Моя тетя Ерастова Татьяна Георгиевна ушла на фронт молоденькой девчонкой, едва окончив школу, а вернулась – с боевыми наградами в звании старший сержант. Воевала на Курской дуге, в Венгрии, Польше, Чехословакии. Часто, со слезами на глазах, рассказывала нам о тех страшных днях, которые довелось пережить на фронте, о своих военных подругах ... Совсем молоденькие они тогда были. Дома матери плачут, не хотят отпускать на фронт, сестренки, братишки у них маленькие осталась. Отцов мобилизовали в первые дни войны… Попав на фронт, тетя окончила курсы связистов и была зачислена в 141 стрелковую Киевскую Краснознаменную ордена Богдана Хмельницкого дивизию. А ведь связисты всегда на переднем крае. Чего она только не насмотрелась! Как выдержала эти ужасы войны, пережила и не сломалась, не знаю, сейчас в страшном сне такое не приснится. Рассказывала, иной раз были такие бомбежки и обстрелы, что люди седели от ужаса. Хотелось исчезнуть, превратиться в пылинку, лишь бы тебя это не коснулось. О горячей воде речи не было, холодную-то не всегда сыщешь. Летом, если речка где-нибудь встретится, можно постирать, помыться, а зимой снегом умывались, растапливали его. Воевала на Курской дуге. Командовал дивизией полковник Семен Сергеевич Рассадников. Хороший был человек, понимал их, молодых, и по-отечески очень любил. Тетя вспоминала: "Летом 1943 г. стояли мы в селе Ветрено Курской области. Идет страшный бой, мы, четверо девчат – Женя, Вера, Валя и я – на самом переднем крае в блиндаже обеспечиваем бесперебойную связь. Вдруг обстрел прекратился, связь пропала, и стало очень тихо. Что такое? Наверх вылезти боимся, передовая как-никак. И вот слышим голоса, которые постепенно к нам приближаются, и прямо над нами – негромкую немецкую речь. Мы замерли, вжались друг в друга, оцепенели. Ведь если нас найдут, тут же расстреляют. А я вся трясусь и шепчу, как заклинание: «Царица небесная, помоги». Немцы-разведчики постояли над нами, поговорили и, не заметив блиндаж, пошли дальше. Мокрые от страха, мы потихоньку выбрались, все там бросили и так бежали, что даже и не поняли, как попали к нашим. Оказалось, до этого был дан приказ об отступлении, и в суматохе о нас попросту забыли. После того случая меня прозвали Царица небесная. Был еще один случай. У нас появился предатель. Всю секретную информацию он передавал немцам. Сначала командиры никак не могли взять в толк, как фашисты узнают о наших планах. Потом догадались, что это «стучит» кто-то из своих, выследили предателя, арестовали и приговорили к смерти. Назначили день и публично, при всех повесили в лесу на дереве. Долго потом картина казни стояла перед моими глазами. Это было совсем недалеко от поселка Коренево …» В 1998 г. на встрече ветеранов 141 стрелковой дивизии (туда мы ездили вместе), т. Таня и ее подруги-связистки без труда нашли это дерево. В тех лесах до сих пор сохранились следы военных действий, окопы, блиндажи. На берегу широкой и глубокой реки Сейм, что протекает в этих краях, ветераны со слезами на глазах вспоминали фронтовых друзей, которые утонули при переправе на другой берег. Посередине реки их плот расползся на части, потому что делался наспех и бревна были плохо скреплены. Спасти их было невозможно. Нет уже ни тети Тани, ни ее боевых подруг, но в сердце жива память о них – девчатах войны.