Борис Сергеевич Егоров – искалеченная судьба Мой прадед - Егоров Борис Сергеевич 1909 года рождения, работал на Куйбышевском железнодорожном ремонтном заводе, был высококвалифицированным токарем – фрезеровщиком. Он был мастеровой человек, золотые руки. Из металла и дерева творил чудеса. С первых дней войны прадедушка Борис записался в добровольцы. Его взяли не сразу, на заводе необходимо было срочно завершать дела. Завод перешел на круглосуточный режим работы. На фронт его забрали осенью 1941 года, ситуация на фронтах осложнялась и его добровольное заявление об отправке на фронт удовлетворили. Зачислен Борис Сергеевич Егоров был в кавалерию Буденного, которая сыграла большую роль в Сталинградской битве, обеспечивая нашим войскам необходимую маневренность. Она не зависела от состояния дорог, от наличия горючего, и провизию перевозила на себе. Крупнейшие наступательные операции проводились с использованием кавалерии и имели успех. В 1944 году кавалерийский полк, в котором находилсяпрадедушка, вошел в состав 1-го Белорусского фронта, началось масштабное наступление. В одном из боев, попав в окружение, он был тяжело ранен. Осколки раздробили правую руку в локте и осколочное ранение в ногу. Мороз, глубокий снег, большая кровопотеря. Пытался ползти, но силы покинули, сознание ушло. С обмороженными ступнями и серьезными ранениями он попал в лагерь смерти Майданек. Вдоль барака каждое утро гнали людей в газовые камеры. Война близилась к завершению, началось массовое уничтожение людей. Женские бараки были рядом. Плачь детей, и истошные крики обезумевших матерей сводили с ума. Детей забирали у матерей и вели в камеры первыми, таким образом доводя женщин до такого состояния, что они становились безмолвной массой, послушно следующей в газовые камеры за детьми. Особенно жестоко расправлялись с евреями. Заключенных использовали на тяжелых работах. Ослабленных пристреливали. Утром проверяли бараки, и если кто-то не мог подняться, кидали на повозку и еще живых, и мертвых, посыпали хлоркой и отправляли в газовые камеры. Когда газовые камеры не справлялись, людей расстреливали, ставя на край рва, группами, и слой за слоем ров наполнялся трупами. Главное было держаться на ногах и работать. Когда войска Красной Армии в июле 1944 года освободили Майданек, прадедушку Бориса в крайней степени истощения направили в госпиталь. В выписке из госпиталя было записано, что в возрасте 36-и лет его вес составлял 36 кг. Рука была искалечена и не сгибалась в локте, в предплечье остался осколок, из зубов сохранились лишь два, стопы ног от обморожения деформированы, а пальцы представляют собой бесформенные култышки, но живой, а это главное. Психика его была искалечена, до последних дней жизни мучили кошмары, кричал во сне, рвался в атаку. Не зная немецкого языка, выкрикивал немецким говором, не мог слышать детского и женского плача, его начинало сводить в судорожных конвульсиях, и он плакал как ребенок. Прадедушка Борис вернулся домой летом 1945 года. Уходил крепким мужчиной, а вернулся сухоньким сгорбленным старичком. В глазах боль и страдания. Но еще долго покоя ему не было. Приезжали «Черные воронки» и увозили его, ничего не объясняя. Возвращался через 3-5 дней, нервный и измотанный. Проходило немного времени и вновь повторялись проверки. Это продолжалось долго, а после прислали бумаги о наградах. Он ни одной медали получать не пошел. Борис Сергеевич Егоров прожил до 66 лет, умер от обострившихся фронтовых ранений.