я и еще три девчонки старше меня на 2-3 года, жили в избах, спали на полу, еду готовили сами. Я сначала не умела готовть, и в свое дежурство, макароны сварила в холодной воде в русской печи. Потом они меня пожалели, я была самая младшая, и больше к готовке не допускали.
Вообще это было хорошее время, после 2-го курса я практику проводила в Новосибирске в картографии. Жили на квартире с подружкой Люсей. С нами у хозяйки жили артисты, муж с женой – они работали в оперном театре. Театр этот знаменитый, сцена больше, чем в Большом театре в Москве. Они нам давали контрамарки по 3 рубля и мы постоянно ходили на оперу или балет.
Обедали в столовой, тоже по 3 рубля, стипендия – 350, так что жили мы очень хорошо. На новый год в городе ставили большую елку, была снежная гора, и под ней играл оркестр, и все строили из цветного льда скульптуры. Было очень красиво, река Обь делила город пополам. Разница во времени с Москвой была 4 часа с одной стороны реки и 3 часа – с другой.
В 1953 году умер Сталин. Что творилось в Москве! Не описать – сплошные давки и много слез.
В 1954 я закончила училище, и в 1954 меня направили в аэропорт Мячиково в отряд аэрофотосъемки.
В том же 1954-м экспедици в Пятигорск, мы были на месте дуэли Лермонтова, на горе Машук. Цветник у подножия Машука, санаторий . Из Пятигорска летим самолетом в Хоста (Сочи). Там я впервые увидела море. Потом мы полетели в Тбилиси.
В 1955 – Кустанай, там был мой будущий муж, он впервые приметил меня, он был бортрадистом в другом отряде аэрофотосьемки.
На целину нас отправили в 1955 в феврале – снимать время таяния снега на целине.
1955 год, полно молодежи, в магазине продуктов нет, нам выдвали 0,5 кг хлеба, 0,5 л кефира, в магазинах продавали брикеты апельсинового киселя. Нас прикрепили к столовой горсовета - по пропуску ходили на обед. Много людей приехало на целину, но с продуктами правительство не рассчитало.
Зато было завезено очень много редких , книг – я покупала Графа Монте Кристо, Сагу о Форсайтах, Айвенго, Маленькую хохяйку большого дома, Книгу о здоровой пище, много книг Майн Рида. В лесу было много дикой вишни, она росла кустарником. И много грибов.
1956 год – Сталинград. База была рядом с Волгой, там стояла разбитая мельница, кое-как мы оборудовали 1 этаж и подвал, работали часто ночью, в подвале было жутковато, а рядом был дом Павлова.Ребята много ловили раков, варили, угощали нас. Арбузы стоили 6 копеек за кг, дыня – 10 копеек. Часто мы ходили на Мамаев Курган – там было много железа. В городе в то время было много братских могил, в парке была тоже братская могила испанца Ибарулли – он погиб именно там. Целый был универмаг – там у немцев располагался штаб.
1957 год – Уральск, река Урал разделила Европу от Азии – в не летную погоду нас возили на пикник, там мы ловили рыбу бреднями. Это такая длинная сеть, ребята входили в воду с этой сетью с двух берегов и тащили бреден поперек течения. Рыбы было много, варили уху – двойную и тройную. Это делали так – мелкую рыбу варили, затем ее выбрасывали, бульон цедили и загружали в него крупную рыбу – если один раз это двойная уха, если 2 раза – тройная. Пряности, картошка, крупа, пшено – настоящая уха! Со стороны Азии берез был пологий, очень много цветов – мы ездили туда с ночевкой вместе с экипажем.
1958 год Сирия-Дамаск. Летели на ТУ. Посадки – Афины, Кипр. Туда вначале марта, вернулись – 31 декабря. В Дамаске мы были первые русские – в габардиновых костюмах, туфли серые – мы со своей одеждой очень бросались в глаза. Посольство запретило нам костюм-форму, пришлось ходить в своем – мы срочно сшили себе капроновые платья. В России этот материал только появлялся. Шили в гостинице, а летный состав – в аэропорту. Затем нас переселили в 2-х этажный коттедж, рядом другой коттедж – зона работы. Многое нас там удивляло
1959 год Челябинск. В Челябинске мы жили в аэропорту, летуны - в гостиницею Мы снимали что могли. Я поселилась в комнате с одной женщиной – она работала дежурной в аэропорту Степино – день, ночь, выходной. В этом же доме проживала Маша – фотолаборантка. Там мы много играли в волейбол, при гостинице был зал. В субботу и воскресенье –танцы, Василий пригласил меня танцевать, с этого момента мы стали встречаться чаще. Он был душой экипажа, играл на гитаре и аккордеоне. После экспедиции мы поженились. МОй муж Филиппов Василий петрович ушел на фронт в 16 лет.. В 1960 нас уже как мужа и жену опять отправили в Челябинск.
В 1961 я не еду в экспедицию – остаюсь работать на аэродроме в парткоме. В то время я уже была членом партии, занималась протоколами, собирала взносы, а в октябре родилась Света. Я стала жить у мужа в Вешняках. В 1962 в апреле мы вместе улетели в Тюмень. Город большой, в экспедиции мы редко могли куда пойти, когда летная погода мы должны были быть на аэродроме в 2-3 часа ночи, прилетали в 12-16 часов, поэтому спать ложились в 18-19 часов, обедали в столовой в аэропорту. Я тоже в основном работала в столовой, готовила только ужин и что-нибудь мужу на завтрак, в основном бутерброды и чай в термосе, иногда бульон.У нас рабочий день мог быть с 9 утра и до ночи, иногда ночевали на работе, когда *звенела* погода – то есть ни одного облачка. Часто работали в выходные, их нам потом прибавляли к отпуску, поэтому зимой мы гуляли по 2 месяца. Улетали в марте-апреле, возвращались в октябре. Специальность моя фотограмметрист, летуны привозили пленки, фотолаборанты их проявляли, сушили на специальных барабанах и печатали кадры. Потом их присылали нам, иногда даже еще мокрые. Мы нумеровали на самих кадрах номера кадров, дата, порядковый номер в зеркальном изображении, и нельзя было пропустить номер или написать повторный. Писали тушью, ее с кадра не стирали.
Случалось, что с пленкик печатались отдельные кадры, 20*20, мы делали из кадров монтаж вдоль всего маршрута, обязательно должно было быть перекрытие, это 25-30 процентов одного снимка должен был повторять другой снимок, потом они накладывались друг на друга. Так создавались карты в том виде, как вы сейчас видите на любой карте, выбрав вид со спутника. И вот по этим картам-фотографиям уже картографы делали крупномасштабные карты У летунов карта СССР – масштаб 1 метр=1см, то есть 1:100, мы деллаи эти карты кусками 1:20 см и 1:5см.
В 1962 году я оставила дочь с матерью и полетела с мужем в Хабаровск, база у нас была в заповеднике. Все цвело, было очень красиво и с квартирой нам повезло. Мы ее снимали у геодезистов. У них там было три дома, они уезжали в тайгу, а мы жили в их квартирах, платили тем, что делали ремонт, обои, белили потолки. Река Уссури большая и у летунов была рыбалка. В отряде я была комсомольским секретарем, приходилось следить за летунами, чтобы в 18-19 часов ложились спать, но они все равно погуливали.
1963 год, Чита, недалеко Байкал и тайга, но очень много работы.
1964 – Тахтамыгда – снимки для строительства БАМа.
1965 – Магадан
1966 – Тюмень
1967 – Сургут. От Тюмени в Сургут трассу железной дороги ….
1968 - получаем в Люберцах квартиру, дочь идет в 1-й класс и в музыкальную школу. Я увольняюсь и поступаю работать в Справочное бюро, работаю там до 1995 года.
Отец в 1968 оформляет летную пенсию, работает в Мячково на приводной станции, в последние годы в в/ч 55722 в Котельниках.
В 1991-92 он болел и в 1993 году умер.
С 1985 года на пенсии, занималась внуком.. Теперь у меня правнуки..Научила их играть в шахматы, любимое занятие-кроссворды любых видов
